Хоффман приподнял ногу Перселла и снял туфлю – хорошую, коричневую кожаную остроносую туфлю. Заехав Перселлу туфлей по физиономии, Хоффман сорвал с него вторую туфлю и бил ей грабителя, пока не устал. Потом еще некоторое время он сидел верхом на Перселле, сжимая в руках его туфли и тоскливо раскачиваясь из стороны в сторону.
– О Господи! – снова простонал Перселл. Из его рассеченной губы текла кровь.
– Ричард, а теперь давай-ка встанем, ладно? – предложил Эйс Дуглас.
Через пару секунд Хоффман слез с Перселла и, держа в руках туфли грабителя, вернулся во «Дворец фараона». Брюки у него на колене были порваны, край рубашки вылез из-за пояса. Посетители в испуге вжались в стены, давая ему пройти. Хоффман прошел в кухню и швырнул туфли Перселла в один из больших мусорных баков, стоявших рядом с раковинами для мытья посуды. Потом он ушел в свой кабинет и закрыл за собой дверь.
Посудомойщиком работал молодой кубинец по имени Мануэль. Он вытащил туфли из мусорного бака и приложил одну подметкой к своей ноге. По идее, туфли были ему в самый раз, поэтому он снял свою обувь и надел туфли Перселла. Свои пластиковые сандалии Мануэль выбросил. Чуть позже Мануэль с удовольствием наблюдал за тем, как шеф-повар вылил в мусорный бак остывший соус и залил им сандалии. Вернувшись к раковине и занявшись мытьем посуды, Мануэль принялся весело насвистывать, радуясь своей необыкновенной удаче.
Прибыл полицейский. Он надел на Перселла наручники и привел его в кабинет Хоффмана. Следом за ними вошел Эйс Дуглас.
– Желаете выдвинуть обвинения? – спросил коп.
– Нет, – ответил Хоффман. – Забудем об этом.
– Если вы не выдвинете обвинения, мне придется его отпустить.
– Отпускайте.
– Этот человек говорит, что вы украли его туфли.
– Он преступник. Он явился в мой ресторан без туфель.
– Он забрал мои туфли, – заявил Перселл. Воротник его рубашки был залит кровью.
– Не было на нем никаких туфель. Поглядите на него. Он босой.
– Ты забрал мои деньги и туфли, скотина! Туфли за двадцать долларов!
– Выведите этого ворюгу из моего ресторана, пожалуйста, – сказал Хоффман.
– Офицер! – вмешался Эйс Дуглас. – Простите, но я был здесь все время, и на этом мужчине не было туфель. Он бродяга.
– Но ведь я же в носках! – завопил Перселл. – Посмотрите на меня! Нет, посмотрите!
Хоффман встал и вышел из кабинета. Полицейский пошел за Хоффманом и повел за собой Джорджа Перселла. Эйс Дуглас пошел за ними. Выйдя из ресторана, Хоффман по дороге задержался и забрал свою дочь Эстер с праздничной вечеринки. Он взял Эстер на руки и вышел на автостоянку.
– Слушай меня хорошенько, – сказал он Перселлу. – Еще раз попробуешь ограбить меня, и я тебя убью.
– Полегче, – сказал полицейский.
– Если я тебя хотя бы увижу на этой улице, сразу, мать твою, прикончу.
Полицейский сказал:
– Желаете выдвинуть обвинение против этого человека – выдвигайте, а если нет – то тогда полегче на поворотах.
– Он не любит, когда его грабят, – объяснил Эйс Дуглас.
– Скотина, – проворчал Перселл.
– Видишь эту маленькую девочку? – спросил Хоффман. – Моей малышке сегодня исполнилось восемь лет. Если я буду гулять по улице с моей дочуркой и увижу тебя, я оставлю ее на тротуаре, перейду на другую сторону и убью тебя на глазах у моей дочурки.
– Ну все, хватит, – сказал полицейский, увел Джорджа Перселла с автостоянки и снял с него наручники.
Полицейский и вор ушли вместе. Хоффман, стоя на ступеньках перед входом во «Дворец фараона», держал Эстер на руках и кричал:
– Сделаешь так, чтобы я прикончил тебя на глазах у моей дочурки? Что ты за человек?! Готов разрушить жизнь малютки? Чудовище!
Эстер расплакалась. Эйс Дуглас забрал ее у Хоффмана.
На следующей неделе воришка Джордж Перселл снова явился во «Дворец фараона». Был полдень, в клубе было тихо. Повар разделывал кур, а посудомойщик Мануэль прибирал на полках для хранения бакалеи. Хоффман находился в своем кабинете, он заказывал овощи у оптового поставщика. Перселл, трезвый как стеклышко, вошел в кухню.
– Я хочу обратно мои чертовы туфли! – проревел он, барабаня кулаком по двери кабинета Хоффмана. – Мои чертовы туфли за двадцать долларов!
В следующее мгновение Ричард Хоффман вышел из кабинета и забил Джорджа Перселла насмерть молотком для отбивания мяса. Посудомойщик Мануэль попытался удержать хозяина. Хоффман и его забил насмерть тем же самым молотком.
Эстер Хоффман не родилась фокусницей. Ей недоставало ловкости рук. Она не была в этом виновата – такая уж она уродилась. А в остальном Эстер была очень способная.
Ее дядя, Эйс Дуглас, три года подряд выигрывал чемпионат США среди иллюзионистов. Все свои высокие звания он выигрывал, не пользуясь никакими приспособлениями, никакими инструментами, кроме одной-единственной серебряной долларовой монеты. На одном чемпионате он на протяжении пятнадцати головокружительных минут делал так, что монета исчезала и появлялась снова. При этом никто из опытнейших экспертов, составлявших жюри, не заметил, что большую часть времени монета попросту спокойно лежала на колене у Эйса Дугласа. Она лежала там и блестела, и любой из судей сразу заметил бы ее, если бы только хоть на миг отвел глаза от рук Эйса. Но никто не отводил глаз, потому что все были уверены, что Эйс прячет монету в пальцах. Судьи были не идиоты, но они покупались на финты и ложные пассы Эйса, а он делал руками такое количество мелких движений, что уследить за ними было попросту невозможно. В арсенале Эйса Дугласа были приемы, которым даже он сам не давал названия. Он был гением обмана зрения. Его пальцы работали со скоростью мысли.
А вот у Эстер Хоффман с фокусами дела шли так себе. Она исполняла знаменитый фокус «Пляшущая свеча», знаменитый фокус «Исчезающее молоко» и знаменитый фокус «Соединяющиеся китайские колечки». Она вынимала длиннохвостых попугаев из ламп с абажуром, доставала голубя из раскаленной сковороды. Она выступала на детских праздниках и могла привести в восторг ребятишек. Она выступала в начальных школах и там могла разрезать пополам галстук учителя, а потом сделать его целым. Если это была учительница, Эстер могла попросить у нее колечко, потерять, а потом найти в кармане ученика. Если учительница не носила никаких украшений, Эстер могла просто проткнуть ее шею мечом, к восторженному ужасу детей.
Все эти фокусы были простейшими и не требовали большого мастерства.
– Ты еще молодая, – говорил ей Эйс. – Научишься.
Но она так и не научилась. Эстер зарабатывала больше денег, давая девочкам уроки игры на флейте, чем показывая фокусы. Она была прекрасной флейтисткой, но неудачи в фокусах сводили ее с ума. На что ей сдался этот музыкальный талант?
– У тебя пальцы очень быстрые, – говорил ей Эйс. – С твоими пальцами все в порядке. Но дело не в быстроте, Эстер. В фокусах с монетами быстрота ни при чем.
