— Я здесь пробуду столько, сколько пожелаете вы, —
по-мальчишески озорно ответил Джон.
Фиона помнила, что раньше речь шла об одном или двух днях.
— Я не хочу надоедать вам и мешать работать, —
поспешил успокоить ее Джон. — Но в Лондон мне возвращаться уже не надо. Мы
решили все вопросы сегодня. А в Нью-Йорке я постарался подчистить за собой все
хвосты. Так что можете располагать мною по своему усмотрению, а если буду в
тягость — отправите меня обратно.
Джон изо всех сил старался, чтобы его слова звучали
непринужденно, но чувствовал, что это выходит у него не очень хорошо. Однако он
чувствовал смятение Фионы, понимал, что она пока не готова ни к каким серьезным
шагам навстречу друг другу, и не хотел ее испугать.
— Давайте сначала посмотрим, как вам понравится все,
что здесь происходит, — осторожно предложила Фиона. — А уж тогда
решите сами. Может быть, через день-два вы скажете, что сыты по горло этой
чертовой высокой модой.
Джон и сам не исключал такой возможности. Но мода волновала
его гораздо меньше, чем Фиона Монаган, он по-прежнему испытывал острое желание
быть рядом с ней. Впрочем, об этом он не стал ничего говорить.
— Итак, какие у нас планы? Когда и куда заехать за
вами?
Показ «Диора» начинается в семь. Так написано в приглашении.
Это значит, что в лучшем случае они начнут в девять. «Диор» — это всегда
сумасшедший дом, и их показы никогда не начинаются вовремя. В семь они еще
будут расшивать наряды бисером и подрубать подолы. Но все равно это — лучшее
шоу. Причем они устраивают его в самых неожиданных местах, о которых объявляют
в последнюю минуту. Но нам с Эдриеном удалось узнать, что на этот раз дефиле
устроят на железнодорожном вокзале, причем недалеко отсюда. Так что выйдем из
отеля в семь тридцать. Не собираюсь сидеть там два часа без дела. Но если даже
случится чудо и они начнут вовремя — мы все равно успеем увидеть самое
интересное.
— Пиджак и галстук? — озабоченно поинтересовался
Джон.
Фиона лишь рассмеялась в ответ.
— Вы можете пойти туда хоть голым. У «Диора» никто
этого и не заметит.
— Не знаю, радоваться или обижаться по этому поводу.
Джон подумал, что, если бы ему пришло в голову обнажиться,
это заметила хотя бы сама Фиона. Впрочем, она ведь ничем не дала ему понять,
что готова к романтическим отношениям и что он может питать надежды на их
дальнейшую близость. По крайней мере, физическую. Джон чувствовал, что их
притяжение взаимно, но в то же время иногда Фиона была с ним подчеркнуто
сдержанна. И сейчас, несмотря на то что они оказались в самом романтичном
городе на земле, Фиона не изменила себе — она выглядела деловитой и
озабоченной. Но она ведь и приехала сюда работать. И Джон прекрасно понимал
это. Интересно, удастся ли им вообще побыть вдвоем до его отъезда. Но Джон
знал, что в любом случае ему приятно будет находиться рядом с Фионой. Его
немного будоражила мысль о том, что он погружается в совершенно незнакомый ему
мир высокой моды. Джону редко удавалось устраивать приключения, и он был рад,
что рядом находится Фиона Монаган. Джон хотел узнать ее лучше, увидев вблизи
мир, в котором жила и существовала эта женщина. Высокая мода была главным делом
ее жизни. А Фиона становилась главным человеком его жизни.
— Встретимся внизу в семь пятнадцать, — завершила
разговор Фиона.
Ей надо было ответить на звонки и переделать еще кучу дел,
прежде чем она сможет отправиться с Джоном на показ.
— Я рада, что вы приехали, Джон, — сказала она,
неожиданно смягчившись. — Надеюсь, вы здесь развлечетесь. А если надоест,
всегда можно вернуться в отель и поплавать в бассейне.
— Не беспокойтесь обо мне, Фиона. Я буду с нетерпением
ждать вечера.
— Что ж, увидимся вечером. — Фиона поспешила
повесить трубку.
Когда она торопливо спустилась в холл, было уже семь
тридцать. В фойе гудела толпа туристов — и те, кто всегда останавливается в
«Ритце», приезжая в Париж, и те, кто прибыл специально на Неделю высокой моды.
Манекенщицы, топ-модели, фотографы, редакторы журналов моды, клиенты модных
домов, на многих из которых была одежда, завоевавшая призы на зимних показах.
Женщины из Соединенных Штатов, из стран арабского Востока и Западной Европы,
изящные японки и яркие латиноамериканки и сопровождающие их мужья, а также
толпы зевак, глазевших на все это великолепие. Снаружи отеля дежурили
вездесущие папарацци, нацеливая объективы на вход, чтобы немедленно запечатлеть
какую-нибудь знаменитость, как только она появится в дверях отеля. По толпе
прокатился шепот — кому-то показалось, что только что через фойе прошла
Мадонна. Как и большинство звезд, остановившихся в «Ритце», она наверняка
направлялась на показ Дома «Диор». Несколько минут спустя Джон и Фиона уже
сидели в специально заказанной машине с шофером. Эдриен и две сотрудницы
журнала ехали за ними в другой машине. Фотографы «Шика» давно уже были на месте
и успели занять самые выигрышные места. Снимки, которые им удастся сделать
сегодня, очень важны для журнала. Ведь Неделя высокой моды в Париже несомненно
была событием мирового значения.
Фиона подняла глаза на Джона и улыбнулась.
— Вам не кажется странным, что мы едем на показ
вместе? — спросила она. — , Да к тому же в Париже!
— Просто я еще не представляю, во что ввязался, — рассмеялся
Джон. — А вдруг я сбегу?! — Но Джон лукавил: на самом деле ему
нравилось все происходящее, волновала эта наэлектризованная атмосфера ожидания
чего-то необыкновенного. — Не могу себе представить, как они смогут
организовать показ на вокзале?
— Вот и посмотрим, — ответила на это Фиона. —
Кстати, если потеряем друг друга, встречаемся у машины. Запомните место ее
парковки. Или вечером в отеле.
Фиона, в отличие от Джона, представляла себе, какой хаос
будет царить внутри.
— Не хотите прикрепить мне к рубашке бирку с
адресом? — сыронизировал Джон. — Моя мама однажды поступила именно
так, когда мы с ней ездили в Диснейленд. Она не была уверена даже в том, что я
способен запомнить собственное имя. Но вообще-то мама как в воду глядела. Я
потерялся почти что немедленно.
— Сегодня главное не забыть мое имя, — сказала
Фиона, покидая машину и смело врезаясь в толпу. У них были VIP-билеты,
напечатанные на серебристых карточках, но все же потребовалось не меньше
двадцати минут, чтобы пробраться внутрь. Они оказались внутри после восьми и
тут же увидели огромную платформу, на которой стояли стулья, раскрашенные под
леопардовую шкуру. Фиона уже знала, что тема сегодняшнего показа — африканские
джунгли.
В восемь тридцать показ наконец начался. Само здание
вокзала, где они сидели, изнутри было затемнено, а к ярко освещенному перрону
медленно подъехал старинный поезд. В это время несколько сот невидимых
барабанов стали отбивать африканские ритмы, затем откуда-то появились около
сотни мужчин в костюмах воинов племени масаи. К тому времени, когда зажгли
свет, Джон был так заворожен происходящим, что не замечал ничего вокруг. Еще до
начала шоу он успел разглядеть среди гостей Катрин Денёв, Мадонну с ее свитой и
королеву Иордании. Увлеченный увиденным, Джон бросал украдкой взгляды на Фиону,
следя за ее реакцией. Она сидела абсолютно спокойная и молча наблюдала за
развитием действа. А шоу продолжалось. Музыка звучала все громче, и через толпу
прошли три человека с тиграми и один — со снежным барсом. Фиона едва заметно
улыбнулась.
