Вера терпела долго, сидя в пустой квартире. Звонить и спрашивать, куда запропастился кавалер, она посчитала ниже своего достоинства. Достоинство свое она блюла где-то до полуночи, после чего не выдержала и все-таки позвонила Филиппу на трубку. Любимый был феерически пьян, и на ее холодное «алле», подразумевавшее жгучую обиду и желание повыяснять отношения на повышенных тонах, он с трогательным удивлением промычал:
– Алина, ласточка, это ты?
– Я, – сама не зная почему, подтвердила Верочка.
– Я знал, что так будет, – вымучил Филипп, после чего послышалось хрюканье, плавно перешедшее в молодецкий храп.
Глава 22
Утро четверга тоже не задалось. Вернее, оно было ужасным. Мало того, что Вера в эту ночь так и не смогла заснуть, ковыряясь на очередных руинах своего счастья, как погорелец, бродящий по пожарищу в надежде отыскать уцелевшие вещи, она еще и забыла накраситься, заявившись на работу бледно-зеленой молью с синеватыми мешками под глазами. Хотя, по логике, необходимо было привести наружность в повышенную боеготовность, чтобы всякие там не думали, что она переживает. И чтобы эти же всякие, скептически оглядев ее непраздничный «фасад», не утешали себя мыслью, что потеря не так уж и велика.
Но и это оказались только цветочки. Филиппа не было вообще, а компьютер категорически отказывался работать. Промучившись некоторое время с жужжавшим достижением технического прогресса, не реагирующим на манипуляции вроде пинков и поколачиваний по жестяному корпусу, Верочка позвонила Яне в технический отдел. С некоторых пор они довольно тесно сблизились, и Яна оказалась очень милой и весьма информированной девочкой, выбалтывавшей всякие интересные сплетни про сотрудников. Верочку, конечно же, в первую очередь интересовала жизнь Филиппа до нее, о чем Яна весьма охотно и красочно рассказывала, но и байки про остальных тоже были не менее интересны. Весьма невзрачная внешность рассказчицы с лихвой компенсировалась ее остроумием и красочной живописательностью повествования. Она была душой курилки и коллектива. Тем более что в коллективе, где все имеют дело с компьютерами, плохо поддающимися дрессировке неопытными юзерами, каждый сотрудник компьютерного отдела лицо уважаемое и крайне полезное.
– О-па, – сказала Яна, потыкав кнопки и понаблюдав за несущимся по синему экрану текстом. – Ты чего это тут наворотила?
– Ничего. – Верочка пожала плечами и вежливо поторопила. – Сделай что-нибудь, а то мне работать надо.
– Ты вчера из программы нормально вышла, без абортов?
Вера вздрогнула, машинально покосившись на календарь с целью вычислить ближайшие критические дни.
– Вера, – захихикала Яна. – У тебя что – совесть нечиста? Не тяни резину. Как из программы выходила?
Вспомнить, что и как происходило вчера вечером, Верочка не могла при всем желании. Вообще-то ей казалось, что она все сделала по всем правилам, но пара червячков сомнения все-таки подтачивали ее непоколебимую уверенность.
– Нормально, вроде…
– Нормально, – передразнила Яна. – Капут твоему агрегату. Вирусов, что ли, нахватала?
– Не знаю. – Вера еще не понимала масштабов свалившейся на нее трагедии. – Когда работать-то можно будет?
– В принципе через час, – задумчиво протянула Яна. – У тебя там документы были важные?
– Да перевод этот треклятый. – Вера чуть не плакала. – Янчик, миленькая, сделай хоть что-нибудь!
– Ладно, не крутись под руками. Попробую.
Вера смиренно отскочила в сторону, но в отдалении смогла продержаться минут пять, после чего начала приставать к Яне с наводящими вопросами:
– Ну, как там? Как дела?
– Слушай, юзя, – не выдержала Яна. – Иди книжку, что ли, почитай. Мешаешь ведь.
Вера покорно затихла. И тут запиликал мобильный.
– Ласточка, это я. Я от Сани. Скажи Дарье, что сегодня я по клиентам. Так плохо, ты не представляешь!
– Чего ж не представлять – представляю, – злобно бросила Верочка, поймав удивленный Янин взгляд. – Праздник продолжается? Ну-ну. Привет Сане. Пламенный.
Она с остервенением нажала «отбой» и покосилась на Яну. Та с преувеличенным вниманием пялилась в пустой монитор.
«По всему офису разнесет…» – тоскливо подумала Верочка.
Филиппу на самом деле было плохо. Организм, побежденный непосильным количеством пива, влитого накануне внутрь, распластался на Санином диване и норовил рассыпаться на составляющие. В таком тяжелом состоянии Филиппу только не хватало этих глупых бабских обид и выяснений отношений.
«Ишь ты, трубку бросила! – с обидой подумал Филипп. – Человеку плохо, а она обижаться надумала. Женщина должна поддерживать в тяжелой ситуации, а обижаются только эгоистки! Вон Санина жена, настоящая декабристка. Даже не пикнула вчера, когда мы ночью приползли в квартиру и обрушили в кухне какую-то полочку со всем ее содержимым…»
– Паразит! – донеслось из глубины квартиры. – Сам как свинья нажрался, и еще одного с собой приволок! Давай сделаем из дома ночлежку. Тащи сюда всех, мне не жалко! Пусть хоть все сломают и загадят!
Что-то грохнуло. Судя по обрывкам воспоминаний, зависших в мозгу Филиппа, именно с таким звуком обваливаются кухонные шкафы с посудой.
– Ну, Лен, ну че ты? Это ж Филя…
– А Степашку с Каркушей где ж забыли?
– Ну что ты как неродная, – виновато бубнил Саня. – Можно подумать, я часто так…
– Редко, но метко! – отрубила Лена и хлопнула дверью.
«Не-а, не декабристка», – констатировал проваливающийся в сон Филипп.
Ближе к двенадцати часам дня Яна изрекла:
– Пациент скорее мертв, чем жив. Могу обновить всю систему, но документам – хеппи-энд.
– Ужасно.
Верочка чуть не расплакалась. На нее накатила такая апатия, что стало наплевать на все сразу: на вероломного Филиппа, на перевод, на Ларису и вообще на все.
Но близкие словно сговорились не дать ей впасть в ступор. Про Верочку вспомнили все и сразу.
Сначала на мобильный позвонил Гоша:
– Как дела?
– С каких пор тебя интересуют мои дела? – раздраженно поинтересовалась Верочка.
– Ну, я не совсем про твои дела интересуюсь. Руська там как?
– Гоша, ты издеваешься? Возьми и позвони своей жене сам!
– А вы разве не вместе? – Рогатый супруг напрягся, а Вера тут же спохватилась и медовым голоском пояснила:
– Мы сегодня в местной командировке, по фабрикам. Руська с Дарьей, я с шефом.
Яна заинтересованно улыбнулась и навострила уши. Но Вера округлила глаза и погрозила ей кулаком.
– А, тогда ясненько, – проблеял Гоша.
– Ну, если ясненько, тогда пока, – резюмировала Вера, инициировав прощание.
