Рита с удивлением наблюдала за женихом. Похоже, подобные темпы его не напугали. И дура она была бы, если бы послушала Лидку и обхаживала этого индюка, постепенно подводя к вырытой для него яме.
У нее опять мелькнула мысль, что что-то не так и нормальный мужик уже давно бы грохотал ботинками по лестнице, спасаясь от столь активной бабенки. Было ужасно обидно от осознания, что его здесь держат меркантильные интересы. Не она, такая ухоженная и привлекательная, а ее счет в банке, пачка долларов в кошельке, дорогущая квартира и перспектива заработать еще не один чемодан денег в американской валюте. Рита ненавидела его за это, потому что ее план был другим. Николай должен был влюбиться в нее так же сильно и безоглядно, как она много-много лет назад, а потом страдать, как она.
– Жаль, что мужики не залетают, – на полном серьезе поддержала ее тогда Лида. – Этого тебе будет не хватать для полноты картины.
Вероятно, он и влюбился бы, но у Риты не хватило выдержки. Она чувствовала, что не сможет долго терпеть его рядом. Это было равносильно долгому ношению в кармане одуряюще вонючего французского сыра.
– Так, значит, вы согласны? – От волнения Рита снова перешла на «вы».
У нее дух захватывало от скорости развития событий. В этом чудилось что-то ненормальное, гротескное, такого не могло быть в реальной жизни, но этот фарс и не являлся реальностью. Это была постановка, плохо продуманная неопытным главным режиссером, отдававшая дешевым балаганом. Но большего этот слизняк и не заслуживал.
Взяв с него клятвенное обещание молчать дома и на работе и категорически отказав в прощальном поцелуе, Маргоша с облегчением выпроводила слегка обалдевшего от впечатлений кавалера. Прелюдия к первому действию неожиданно перешла в финальный аккорд. Для генеральной консультации срочно требовалась Лида, жутко недовольная поздним звонком.
– Рит, ты на часы смотрела? – Голос у Лидки был не сонный, но утомленный и злой.
– У тебя климакс или критические дни? – весело поинтересовалась Маргоша, распираемая новостями.
– Доктор, я вас не вызывала, к чему эти вопросы? – раздраженно парировала подруга.
– Можно, я к вам без вызова, пациент? А то у меня руки чешутся.
– Приезжай, почешем, – разрешила Лида, но восторга в ее голосе не прозвучало.
Рита влетела в квартиру, едва не опрокинув замотанную в толстый синий халат подругу.
– Ты что в такую жару утепляешься? – Маргоша жизнерадостно дернула широкий пояс и тут же получила от Лидки по рукам.
– Если бы ты приперлась хотя бы часа четыре назад, – желчно сообщила Лидуся, – то я бы с удовольствием поддержала беседу. Но, учитывая, что на улице темная ночь и все более-менее нормальные люди спят, я дико интересуюсь: а нельзя ли подождать утра, а то, знаешь ли, мы, старые и страшные каракатицы, по ночам привыкли спать. Это, конечно, от безысходности и отсутствия прочих вариантов времяпрепровождения, но тем не менее организм требует крепкого и здорового сна, а не бесед с тобой на тему проблем с теплообменом в моем организме.
– Во как тебя придавило-то, – сочувственно хихикнула Рита. – Мужика тебе надо для тонуса.
– Купить?
– Охмурить!
Лида презрительно сморщилась:
– Каким местом я его охмурю? Кошельком? Мне не нужен альфонс.
– У тебя комплексы. Их пора лечить, а то скоро твою крышу ни один ремонтник не поправит. Будь проще, и люди к тебе потянутся.
– Я не Ленин, чтобы на дому ходоков принимать. И мне не надо, чтобы ко мне тянулись! Ты, вообще, чего приперлась среди ночи: жизни меня учить? Трехногий безногого никогда не поймет, так что давай, Макаренко, подол в зубы и в гостиную на диван. Белье в шкафу. Спокойной ночи!
– Лидка, да я не учить, я советоваться!
– Я поняла. Особенно предисловие к таким выводам располагает. Даже боюсь предположить, про что совет держать будем.
– Кофейку нальешь? – Маргоша умильно хлопнула ресницами.
Но Лида не сдалась:
– Я по ночам пью валерьянку, когда мне коты, соседи или прочие индивидуумы спать мешают. Но никак не кофе!
– Я не кот, орать не буду. – Рита навесила на лицо выражение уморительной серьезности, но щеки предательски лучились ямочками распиравшей ее улыбки.
– Ну, чего у тебя опять? – покорно вздохнула Лида, усевшись на диван и заботливо прикрыв ноги халатом.
Халат походил на тяжелое одеяло, и даже смотреть на подругу в этом коконе было душно. Халат, как и большинство вещей в этом доме, был мужским. Лида словно мстила так неласково обошедшейся с ней природе, усугубляя свою неженственность. И лишь нелепые любовные романы выдавали ее скрытую обиду и желание все изменить. Но даже самой себе она в этом не призналась бы. Потому что ничего изменить нельзя.
– Я предложила ему руку и сердце! – нервно хохотнула Маргоша, тревожно ожидая Лидкиной реакции.
Подруга даже не стала спрашивать, кому именно был предложен этот набор.
– И он тебя послал, – удовлетворенно подытожила она.
– А вот и нет!
– Ты устроила стриптиз на столе, довела мужика до истерики, а потом резко выключила свет и музыку, заявив, что если он хочет продолжения, то должен подтвердить готовность жениться, – предположила Лида.
– Фу, какая ты развратная, – смешно надула губы Рита. – Не меряй всех по себе.
– Да уж, в моем исполнении все должно быть с точностью до наоборот. Истерика у него была бы стопроцентная, только шантажировать его пришлось бы угрозой продолжения. А так: если женишься, то перестану пугать тебя своими прелестями, немедленно оденусь и даже разрешу выйти из помещения, – задумчиво проговорила Лида. В ее голосе сквозь прорехи в сарказме звучала откровенная безысходность.
– Лидка, он хочет развестись с женой и жениться на мне.
– Поздравляю!
– С чем?
– С грядущим торжеством.
– Лида, ты язва!
– Да, а ты невоспитанная баба, которая приперлась среди ночи к рабочему человеку и грузишь его всякой мутью.
– Ой, скажите, рабочий человек! – фыркнула Рита. – А чегой-то я у тебя ни кайла, ни лома в прихожей не углядела?
– Так, чего надо? Конкретно от меня. Я тебя сейчас быстро проконсультирую, и мы ляжем спать.
– Ладно, тогда схематично. Если мы собираемся пожениться, то предложить ему переехать ко мне или просто сообщить об этом Таньке? Или лучше, чтобы переехал с вещами?
– Для кого лучше?
– Слушай, Лидка, проснись уже и реагируй грамотно! Для меня лучше. Я о ком сейчас беспокоюсь? О себе любимой! Мне надо, чтобы сначала Танька поняла, как это здорово, когда у тебя мужика уводят, а потом, чтобы до этого уродца дошло – каково это быть брошенным!
