– Добрый вечер, – как ни в чем не бывало кивнула она Мише. – Мариш, мы на секунду. Я хотела предупредить, что сегодня Максимка ночует у нас с отцом.
– Почему? – удивилась Маруся.
– По кочану, – ответила мама и дернула к выходу не поверившего своему счастью ребенка.
– Пошли к мяфе!
– Мяфа, мяфа, – залопотал сын и помахал маме ручкой.
Дверь захлопнулась.
– Я, пожалуй, тоже пойду, – склонил Миша плешивую головенку.
– Да что вы, посидели бы еще, – неуверенно пробормотала Маруся, разглядывая слипшиеся прядки, маскирующие маленькую неаккуратную лысинку.
– Уже поздно. Это не совсем удобно, – ответил он, но к выходу не торопился, задумчиво рассматривая потолок в кухне.
– Удобно-удобно, – выдавила Маруся, не к месту вспомнив поговорку, что «лучше синица в руках, чем журавль в небе».
Миша походил скорее на жалкого встрепанного воробышка, но журавли улетели на юг или гнездились в заповедных местах, строго охраняемые счастливыми владелицами.
Они еще попили чаю и потрепались на светские темы. Оба периодически украдкой поглядывали на часы. Наконец Миша всплеснул руками и виновато воскликнул:
– Мариночка, что я наделал! Транспорт-то уже не ходит.
– Ничего страшного, переночуете в гостиной.
– Это так неудобно. Получается, что я вас стесню.
– Я не стеснительная, – обнаглела Маруся.
Пока кузнечик плескался в ванне, она постелила ему на диване, мимоходом отметив, что зря только белье достала: ясно, что мужик помнет простыни и попрется к ней в спальню.
Когда она вышла из душа, облачившись в полупрозрачный пеньюар, купленный специально для подобных случаев, но так ни разу и не пригодившийся, Миша уже погасил свет и затих.
Почти час Маруся принимала красивые позы в ожидании его крадущихся шагов. Но как она ни прислушивалась, ничего не слышала. Встав, Маруся на цыпочках приблизилась к дверям, боясь думать о том, что как раз в этот момент Миша может подходить к спальне с другой стороны. Здорово будет встретиться с ним на пороге! Затаив дыхание, Маруся приоткрыла дверь. Ничего. Она просочилась в коридор и двинулась в сторону гостиной. С дивана раздавалось сладкое сопение, перемежавшееся чмоканием и похрапыванием.
– Какая наглость, – расстроенно прошептала Маруся и, подавив желание швырнуть в кузнечика тапочкой, с тяжелым сердцем отправилась спать.
Утро началось для нее неожиданно: вместо звона будильника ее поднял вой пылесоса. Часы показывали семь утра. Сегодня не было первого урока, и можно было бы поспать подольше, но…
Наскоро причесавшись и протерев лицо огуречным лосьоном, Маруся вышла из спальни во вчерашнем наряде. Миша, раскачивая тощим задом, с увлечением пылесосил пол в прихожей.
«Интересно, что сейчас думают про меня соседи?» – развеселилась она и легонько кашлянула. Гудение агрегата перекрыло ее слабое «кхе-кхе». Маруся дернула за шнур. Вилка выпала из гнезда, и пылесос заглох. Миша распрямился: удивление на его лице сменилось ужасом. Повертев головой, он виновато уставился в пол.
– Доброе утро, – промямлил Миша.
– Доброе, доброе… А что это вы с утра пораньше за уборку взялись?
– Да вот решил, пока вы спите, помочь чуть-чуть. Пусть, думаю, девушка лишний часок подремлет.
Маруся озадаченно смотрела на тимуровца. Похоже, он не издевался, а искренне считал, что под вой пылесоса можно спать. Ничего себе, мужик, который начинает утро с уборки. Клад да и только!
– Я вам чрезвычайно признательна, – высокопарно объявила она. – Пойдемте позавтракаем. Я оладушек напеку. Вы любите оладушки?
– Очень, – пробормотал Миша. – Марина, вы… гм… не одеты.
Маруся взглянула в зеркало и, взвизгнув, поскакала в спальню.
Если в вечернем сумраке пеньюар выглядел пикантно, то при безжалостном свете ламп демонстрировал абсолютно развратную картину. Маруся без труда нашла в магазине эту ажурную прелесть, а вот приобретение красивого нижнего белья нужного размера оказалось задачей невыполнимой. То есть трусы и бюстик на нее можно было найти, но они годились только для отпугивания кавалеров. Поэтому соблазнять Мишу она собиралась в голом виде, прикрывшись для приличия этой полупрозрачной тряпочкой. Вечером это было вполне уместно, но утро разметало в клочья ореол романтики и внесло свои коррективы в восприятие действительности. Видимо, новый знакомый оказался очень воспитанным и не отважился на близость в первый же вечер. В результате повторный Марусин выход а-ля топлес мог расцениваться как посягательство на его моральные принципы. Облачившись в свой обычный халат, она вернулась к Мише.
– Простите, – тихо произнесла она, чувствуя, как горят уши и щеки. – Я не специально.
– Вы изумительная женщина! Богиня! Давайте не будем заострять внимание на нелепом инциденте.
Маруся слегка расстроилась, услышав, что ее обнаженное тело расценивается как нелепый инцидент, но развивать тему не стала.
Ребенка мама вернула, наличие Миши одобрила, приперев его в угол и выяснив все необходимые подробности. Максиму новый дядя, игравший с ним в прятки и в жмурки, тоже понравился. Маруся начала к нему привыкать.
Миша поселился у нее. Он оказался аспирантом каких-то невнятных наук, писал диссертацию и на полставки работал преподавателем в институте. Жилплощади у него фактически не было. Бывшая жена, с которой Миша развелся несколько лет назад, категорически отказывалась допускать его на положенные по суду шесть метров жилой площади в крохотной однушке. До последнего времени Миша снимал угол в коммуналке. Это была так называемая тещина комната, крохотный закуток без окон. Оценив бедственное положение аспиранта, Маруся с радостью пустила его к себе. Болезненно порядочный Миша предложил оплачивать свое проживание, страшно удивив ее подобной постановкой вопроса. Квартирант ей был не нужен.
– Но мы же друзья, – то ли вопросительно, то ли утвердительно сказала Маруся.
– Я отработаю, – заверил ее Миша.
Уточнять, что он имел в виду, она не рискнула.
Когда Маруся с гордостью рассказала Дине, что новый знакомый порядочен до такой степени, что даже не пытается ее поцеловать, ночуя с ней под одной крышей, умудренная жизненным опытом подруга сразу спустила Марусю с небес на землю:
– Ты бы поинтересовалась, почему он с женой развелся. Может, он потому и не пристает, что нечем.
– Что значит нечем, – оскорбилась Маруся.
– Ну, мало ли. Гулял, а она ему и того… оттяпала!
– Дин, ты свихнулась! Нельзя же все сводить только к сексу!
– Если тебе этот вопрос уже до лампочки, то по вечерам можно стихи друг другу читать. Тоже выход.
– Почему до лампочки? Нет, я бы, конечно, хотела, но пока не время.
