Елизавета Львовна в фамильных драгоценностях и вечернем платье переливалась и поблескивала, как китайский новогодний шарик. Она разволновалась так, что инстинктивно попыталась спрятаться за подругу, которая была раз в пять меньше ее. Так они и стояли в прихожей паровозиком: впереди мама Сергея, а позади нее без пяти минут свекровь.
– Познакомьтесь, Анечка, это моя мама Елизавета Львовна, а это ее подруга Тамара Антоновна, – повел он рукой в сторону стоящих в прихожей женщин.
– Очень приятно, – протянула Аня, отметив про себя, что надо бы уточнить, кто из них мама, хотя какие уж тут сомнения, именно такой славной сухонькой старушкой она ее себе и представляла.
Приняв у девушки шубу, Вадим был ослеплен ее нарядом. Тамара Антоновна, всех девушек машинально примерявшая на Сережу, неодобрительно сдвинула брови: девица была слишком яркой, почти вульгарной. Это не укрылось от внимательной Аньки.
«Ура, лед тронулся», – подумала она, впрочем, без особой радости. Она собственными руками рушила сейчас свое счастье.
Улучив момент, она шепотом спросила у суетящейся на кухне Кристины:
– А кто из них мама Сергея?
– Которая маленькая, – ничуть не удивившись вопросу, односложно бросила домработница.
– Понятно, как я и думала. – Аня решила, что пора начинать представление.
Повиливая задом, она вошла в гостиную и капризно протянула:
– Милый, как ты меня планируешь развлекать?
Елизавета Львовна от волнения была просто не в состоянии вести светскую беседу, поэтому подруга решила спасти ситуацию.
– Наверное, вам интересно узнать про Дюшу побольше? – вежливо обратилась она к Ане.
– Конечно. – Она решила не переигрывать. – Мало ли, что он от меня скрывает, – и она подмигнула Вадиму.
Просмаковав про себя имя «Дюша», Аня осталась довольна. С таким набором звуков ассоциировалось что-то мягкое, плюшевое и совершенно немужественное. «Плюшевые мужики» были не в ее вкусе, что значительно облегчало задачу. Если мамаша воспринимает своего престарелого отпрыска как недозрелого младенца, то справиться с ней будет проще простого.
– Тогда, – оживилась Тамара Антоновна, – мы сейчас с вами посмотрим его детские фотографии. – И она радостно схватила со стола огромный альбом.
– Дюша, – Анька насмешливо посмотрела на жениха, – надеюсь, там без обнаженки? А то я могу разочароваться раньше времени!
Вадим улыбнулся, а Тамара Антоновна замерла с открытым ртом.
На самом деле Аня терпеть не могла рассматривать чужие фотографии и слушать комментарии к чужим свадьбам, выпускным балам и прочим праздникам, на которых она не имела счастья присутствовать. Решив не мучить себя напрасно, она пресекла повторную попытку «свекрови» привлечь ее к рассматриванию мутных черно-белых фото из детсадовского периода Дюши.
– Меня больше интересуют фото его девушек и бывших жен, – хохотнула она. – У вас нет случайно подборочки?
Вадим покраснел, но Тамара Антоновна опять спасла положение, пригласив всех к столу, поскольку хозяйка была не в состоянии демонстрировать гостеприимство.
– А что, Анечка, – ласково продолжила старушка, когда все расселись за столом, – где вы работаете?
– Да так, – неопределенно ответила Анька, – в конторе одной.
– А кем? – не унималась бабка.
– Сижу просто, – хихикнула девушка. – Если б там еще и работать надо было, я бы другое место себе подыскала. – И без перехода спросила: – А что мы будем пить?
– А что вы обычно пьете? – наконец-то подала голос Елизавета Львовна.
– Обычно – водку, но могу все, если за компанию!
– За компанию не надо, – сухо сказала Тамара Антоновна. – Выбирайте тот напиток, который вам более по душе. Дюша, поставь на стол спиртное!
Вадим, пребывавший в крайней степени недоумения, начал машинально выгружать из бара бутылки. Когда весь набор стоял на скатерти, Анька опасливо спросила:
– А ты уверен, что нам этого хватит? Может, прямо сейчас в ларек сгоняешь, а то потом уже тяжко будет.
– Не извольте беспокоиться, – церемонно прервала ее Тамара Антоновна. – Если не хватит, то мы Кристину пошлем.
– А, ну тогда порядок! Поехали, – хлопнула в ладоши Анька и, повернувшись к Вадиму, ткнула его кулаком в бок:
– Чего сидишь как на именинах, наливай!
Вадим осторожно посмотрел на мать. Та решила наконец вступить в диалог:
– Простите, деточка, а кто вы по профессии?
– Женщина, – гордо сообщила Анька.
– А какая у вас мечта? – затаив дыхание, спросила Елизавета Львовна. Обычно после этого вопроса претендентки начинали блеять всякие высокопарные фразы, философствовали о смысле бытия, в общем, пытались выставить себя в лучшем свете. А маман, бывшая, кстати сказать, кандидатом наук и написавшая немало трудов по философии, благосклонно выслушав их лепет, развивала тему и начинала словесную дуэль, в результате которой, фигурально выражаясь, загоняла юных невест в угол и там затаптывала.
Вадим напрягся. Анька широко улыбнулась и простодушно сообщила:
– Выйти замуж, уволиться с работы и ходить по магазинам. Удел мужчины – зарабатывать деньги, а высшее предназначение женщины – их тратить.
Лицо Тамары Антоновны приняло абсолютно отсутствующее выражение. Она больше не желала поддерживать беседу за столом в нужном русле. Елизавета Львовна, напротив, посмотрела на Аньку с возросшим интересом.
«Надо же, – размышляла она, – какое у нас совпадение взглядов. И что приятно, она не пытается изобразить из себя нечто. А с этой простушкой у нас может получиться недурственный тандем. Одета она дорого, камушки есть, явно девушка нашего уровня…»
Анька тем временем упивалась впечатлением, произведенным ею на предполагаемую свекровь: Тамара Антоновна перестала смотреть в ее сторону и занялась салатиком в своей тарелке.
«Пора добивать», – решила «невеста» и повернулась к Вадиму:
– Пошли покурим.
Он послушно встал и поплелся за Анной на кухню. Несмотря на дикое поведение, она нравилась ему все больше и больше.
Между тем Аньке было невыносимо стыдно перед ним, перед этой интеллигентной бабулькой.
«Как все могло бы отлично сложиться», – тоскливо думала она. Но девушка прекрасно понимала, что народная мудрость: «На чужом несчастье счастья не построишь» – не просто слова. Эта приятная старушка должна была достаться Юльке, равно как и шикарный жених, прилагавшийся к идеальной свекрови.
«Если разобраться, – размышляла она, пуская в лицо Вадиму колечки дыма, – я вообще никогда не должна была узнать о его существовании».
Вадим довольно щурился и млел. Никакие уловки не могли настроить его против Анны.
