– Я в шубе на переговоры езжу. Мне по статусу положено, – напряглась Лера.
– Да разве я об этом? Мала ты еще.
– А о чем?
– О том, что зря ты так по своему Вите убиваешься.
– Я не убиваюсь!
– Мне-то не ври. Разве мы с отцом слепые? И парень этот, который к тебе ездит, симпатичный. Мы с отцом видели.
– То Буратино, то просто сиамские близнецы! – съехидничала Лера. – «Мы с отцом»!
– Да какая разница! Я вот слышала, как ты его вчера шуганула. Вот и дура! Чего хорошего, на Восьмое марта со мной тут сидеть, на себя злиться и горе свое кипятить? Пошла бы развеялась.
Лера уже и сама жалела, что вчера нагрубила Леше. В том, что сейчас она встречала единственный женский праздник в году в компании мамы, была какая-то символическая обреченность. Это как неудавшаяся новогодняя ночь: теперь казалось, что надо было назло всему повеселиться, порадоваться, пусть даже через силу, а там глядишь – и оттает что-нибудь в душе.
Да, Виктор обманул. Да, у него не только жена, но еще и ребенок. Но разве он стоит того, чтобы поставить крест на собственной жизни? Он преподал наивной дурехе, возомнившей себя сначала слишком умной, а потом вдруг непоследовательно нырнувшей в безрассудную любовь, замечательный урок. А может, и не было никакой любви? Просто придумала она это все, ударившись в очередную крайность. Пустоты всегда чем-то заполняются, вот Лера и заполнила их Виктором. О чем это говорит? О том, что надо придерживаться золотой середины. Не следует просчитывать жизнь на калькуляторе, но и бросаться в омут с головой тоже глупо.
– До чего додумалась? – поинтересовалась наконец Елена Станиславовна.
– Я просто сидела, – отмазалась Лера.
– Ну конечно. Жаль, ты физиономию свою не видела. Надеюсь, выводы были правильными. Не жди принца. Нету их. А которые есть, они потом слезают с коней и ложатся на диван, прикрывшись газетой. Один ускакал, другой прискачет. Их много. Это нас, принцесс настоящих, мало.
Лера отчего-то не чувствовала себя принцессой. А навязчивость Алексея просто выводила ее из себя. Возможно, принцы все одинаковы, но некоторые определенно хуже, чем все остальные. Или наоборот – какие-то слишком хорошие, чтобы их быстро и безболезненно забыть.
Вечером позвонила Юля.
– Представляешь, мой на деловую встречу умотал, – поделилась она, презрительно хохотнув.
– Так ведь выходной, – напомнила Лерочка.
– Вот и я об этом. Принарядился и погарцевал. Интересно, кто в ихнем тандеме за девочку?
– Тебе правда интересно?
– Неправда, – буркнула Юля. – Меня достало все. Я тут с Костиком разговаривала. Ему плохо очень. Но гордый, дурак. Я сказала, что мы с Ромой можем помочь, так он вдруг разорался. Я-то думала, это только Ромашку моего на соперничестве клинит, а Захаров, похоже, тоже в соревновании участвовал. Вот, спрашивается, чего теперь хорохориться? Я что думаю: Рома бы ему чуть-чуть помог, а дальше я бы к Косте и ушла. Или даже сразу ушла. Живу тут, как лягушка во французском ресторане. Каждый день переживаю, какое нынче меню. Знаешь, я в таких свинячьих условиях выросла, что мне, в отличие от Светки, жить с простым менеджером не так страшно. При условии, что менеджер этот – Захаров.
– А вот мне мама только что рассказывала, что все мужики одинаковые, никакой разницы.
– У меня мамы рядом нет, я не в курсе. Но лучше уж верить собственной интуиции, чем чужой маме. А моя интуиция говорит: лучше любимый мужчина, чем муж неизвестного пола.
– У твоего любимого мужчины вроде жена есть, – напомнила Лера.
– А ты знаешь, – внезапно оживилась Юля, – по-моему, у них там не клеится что-то.
– Да уж. Судя по Светиной позиции, она Костю бросит. Но я не об этом. Я о том, что он-то ее любит. Наверное.
– Я за свое счастье намерена бороться! Если Светка его бросит, то любовь быстро закончится. Костя не настолько возвышенная и одухотворенная натура, чтобы всю жизнь сохнуть по этой королевне. Хочешь секрет?
– Еще один? – удивилась Лера.
– Я придумала, куда Светку сбагрить, – не обратила внимания на Лерину иронию Юля. – Пока она в тираж не вышла, мы ее за иностранца замуж выдадим. Лучше в Америку, чтобы подальше от Костика.
– Дурь какая-то, – честно сказала Лера. – А что, сама Света согласна?
– Не знаю. Я еще не спрашивала. Единственное, что я усвоила наверняка, что она не согласна жить на зарплату. Ей нужен муж с большими деньгами. Даже с очень большими.
– Ты как-то так за всех решила…
– Лерка, а нельзя в этой жизни сидеть квашней! Все блага мимо носа пронесут. Либо я что-то сама для себя сделаю, а заодно и для блага окружающих, либо все будем в одной калоше сидеть.
– А почему ты так уверена, что это будет на благо окружающих.
– Я не уверена. Но проверить-то стоит. По-моему, хуже, чем есть, уже не будет. Ты же сама слышала Светкино выступление! Разве можно с этой змеищей хорошего мужика оставлять. Хочет денег – найдем ей американского миллионера. Я даже готова признать, что она сносшибательная красавица, лишь бы ее кто-нибудь увез за синие моря, за высокие горы, с глаз долой. Согласна?
– Не знаю. Как-то это странно все. Нельзя так в чужую жизнь лезть и по полочкам там все раскладывать. Ты же по чужим шкафам не лазаешь.
– Лерка, не сбивай! Этот шкаф – мой! Кто-то должен побыть доброй феей и взять ответственность на себя. Хочешь, я и тебе заморского жениха подыщу? Я нашла дупло, где их пачками выдают.
– Не надо, – испугалась Лера. – Я уж как-нибудь сама. Без дупла.
– Как знаешь. Ладно, будут новости – позвоню.
Лера ничего не знала. Ей было так плохо и муторно, что хотелось впасть в спячку. Весенний авитаминоз лишал последних сил, а неопределенность добивала. Смешно, но ей все еще казалось, что в истории с Витей осталась неопределенность. Так всегда и случается, когда последнее слово не произнесено каждым из участников и точки над «i» не расставлены. Кажется, это называлось «синдромом незавершенного действия». Жизнелюбивая Крышкина именовала подобное состояние гормональной недостаточностью. Она всегда страдала от недосказанности, если очередной кавалер исчезал по-английски, не прощаясь. Ей непременно требовалось узнать: почему опять ушел? Как правило, это проходило, едва лишь на горизонте появлялся новый воздыхатель.
Брать пример с Крышкиной или каким-либо образом ориентироваться на ее сомнительный опыт Лере не хотелось. Но необъяснимая логика событий, которой, казалось, и не было вовсе, наводила на мысль, что ошибается как раз не чересчур легкомысленная подруга, а разумная и рассудительная Лерочка.
Накануне праздников Крышкина в очередной раз попыталась пособолезновать одинокой Лере, а заодно поживиться хоть какими-нибудь новостями. Сочувствовать просто так, без конкретных фактов, казалось ей неинтересным. Переживания были неполноценными, как пара серий из середины длинного сериала.
