– Ну и ладно. – Галя еще раз посмотрелась в зеркало. – Хоть какая-то польза от скандала.
Зазвонил телефон. Аппарат тоненько и пронзительно верещал в коридоре, куда Галине выходить не хотелось. Мама так старательно изображала трагедию, так картинно оскорблялась, углубляясь в пафос собственных, зачастую сильно надуманных переживаний, что единственным способом выйти из ситуации с наименьшими потерями нервных клеток было не реагировать на маму вообще. Конечно, правильнее было бы объяснить оппоненту свою позицию. Но оппонент на то и оппонент, чтобы насмерть стоять на своей точке зрения. В то время как вы приводите логичные, на взгляд любого здравомыслящего человека, доводы, почему он не прав, оппонент, вместо того чтобы слушать вас, формулирует очередную реплику. Мама была одним из худшим вариантов противостояния, поскольку чужое мнение для нее не существовало. Все, кто был с ней не согласен, одаривались снисходительным презрением и информировались о том, что ей, собственно, наплевать на их глубоко ошибочное мнение, которое является следствием их же необразованности, недалекости и недоразвитости, в связи с чем она и выражает соболезнования. Не всем дано, как ей, видеть истину. Галочка, давно приученная к подобной тактике, пока не чувствовала в себе сил выступить с открытым забралом, особенно учитывая мамину специфику. Она решила не обращать внимания на разворачивающийся перед ней трагикомический спектакль и жить, невзирая на препятствия. Это была натуральная осада, только вот кто кого брал измором, было пока не ясно.
– А-а, какие люди о нас вспомнили! – взвыла в коридоре Светлана Николаевна. В ее выкрике смешались злорадство, ненависть и острое желание вылить на собеседника избыток адреналина.
Галочка напряглась и подкралась к дверям, чтобы лучше слышать.
– Как дела, как потенция? – неслась на своих адреналиновых волнах мама. – Кремль стоит?
«Опять Женька». – У Галочки опустились руки, а сердце трусливо сжалось.
Теперь он был просто Женькой. Бывшим мужем. Вспоминавшем о ней с какой-то загадочной периодичностью. Он всегда звонил, но никогда не пытался встретиться лично, хотя при желании мог бы подкараулить Галину у школы, после уроков. Наверное, не было у него желания. Или совесть замучила. Спросить не получалось, поскольку почти всегда он нарывался на маму, и диалог уходил в штопор. После цветистых выступлений бывшей тещи желание пообщаться с Галей у Жени пропадало. Галочка ненавидела его за эти звонки, с садистским упорством расковыривавшие ее старую рану, не позволяя забыть то, что она старательно вычеркивала из памяти. Но память, как плодородная почва, взамен выполотых сорняков сразу порождала новые. Чувства, бродившие в Галиной душе, были сродни старым дрожжам с резким запахом и омерзительным привкусом. Она уже не любила, но и забыть не могла. Стыд за свою глупость и доверчивость был даже сильнее ненависти, подавляя ее и бередя воспоминаниями. Иногда он проявлялся яростными вспышками, и тогда ненависть захлестывала Галину, высушивая слезы и заставляя строить планы мести. Но злоба быстро опадала, как остывающее молоко, и снова привязчивым плющом Галочку опутывало отчаяние. Казалось, что отмыться от этой грязи не удастся никогда.
Часть II
Когда Галина пыталась вспомнить, с чего все началось и какой именно момент стал поворотным в ее судьбе, в мыслях неизменно всплывало ведро красной смородины. Огромное белое эмалированное ведро, обвязанное белым платком, напитавшимся в электричке смородиновым соком и впоследствии ставшим тряпкой для пыли. Это ведро они с мамой, вытаращив глаза от напряжения и больно задевая ногами за острые бортики, привезли с Татиной дачи. Мама всю дорогу злилась, называла Галочку криворукой кулемой и обвиняла в том, что у нее теперь появятся ужасные синяки. То, что сбор ягод был маминой идеей, Галя напомнить не решалась. Когда ведро водрузили на стол и сняли с него платок, в нос ударил сладко-терпкий аромат августа, прелой травы и сочной смородины. Сначала Галочке показалось, что именно так пахнет пронзительное счастье, которого у нее еще никогда не было. Из ягод торчали мелкие сучки, травинки и разлапистые листочки, по алым гладким бусинам бегали полупрозрачные мошки, а по ручке ведра полз ленивый маленький жук. Счастливо улыбнувшись, Галя осторожно взяла одну ягоду и вдохнула ослабевший аромат.
– Татка сказала, что химией не поливала, так что можно не мыть. Фу, везде твои волосы! – Мама брезгливо вытащила медную короткую волосинку и бросила ее за спину.
У мамы волосы были темно-каштановыми, а у Галочки – неопределенно-пегими, но сейчас это не имело значения. Ей хотелось еще раз окунуться в то волшебное ощущение, которое захлестнуло ее, едва с ягод сдернули платок. Но оно не возвращалось. Перед Галей стояло обычное ведро обычных ягод…
– Надо перебрать, пока не скисли. Завтра займемся.
Это означало, что займется ягодами Галя, у которой был отпуск. Мама с утра уходила на работу.
– Галка, твое интеллектуальное развитие меня удручает. То есть оно у тебя, конечно, на высоком уровне, но это за счет женских качеств. Я не имею в виду форму, я – про содержание! – Наташка насмешливо восседала на кухонной табуретке у подоконника, разглядывая заляпанную смородиной Галину. – Если уж решила попробовать себя на ниве домашнего хозяйства, то хотя бы обсуди план действий с умными людьми.
– В смысле, с тобой? – понимающе кивнула Галочка и почесала нос тыльной стороной ладони.
– Именно. Других я тут не наблюдаю. Хотя должна признать, что твоя мама, невзирая на мерзейший характер, женщина умная, поскольку догадалась слинять из этого бардака.
Наталья пришла несколько минут назад, как обычно без приглашения. Ее не смущали Галины уверения в том, что визит нанесен не вовремя.
– Не надо подстраиваться под условия, надо их под себя нагибать, – утешила Наташа подругу и протопала в кухню. – Вот я бы на твоем месте мне обрадовалась и тут же приспособила бы к делу. И тогда получилось бы, что я очень даже вовремя. – Она огляделась и добавила: – Но, раз уж ты сама не догадалась, то моя подсказка не считается. Я, чур, в гости. Тем более что я в выходном сарафане, а у тебя тут прям бойня.
– Могу дать фартук, – усмехнулась Галина.
– Обойдусь. Но я все равно не понимаю смысла твоих метаний. Что это за кулинарное побоище?
– Делаю желе.
– Понятно. Из ведра ягод – два ведра жмыха и стакан сока. Очень экономно. Я смотрю, ты еще и масочку себе сварганила. Молодец. Только дешевле было бы купить желе и маску в магазине. Небось очередная идея твоей мамочки.
– Ай, – махнула рукой Галя, подтверждая Натальино предположение.
– Подробнее, пожалуйста. – Наташка насторожилась. – Ты же знаешь, как я люблю новые анекдоты от твоей маман. Когда вырасту большая, выйду еще раз замуж, рожу себе мальчика и стану свекровью, то буду использовать ее достижения для борьбы с невесткой. Светлана Николаевна – просто кладезь мудрости. Я вообще когда-нибудь издам справочник по борьбе с домочадцами, по следам ее выступлений.
