Или же: вы замечательно выглядите, все отлично, но слишком смущаетесь, волнуетесь и говорите глупости, лишний раз убеждая собеседника либо в том, что женщина – неполноценный элемент окружающей действительности, либо – что вы далеко не самая лучшая представительница слабого пола. Электронный способ позволяет вам выбрать свою самую удачную фотографию и блеснуть остроумием, предварительно обдумав ответ. Психологи считают, что первое впечатление – самое сильное, т.е. большинство составляет определенную точку зрения о партнере в первые же мгновения общения. Сетевое знакомство дает вам шанс растянуть эти мгновения, все взвесить, обдумать и выбрать лучшее из предложенного. Заодно вы можете ненавязчиво выяснить перед первой встречей предпочтения партнера и попытаться максимально им соответствовать. Конечно же, в том случае, если этот мужчина вам интересен. И побольше уверенности в себе. Если он предложил встречу, это значит, что вы ему тоже интересны!..»
Глава 7
Итак, Людмила нырнула в пучину Интернета.
В первый день наплыв желающих познакомиться оказался настолько велик, что Людмила даже задержалась после работы, вызвав своим трудовым энтузиазмом здоровое удивление начальства.
Уйти стахановка решила по-тихому. Обилие новых поклонников, которыми без труда можно было бы укомплектовать мотострелковую роту, не только подняло ее самооценку, но и обогатило новыми познаниями в области мужской психологии. Если не считать подмигнувших, написали ей 47 человек. Виртуальное «подмигивание» почему-то показалось Людмиле оскорбительным, вроде свиста или окрика «эй», и этих претендентов в принцы она без сожаления удалила. Зато среди остальных большая половина с первых же писем ударилась в такие буйные эротические фантазии, что Люда набиралась опыта, воровато оглядываясь и полыхая щеками. Сказывалось отсутствие крепкого мужского плеча, на которое можно было бы опереться вечером и воплотить хотя бы самую скромную часть написанного. Опираться на малознакомое плечо она посчитала опасным, поэтому, изнывая от собственной осмотрительности, побрела домой, надеясь, что на пути следования ей не попадется никто из сотрудников. Надежды не оправдались. Услышав чьи-то тяжелые шаги, Люда бросилась к кадке с фикусом и постаралась вжаться в пространство между листьями и стеной. То, что маневр был глупым, она поняла тут же, осознав себя вытянувшейся в почетном карауле непосредственно под лампой.
По ступеням вальяжно и с чувством собственного достоинства спускался шеф.
Столкнувшись с офис-менеджером, Борис Степанович оторопело похлопал глазами и, стыдливо зардевшись, спросил:
– А вы здесь что?
Он почему-то решил, что Михайлова ждет именно его, так как больше никого в офисе не было.
– А я здесь вот, – в том же стиле пояснила сотрудница.
Надо было срочно придумать какое-то внятное обоснование тому факту, что она в десятом часу вечера только-только покинула рабочее место. В голову, как назло, ничего дельного не приходило, зато навязчиво всплывали пикантные подробности из переписки.
«Лучше бы я на баню с Ксюхиным протеже согласилась», – сокрушенно подумала Люда и подобострастно улыбнулась директору.
Бориса Степановича дома ждали жена, дочка Людмилиного возраста и приехавшая пару месяцев назад погостить теща. Старушка-мать загостилась уже так, что идти в родное гнездо не было никаких моральных сил. Теща никак не могла определиться с собственным отношением к богатому зятю, поэтому ее настроение колебалось по максимальной амплитуде: от «эти новые русские разворовали страну» до «сыночек, надежа ты наша и опора». Когда теща жила в Саратовской губернии, зять был готов любить ее, почитать и даже спонсировать ремонт дома, «чтобы соседи от зависти удавились». Но терпеть старушку на своей территории не было никакой мочи. Тем более что она, похоже, прижилась и возвращаться в отремонтированные саратовские хоромы не спешила.
– Ну, и как вообще? – неопределенно поинтересовался Жук, стесняясь собственных мыслей и планов. Кто ее знает, эту Михайлову. Баба она языкастая, как бы не опозориться.
– Вообще хорошо! – воодушевилась Люда. – Просто даже здорово. Вообще. Вот.
«Иди уже, не доводи до греха», – добавила она про себя и снова загадочно улыбнулась. Шеф был еще очень даже ничего, но совершенно не в ее вкусе. Тем более что, проработав с ним пять лет, Людмила знала про начальника все: набор болячек, характер жены и день рождения любовницы. Последняя была лет на десять старше Люды и работала в банке, где фирма имела свой счет. В общем, в личной жизни Бориса Степановича царила такая стабильность, что Люде там было просто нечего делать. Да и лезть туда незачем. Единственное, что может остаться от совместно проведенного вечера, – обоюдное чувство крайней неловкости, которое запросто приведет к увольнению одной из сторон. Жук не мог уволиться из собственной фирмы по объективным причинам, так что развитие событий прогнозировалось легко.
– Это хорошо, когда вообще хорошо, – поддержал интеллектуальную беседу Жук, задумчиво оглядев Людмилу. Под складками на лбу явственно угадывалось рождение свежей мысли, которую опрометчиво разулыбавшейся Люде требовалось немедленно придушить в зародыше.
– У меня идеи насчет рекламы аптек, – она округлила глаза, изобразив трудовой азарт. – Много мыслей.
– Хотите обсудить сейчас? – намекнул шеф.
– Нет! Лучше завтра, – отшатнулась носительница идей.
– Отлично, – Жук даже руки потер от удовольствия. В его тоне угадывалось облегчение, и Людмила немедленно обиделась: «Ишь ты, обрадовался. Можно подумать, его Квазимодо в темном углу подстерег. Обмельчали мужики, трусливые стали».
Эту печальную мысль отягощала еще более печальная: к завтрашнему дню придется выдать какую-то рекламную концепцию, раз уж брякнула, не подумав.
– Рыжиков, привет!
– Милка, я занят.
– Мне очень надо. Ну, на пять минут! И вообще, ночь на улице. Чем ты занят?
– Михайлова, ты достала. Чем ночью занимаются все нормальные люди, тем и я занят!
– Спишь? Так рано же еще!
– Если ты по ночам только спишь, то это твои проблемы! Давай выкладывай свое дело, – прорычал Рыжиков.
– Женька, ты умный?
– Не то слово! Все?
– Выдай мне гениальную идею по рекламе аптечной сети.
– Это заказ? – в голосе Рыжикова появилась заинтересованность.
– Нет. Благотворительная помощь. Я пообещала шефу идею, а у меня ее нет.
– Так придумай. Все, Михайлова, меня ждут.
– Женька! – взвыла Людмила. – Я не могу придумать. Мне вообще некогда. Забыл? Я книгу пишу!
– Сделай перерыв, займись работой, а то вылетишь из конторы как ракета, – заботливо посоветовал верный друг.
– У меня сейчас идет сбор материала. Я прерваться не могу никак. Знаешь, что придумала?
– Не знаю. А ты уверена, что мне стоит это знать? Может быть, в творческих планах должна быть какая-то тайна?
