– И если я соглашусь, не ломаясь, это не обесценит меня в твоих глазах?
– Нисколько, – засмеялся он.
– Тогда я согласна. Не глядя. И меня все равно, что за дом. Только действительно, пора тебя познакомить с моим сыном. В конце концов, он уже большой мальчик, скоро два года. Вдруг он будет против?
– Ты меня пугаешь. Мы должны спрашивать детей? Я не думал об этом. Со мной-то тоже живет сын.
– Это тот, которому уже семнадцать? – охнула я.
– Ну да. Правда, у меня есть подозрение, что кроме Play Station и карманных денег он не видит ничего, но…
– Какой ужас, – захохотала я. – Да они нас в порошок сотрут. Мой, например, считает меня своей личной собственностью и обязательно будет ревновать. Слушай, а ты уверен, что все это нам действительно нужно?
– Так. Если вся эта ерунда про подрастающее поколение тебя заставит передумать, я поднатужусь и все-таки сразу на тебе женюсь. Чтоб уже не осталось никаких сомнений, – принялся паниковать Дементьев.
– Не надо таких жертв. Сомнения будут всегда. Я согласна, – успокоила его я и подумала вдруг, что я счастлива. Счастлива прямо сейчас, хотя никак не могла этого ожидать и никто ничего мне не обещал. Наш с Максимом роман был как прекрасная книга, которую мы собирались вместе писать. Значит, надо принимать все как есть, не ломая голову о том, чего принесет мне завтрашний день.
Эпилог
Я переехала к нему через неделю. Один переезд равен двум пожарам, даже если это переезд молодой, не обремененной богатством женщины с ребенком. Перед этим я все же доехала до его коттеджного поселка, затерянного в стороне от Новорижского шоссе. Я плутала по лесным дорогам, пытаясь одновременно разобраться в карте и заткнуть недовольный орущий ротик моего сына бутылкой с соком. Я страшно волновалась, мне казалось, от этой первой встречи зависит все мое будущее. Вдруг Дементьев сделает что-то такое, отчего Максимке станет больно или обидно. Вдруг я сразу пойму, что невозможно мое счастье без несчастья сына и мне придется между ними выбирать. Вдруг этот семнадцатилетний оболтус наотрез откажется меня признавать и устроит истерику. В моей голове роились самые страшные мысли, самые дикие сюжеты. Вплоть до того, что меня оттуда выгонят с бешеными собаками.
– Фамилия? – вежливо тормознули меня люди в до боли надоевшей мне форме охранников.
– Лапина, – ответила я, высунув голову из окна Пежо.
– К Дементьеву?
– Да.
– Проезжайте, – сухо и официально кивнул он. Я могла бы расстроиться, или даже рассказать себе, что это плохая примета, но я слишком много времени провела на таких же постах и слишком многим так же сухо и коротко отвечала, чтобы придать этому хоть какое-то значение. Я крутилась по узким улицам, отчерченным монолитными заборами из красного кирпича, пока не уперлась в тупик. И уж из тупика меня выруливал сам Дементьев, ни одного объяснения которого про то, как найти его дом внутри необъятного поселка, я не поняла.
– Долго поселок искала? – взволнованно спросил он, поглядывая на такого же настороженного моего малыша.
– Да нет, не очень. Вот, только в этой каменной крепости на лоне природы я запуталась, – щебетала я, думая, что наверно, это очень прикольно, приезжать сюда каждый день как домой. Вокруг особняки, особняки, особняки…. И еще дворцы. Ни одного сарая.
– Нравится? – проследил за моим взглядом Максим.
– В целом, да, – кивнула я и вышла из машины, которую поставила во дворе его дома. Дом. Я никогда не вкладывала в это слово его природного смысла. Дом для меня был местом, куда я возвращалась, где ела, спала и стирала вещи ребенку. Всегда квартира в обшарпанной городской коробке и никогда не сам дом с фундаментом, крышей, окнами из стеклопакетов и кирпичной кладкой стен.
– А как зовут этого принца? – присел на корточки перед остолбеневшим сынком Дементьев. Тут я словно парализовалась. Я как-то давно забыла о том, что они тезки, и замерла, пытаясь понять, как на этот интересный факт отреагирует Дементьев. И пока я стояла в мозговом зависании, сынок подумал-подумал, да и ответил сам.
– Максим Максимыч, – важно и с достоинством произнес мой метровый король, и принялся что-то доставать из своих многочисленных джинсовых карманов.
– Как-как? – чуть не поперхнулся Дементьев.
– Максим Максимыч, – повторила я, глядя в его глаза.
– А что, моего предшественника звали Максимом?
– Да нет, – пожала плечами я.
– А как же так получилось? – изумился мой Максим.
– Вот как-то так, – произнесла я свою любимую фразу на сложные случаи и принялась наблюдать. Максим Дементьев смотрел на Максима Лапина и с напряжением, отдающимся в каждую морщину лба, о чем-то думал. Затем наклонился и спросил:
– Хочешь на ручки? – мой мальчик оглядел его пижонское кашемировое пальто, посмотрел зачем-то на свои ботиночки, и ответил.
– Можно.
– Спасибо, – поблагодарил его Максим – старший, и поднял вверх. А у меня отлегло от сердца.
Я не знаю, какие у них будут отношения дальше, но пока они с интересом наблюдают друг за другом и даже немного играют по вечерам. Если только Максим – старший не устал. А его сынок, длинноногий худющий подросток с оторванным от земли выражением лица поздоровался со мной, спустившись с вершин Интернета.
– Славик.
– Лара.
– Тоже адвокат?
– Ага.
– Круто. Ну-ну, – и ушел дальше в свой виртуальный полет. Я бы, может, и попробовала наладить с ним отношения, но у меня практически не было для этого точек пересечения. Его интересовала Аська и порносайты, меня Дементьев и уголовно-процессуальный кодекс. Когда за завтраком мы пытались поделиться друг с другом мнением о чем-то, это выглядело в высшей степени странно.
– Ты представляешь, я все-таки отмазала одного финансиста от срока. Закон – чудесная вещь!
– Да, я тоже удачно скачал полтора гигабайта обновлений. Оптическое волокно – это прорыв!
Поначалу еще как-то боялась бытовых трудностей, после того, как прошлась по дому, поняла – их не будет. Три туалета, душевая кабина для тех, кто не поместился в двух ванных, стиральная, посудомоечная и какая хочешь машина. Каждому по комнате, потому что дом строился для большой семьи, а не для нас – обломков не сложившихся отношений.
– Ну как? – не без удовольствия спрашивал меня Макс, каждый раз тыкая в какой-нибудь особенный изыск. – Видишь, здесь специально делали выемку для аквариума.
– Да-а. Обалдеть, – старательно выражала восторг я, потому что нельзя рассчитывать на любовь человека, которого ты не умеешь хвалить. Хотя рыбы, плавающие в тишине вмонтированной в стену стеклянной банки, меня не слишком трогали. Гораздо сильнее меня волновали все более частые и обиженные звонки подруг. Они требовали фуршета. Они считали, что давно уже пора было уже раскрывать страшную тайну и знакомить моего «нового» со всеми ними.
