– Как же так! Ты же обещал! – Я стояла с открытым ртом, держа в руках телефонную трубку. Мишина классная руководительница обеспокоенным тоном предложила нам с ней повидаться лично, чтобы «обсудить этот вопрос, пока не поздно».
– Отстаньте вы все от меня, – пробубнил Мишка и попытался скрыться в своей комнате.
– Ну уж нет. Знаешь ли, мне второгодника только не хватало. Будешь учиться как миленький, даже если мне придется тебя запереть дома, выкинуть компьютер и лично стоять над тобой с дубиной.
– Ничего я не хочу, – огрызнулся Мишка, но покорно сел на стул.
Я несколько секунд стояла, пытаясь собраться с мыслями. Во время майских праздников я хотела поехать на кладбище, проведать маму, и, может быть, затовариться в большом супермаркете около Внуково. Цены там были так себе, обычные, на уровне «Ашана», но ассортимент – просто шикарный, а народу все же поменьше.
– Знаешь, это я скоро ничего не захочу. Где ты бродишь целыми днями? Почему Марина Анатольевна говорит, что ты почти совсем не ходишь на уроки! – Я ругала сына, а сама думала о том, как странно отразился на моей жизни уход Андрея. Значит, его нет больше месяца. За это время в нашем доме полностью кончились запасы продуктов – их всегда покупал он. Мишка почти перестал ходить в школу, а от моих вопросов только отмахивался.
– Я не хочу туда ходить. Почему я не могу сам решать, как жить дальше?! – патетически воскликнул Миша.
– Потому что тебе еще только пятнадцать и ты не понимаешь, что такое – решать, как жить.
– Конечно, ты считаешь, что сама можешь за всех все решать. А вот за себя... – неожиданно выдал деточка.
Я опешила.
– Что ты имеешь в виду?
– По-твоему, это нормально, что ты выставила на улицу папу?
– Я?! – Я обалдела от удивления. За то время, что Андрей не жил с нами, сын слова не сказал на эту тему. Но оказывается, думать-то он об этом – думал.
– А кто? Только не говори, что он сам ушел! – уперся Мишка. Ему явно не терпелось выяснить со мной отношения.
– Знаешь что, занимайся-ка своими делами, – ответила я. – А после майских (которые ты, естественно, сидишь дома и занимаешься) мы едем к тебе в школу и пробуем спасти твое будущее. И к твоему сведению, папу я не выгоняла. Он ушел сам, потому что у него другая женщина и потому что он поступил с нами просто по-свински.
– Он? – возмущенно выкатил глаза Миша. – Да ты так орала, что и слова не дала ему сказать.
– Значит, ты считаешь, что изменять, встречаться с другой женщиной – хорошо? Или, может быть, тайно содержать еще одного ребенка – это хорошо?
– Мам!
– Что мам?! – Меня несло. Я понимала, что это не совсем педагогично, но... плевала я на педагогичность, мне надо было выговориться. Еще не хватало, чтобы меня судил мой собственный сын! Пусть лучше двойки исправляет.
– Я не говорю, что папа прав. Но может, если бы вы поговорили, то помирились бы. Может, это все не так уж...
– Знаешь, давай я сама буду решать, что мне делать. Твой папа, если уж на то пошло, просто меня использовал. Жил за мой счет, да еще и на мои деньги содержал... блин. Она ж, получается, тебе сестренка! Класс! Поздравляю!
– Все ясно. И о чем после этого нам с тобой говорить?! – заорал вдруг Мишка, хлопнул дверью и заперся у себя в комнате.
Я бегала по квартире, борясь с желанием зарыдать и броситься сыну на шею. В конце концов, я не выдержала. Постучалась к Мишке и попросила прощения.
Мы рыдали в коридоре, а я пыталась в разных словах и выражениях объяснить сыну, что же именно произошло, почему я совершенно не готова простить его отца. Я объясняла Мише, но, кажется, все-таки больше самой себе. И все равно не понимала, почему так сильно ненавижу Андрея. Ведь ничего особенного он мне не сделал! Ну да, изменил. Да, родился у него еще один ребенок. Ну а я что, разве не изменяла Андрею? Ведь не в этом дело. А в чем тогда? Просто раньше я не знала, что он мне изменяет. Догадывалась, но не знала. А теперь знаю. Может, поэтому? Нет, я точно знала, что была какая-то совершенно определенная, ощутимая и весомая причина. Но какая? Эта причина скрывалась от меня за стеной каких-то других, ничего не значащих воспоминаний, лиц и разговоров.
После праздников мы с Мишкой, изрядно измотанные столь долгим общением друг с другом, поехали на заклание в школу. Было трудно сказать, кому из нас было противнее и тяжелее. Должно было быть ему. А на самом деле это мне до жути не хотелось разбираться со всеми его контрольными и долгами по биологии и литературе.
– Ваш сын совершенно ничего не читает. У нас уже все изложения по Достоевскому написали, а Миша, кажется, не открыл даже хрестоматии.
– Достоевский? Ох, я и сама его по-нормальному прочла только после института. Это же автор не для детей, они его не поймут!
– А мы объясним. И вообще, учебные планы утверждает министерство. А ваш Миша не то что роман Достоевского, а даже его краткий пересказ прочитать не может.
– Краткий пересказ Достоевского? – поразилась я. Да, видимо я действительно ужасная мать, если не интересуюсь уроками сына до такой степени. Оказывается, теперь книги читают не в оригинале, а в изложении.
– Хотя бы. – Марина Анатольевна поджала губы, поправила перекрутившуюся на талии черную шерстяную юбку и надела очки. – А посмотрите на его посещаемость. Это же катастрофа. Я бы должна была его давно отчислить.
– Ох, даже не знаю, что сказать. Мы стараемся, говорим с ним, воспитываем...
– Я знаю, что у вас сейчас с мужем не все в порядке.
– Какое это имеет значение? – вспыхнула я. Интересно, а это она откуда знает?
– Такие вещи всегда отражаются на детях. Мы, конечно, стараемся помогать Мише, но и от него требуется хотя бы желание. Мы же не можем перевести его в следующий класс, так сказать, заочно.
– Мы теперь постараемся заниматься вместе.
– Я понимаю, вы работаете. Очень загружены. Но что же делать, детей рожают не для того, чтобы потом бросить на кого-то и забыть.
– Что вы хотите сказать? – разговор нравился мне все меньше. Кажется, эта Марина Анатольевна – порядочная стерва. Может, из-за нее мой сын не хочет ходить в школу?
– И вообще, мальчику нужен не только отец, но и мать.
– У него, как видите, есть мать, – возмутилась я. – А если его отцу теперь наплевать на сына, я тут при чем? Он нас просто бросил!
– Так, разговора у нас с вами не получится. – Марина Анатольевна сняла очки и поправила челку.
Интересно, а она-то сама замужем? Я представила, как спрашиваю ее: «Вы замужем?». «Как вам не стыдно?!» – моментально покраснеет она, и станет ясно, что нет.
Конечно же, не замужем. И поэтому всегда на стороне мужчин.
Я перевела взгляд на сына.
