– Паспорта, пожалуйста, – процедил тот.
Я выдала ему паспорт и машинально отметила, что Андрей надушился моим любимым парфюмом от Диора. Только теперь уже не для меня. Разве Манечке это важно? По ее виду этого не скажешь. Впечатление, что она рада наслаждаться и запахом его пота.
– Андрей, я могу надеяться, что твоя любовница не пойдет с тобой в зал?
– Лена, не начинай, – забеспокоился он.
Манечка вспыхнула и опустила глаза. Я демонстративно отвернулась от нее и продолжила:
– Или ты не можешь даже развестись без няньки?
– Она пойдет со мной! – отрезал Андрей. Думаю, только для того, чтобы досадить мне.
Что ж, хорошо.
– Проходите, – лениво приоткрыв дверь, крикнул нам секретарь и моментально исчез внутри.
Мы с Андреем переглянулись, оба как-то внутренне подобрались и зашли в кабинет.
Зал судебного заседания представлял собой довольно обшарпанную комнату, чем-то напоминающую школьный класс. На небольшом возвышении стоял длинный стол классного руководителя (пардон, судьи, конечно), перед ним Т-образно были выставлены еще два стола, куда посадили нас, экзаменующихся (пардон, разводящихся). Далее нестройными рядами были выставлены лавки, как в институтских аудиториях. Только без столиков перед ними. В остальном очень похоже.
Какое-то время все молчали. Судья, лысоватый пожилой мужчина с безвольным подбородком, облаченный в смешную черную тряпку, по-видимому, имитирующую мантию, что-то сосредоточенно читал. Секретарь, молодой прыщавый парень, постоянно потирал ладонью нос и что-то набивал в компьютер. Затем судья вынырнул из своих бумаг и еле слышным голосом что-то пробурчал себе под нос.
– Что-что? – переспросила я.
– Объявляется подготовка к судебному разбирательству дела о расторжении брака и разделе... – Далее снова было неразборчиво.
Интересно, у него что, горло больное или он всегда шепчет, чтобы подсудимые (или кто мы там) ни хрена не слышали?
– Не поняла! – громко и уже раздраженно произнесла я.
Судья остановился, нахмурился и пронзил меня взглядом. Потом тряхнул головой и повторил еще раз.
– Объявляется подготовка к судебному разбирательству дела о расторжении брака и разделе совместно нажитого имущества.
– Что? – растерялась я. – Какого имущества?
– Совместно нажитого, – устало повторил судья.
Я обернулась и взглянула на Андрея. Он опустил взгляд на стол и сжал зубы. Кажется, у него от волнения поднялось давление, он так вцепился руками в край стола, что костяшки пальцев побелели от напряжения.
– Андрей, что это значит?
– Елена Петровна, вы же все читали.
– Читала? – удивилась я. Да, я читала повестку, эту жеваную желтую карточку. И все!
– Нет? Вы получали повестку? «Извещение» видели?
– Видела, но только позавчера. Я только позавчера получила повестку. А что там надо было читать? Там же всего пара слов?
– Надо было с «Извещением» идти на почту и получить «Исковое заявление», – пояснил секретарь суда, пока судья раздраженно вздыхал и листал страницы «Дела».
– Нет, «Исковое» я не получала. А что такое? Мы что-то делим?
– Конечно! – кивнул судья, протягивая мне какой-то листок.
Я взяла его и принялась вчитываться в мелкий шрифт.
«Исковое заявление.
Я, Демидов А. Е., такого-то года рождения...»
Буквы сливались в одну неразборчивую кашу. Писал явно не мой муж.
«Раздел совместно нажитого имущества, состоящего из трехкомнатной квартиры, расположенной по адресу... а также дорогостоящей техники, драгоценностей, денежных средств, хранящихся на счете в банке...»
– Андрей?! – От возмущения я готова была взорваться. – Что это?
– Это «Исковое заявление». Странно, что вы его не читали, – еще раз пояснил судья.
– И что, я должна что-то сказать? Заявить? – растерялась я.
– Ну, вы можете признать иск, – предложил судья.
– О чем? О разделе квартиры? Отдать квартиру этому вору, которого я содержала, кормила и одевала?
– Довольно! – Андрей вскочил с места. – Как ты смеешь? Я все делаю по закону!
– По какому закону? Ты в эту квартиру и копейки не вложил! Ты там даже не прописан! Как ты смеешь, это незаконно! – Меня несло. Я совершенно забыла, где нахожусь. И зачем пришла сюда. Развод – это просто фигня по сравнению с тем, что меня хотят ограбить. Чтобы расплатиться с долгами, после смерти мамы я продала ее квартиру. И все равно мне пришлось почти три года тратить все, что зарабатывала, чтобы погасить кредит. И зачем? Чтобы Андрей мог счастливо жить с этой Манечкой?
– Если это незаконно, то ничего и не будет, – успокоил меня секретарь.
– Ваша честь, – я еле сдерживалась, чтобы не сорваться на крик, – я вас прошу перенести слушание дела на другой день. Я совершенно не готова. У меня даже документов никаких с собой нет.
– Ничего страшного. У нас сегодня только подготовка дела, так что время у вас будет, – ехидно проговорил судья (или мне это показалось из-за его еле слышного голоса?). – Только что именно вы хотите доказать? У нас в деле есть справка о том, как и когда была приобретена эта квартира.
– Какая справка? – вытаращилась я. Неужели, когда меня не было дома, Андрей выкрал документы на квартиру? Раньше я бы сказала, что он на такое не способен. Но теперь, после всего этого... и после того, что он украл у меня спрятанные в сопромате деньги... Видимо, он действительно способен на все.
– Вот эта! – Судья достал из дела еще одну бумажку. Это была не моя бумажка, какая-то другая. Но в ней действительно было написано, когда и как я купила квартиру.
– И что? Вы позволите ему меня обокрасть? Это моя квартира! Я докажу, что он к ней не имеет отношения.
– Докажете? По закону эта квартира – общая! – не без удовольствия уточнил судья.
Я не могла поверить своим глазам. Кажется, бабуля в коридоре совершенно права, и здесь действительно все купленные. Только когда же он успел? Андрей. И на какие деньги? Господи, что может быть проще – он подкупил судью, дав ему мои деньги! Мои пять штук! Надо же. И что теперь, мне оставаться без квартиры? И смотреть, как Андрей с каменным лицом забирает у меня все, что я заработала ценой невероятных усилий?
– И ты всерьез будешь красть у меня все, до чего дотянешься? – Я повернулась к Андрею и бросила на него яростный взгляд. Если бы у меня оказался под рукой пистолет, я бы действительно выстрелила в него не задумываясь.
– Красть? – злобно переспросил Андрей. – Кто тебе сказал, что я буду что-то у тебя красть? Я никогда не брал чужого и не стану. Но то, что причитается мне по закону за все те годы, которые я потратил на тебя, я заберу.
