– А зимой в квартире тепло? Наш клиент не любит сквозняков (чистый домысел, но Изольде, пожилой, явно хорошо обеспеченной богемной матроне, понравилось).
– А подъезд чистый, а соседи хорошие? А протечек не было? – В общем, Изольда на следующий день сказала Лукину, что хотела бы и дальше все смотреть только вместе со мной. Это было несомненным достижением, но домой я в тот день попала только к одиннадцати, утром на работе я была в десять.
Таким мой рабочий день был практически все время. В те редкие дни, когда я добиралась до дома к семи-восьми, весь вечер я висла на телефоне, дозваниваясь до тех, до кого невозможно дозвониться днем. Еще Лукин научил меня давать рекламу, отвечать по рекламе, сверять документы между собой в поисках опечаток, различать виды договоров, принимать его клиентов и поить их кофе. Так что, перечень моих обязанностей ширился и я пухла от знаний, как губка, залитая пенистым Фейри. Через месяц я могла уже перемыть вдвое больше посуды. Но апофеозом всего стало мое знакомство с компьютером. Лукина страшно бесило, что загружать и распечатывать базу приходится ему, когда у него есть такой исполнительный и покорный стажер, делающий за него уже почти все. Но оказалось, что получить из принтера бумажку со списком квартир легко и просто для тех, кто сразу понимает смысл слов Ворд, горячая перезагрузка и ярлык на рабочем столе. Я же не знала даже, как компьютер включать, поэтому операции с базой шли у меня своим, особым путем. И порой приводили к результатам, не имеющим ничего общего с тем, на который я рассчитывала. Объяснить, что же это я такое сделала, что компьютер умер и не реанимируется даже путем этой самой спасительной сухой перезагрузки – я не могла. Вроде, я старалась давить на мышь ровно там, где надо. Но экран гас, издавая жалобные звуки. Программы отказывались загружаться. Лукин зверел, а я по вечерам упорно продолжала гробить корпоративное имущество, в надежде освоить азы компьютерной грамотности. Я даже купила книжку, обещавшую все рассказать языком, понятным для Чайников, однако прежде чем я начала понимать, о чем там пишут, прошло немало времени. Постижение компьютерной премудрости оказалось, пожалуй, самой сложной и трудоемкой составляющей. Даже хитросплетения существующего порядка заключения договоров на квартиры, иерархия документов, подтверждающих людские права, далась мне легче. Но, безусловно, моя борьба за высокие технологии стала для меня чудесной школой выживания. Через пять месяцев рабства у Лукина который вообще перестал делать что-либо, окромя первых переговоров с клиентами, я была переведена в маклеры. То есть мне позволили отвечать по рекламным телефонам, консультировать людей и пытаться заполучить их в собственные клиенты. Наконец то! И базой я уже вполне уверенно пользуюсь, и много знаю про квартиры, а голос у меня бархатный и нежный. Вызывает доверие и желание узнать меня поближе. Так что передо мной лежит весь мир. Теперь осталось только протянуть руку. Это самый прекрасный сентябрь в моей жизни!
Глава 7
Нарушающая все нормы трудового законодательства
Чтобы работать в Инкорсе, еще весной мне пришлось продать кольцо, подаренное папочкой на свадьбу. Кольцо было большим, увесистым, с красивым переливчатым бриллиантом. Конечно, было бы правильнее, если бы подобный знак внимания, больше похожий на помолвку, мне оказал мой украинский любимый. Но у него к моменту свадьбы не было ничего, кроме маниакальной эротической привязанности к моей косе и больших амбиций. Тогда папа решил порадовать дочку. Отдавая кольцо оценщику, я плакала, размазывая тушь по щекам. Но выбора не было, только оно – кольцо – могло помочь мне продержаться. И только оно одно-единственное из нашего скарба стоило по-настоящему дорого. Так что я решила – если для меня утратила всякий смысл та свадьба, то и подарок на нее мне больше не нужен. Деньги пригодятся больше. И вот, к октябрю я наконец получила возможность выплачивать кредит и жить в относительной сытости на собственные заработки. Лукин, которого тоже не обошли вниманием в эту осень, стал начальником нашего дикого и недружелюбного отдела вместо вялой и вечно болеющей Станиславы Прохоровой, с которой я пересеклась за все лето и весну всего раз пять. Итак, Саша Лукин занял руководящий пост, но так и не утратил привычки все мало-мальски трудоемкое переваливать на мои плечи. Обзвоны, отчеты, докладные записки, сводки по отделу. Поругаться с секретарем, принять клиентов. Собрать справки, съездить в БТИ. От этого всего мне перепадало долларов двести-триста в месяц. Но к ним прибавились надежда на мои собственные договора. С начала осени, практически с первого сентября, я имела честь два раза в неделю в обществе угрюмых коллег по отделу, не очень жалующих меня за дружбу с начальством, сидеть напротив рекламного телефона и тупо ждать, когда раздастся звонок. Тогда я, вкладывая в интонации всю нежность и открытость, на которую только была способна, мурлыкала:
– Агентство Инкорс, менеджер Ольга Петрова. Чем могу помочь?
– Ольга, могу я узнать, как продать квартиру? – Да, это был самый редкий и самый приятный для меня вопрос. За все мои дежурства в сентябре, я этот вопрос услышала два раза. Оба раза я заключила договор на продажу. Клиенты действительно велись на мои по-матерински заботливые нотки.
– Олечка, спасибо за подробную консультацию.
– Ну что вы, это же моя работа. Я очень надеюсь увидеть Вас в числе наших клиентов.
– Мы подумаем и перезвоним, – э, нет. Шалишь. Когда клиент говорит, что перезвонит, можешь не сомневаться. Никогда.
– Давайте договоримся так. Помнить о нашем разговоре и держать вас в курсе происходящего – это моя работа. Вы подумайте и все. А я сама вам перезвоню в то время, которое вы мне укажете. – Вот такая я заботливая, думали они. Вот теперь вы от меня не уйдете, думала я. И они не уходили. Они привыкали ко мне, к моим звонкам, так резко отличавшимся от стандартного ленивого лая большинства других маклеров.
– Продажа стоит две тысячи долларов. Подъезжайте с паспортом и документами.
– А можно с копиями?
– НЕТ! И со всеми собственниками. А то потом выяснится, что они не согласны, я за вами замучаюсь бегать. – Когда я услышала подобную консультацию из уст моего сокамерника, вернее, коллеги Костика Афанасьева, мне чуть плохо не стало. Но Костик стабильно выполнял план и плевал на то, что клиентам нравится, а что нет. Мне же до плана было далеко и я клиентов любила почти искренне, почти как родственников. Когда за месяц я подписала два договора на продажу и три на обмен, секретарь света сказала мне:
– Если у тебя так пойдет, ты будешь скоро по дому в платиновых тапках ходить.
– Что-то даже Лукин в платине не купается.
– А Мерседес? А костюмы?
– У меня кредит и дети, которые периодически орут: Хочу ролики, хочу барбичку, купи новый мультик. И в магазинах прилипают к прилавкам с колбасой и мясом. А у меня денег только на пельмени. Уже полгода – пельмени. Так что у меня до Мерседеса дело нескоро дойдет.
– Да уж, вот так и рожай. Но договора у тебя пойдут, это видно.
– Да уж. Лишь бы были нормальные звонки. – Действительно, последнюю неделю я стойко отвечала на въедливые вопросы разнокалиберных старушек. Продавать или менять они ничего не собирались, но очень быстро усвоили, что в агентствах дают бесплатные консультации. Я, правда, не знаю, с чего они решили, что эти консультации будут профессиональными, ведь всякий знает, где лежит бесплатный сыр. Однако весьма часто бабули портили мне день подобными вопросами:
