— Автандил! — закричал он в трубку по-грузински. —
Здравствуй, дорогой.
— Здравствуй, Резо, — услышал он голос двоюродного брата. —
Что там у тебя случилось? Все время к твоим звонят, какой-то чужой голос
говорит, что ты в больнице. Жена на завтра на утро билеты взяла, возвращаются в
Москву.
— Нет! — закричал Резо. — Ни в коем случае! Найди моих,
объясни, что все это обман. Пусть сюда не приезжают. Объясни, чтобы никому,
кроме меня, не верили. Меня хотят подставить. Не пускай детей, не пускай
никого. Ты меня понял? И пусть домой вообще не звонят. И на дачу тоже пусть не
звонят. Если даже приедут и скажут, что я умираю, пусть не верят. Скажи нашим,
что мои деньги в голландском банке, Манана знает номер счета. Ты меня слышишь?
— Все сделаю, Резо, не волнуйся, — успокоил брат. — Мы всех
предупредим. Может, тебе помощь нужна? Деньги привезти? Или наших собрать?
— Ничего не нужно. Я подумаю и вечером позвоню часов в семь.
Найди Манану, пусть побудет пока у тебя. Только чтобы никому ни слова, что я
буду звонить. Вроде она пришла к тебе в гости. Ты меня понял?
— Все будет, как ты скажешь. Не волнуйся, дорогой. Мы билеты
сдадим, они никуда не поедут.
— Спасибо. — Он положил трубку и взглянул на появившуюся в
комнате Веру.
— Вы говорили по-грузински? — спросила она, остановившись у
шкафа.
— Да. Я говорил с Тбилиси. Просил, чтобы мои не приезжали
сюда.
Он только сейчас обратил внимание на рост молодой женщины;
пожалуй, она была на целую голову выше Никиты. Да, его бывшему компаньону
всегда нравились высокие и статные женщины, Резо знал его вкус.
— Идемте на кухню. Я приготовлю для вас пакетный грибной
суп. Больше у меня ничего нет. И шпроты. Вы любите шпроты?
— Обожаю, — кивнул Резо, — только покажите мне, где у вас
туалет и ванная комната.
— Рядом с кухней. Там все вместе, в одной комнате.
Резо вспомнил свою огромную квартиру и тяжело вздохнул.
Нужно решать, как жить дальше. Что делать? Сбежать из Москвы, прорваться в
Грузию? Но это очень трудно. Без паспорта и без документов почти невозможно.
Пойти к прокурору самому? Но где гарантия, что ему поверят? И в итоге не сдадут
как раз тем самым сотрудникам ФСБ, от которых он бежал?
Умываясь, он посмотрел на себя в зеркало, с отвращением
отметив отросшую щетину на лице. Огляделся. Увидел лезвие для чистки ног. Резо
взял лезвие, потрогал его и, улыбнувшись, положил обратно. В крайнем случае
придется попросить разрешения и побриться этим прибором.
Вышел из ванной комнаты, прошел на кухню. Вера уже успела
высыпать в кипящую воду содержимое пакетика. Он неловко топтался на пороге
кухни, вдруг ощутив голод. Со вчерашнего дня он практически ничего не ел, да
еще умудрился выбросить из себя остатки пищи двухдневной давности.
— Проходите к столу, — пригласила его женщина, — я вас сразу
не узнала. Вы обычно выглядели более элегантно.
Он с ужасом сообразил, в каком виде явился к ней. Посмотрел
на свою одежду. Да, видок не очень располагающий к доверию. Подозрительные
пятна на коленях и на животе. Весь мятый, грязный.
— Извините, — пробормотал он, проходя к столу.
На кухне, кроме маленького столика, помещался еще небольшой
диванчик. Он уселся на него чувствуя, как мешает пистолет, спрятанный под
пиджаком. Достал оружие и положил рядом. Вера сначала стояла у плиты, и, когда
повернулась, пистолет лежал рядом с ним на диване. Она увидела оружие.
— Вы хотите меня убить? — спросила она скорее равнодушно,
чем испуганно. Было даже нечто обидное в ее равнодушии, словно она не верила в
его решимость предпринять хоть что-то.
— Нет, конечно, — растерялся Резо, — этот пистолет только
для защиты. Меня ищут по всему городу.
— Вы что-то натворили?
— Я же вам объяснял, — поморщился он, — вы все-таки мне не
верите.
— Не знаю. А вы бы поверили? Если бы к вам пришел человек в
таком виде, с пистолетом в руках и сообщил, что его напарник убит. Вы бы
поверили?
— Нет, — честно признался Резо. Она налила суп в глубокую
тарелку, поставила ее на стол, нарезала хлеб, достала банку маринованных
овощей, «Докторскую» колбасу.
— Больше у меня ничего нет, — призналась она, — есть еще
творог и яблоки. И бутылка пива. Вы хотите пива?
— Спасибо, не хочу.
Он взял ложку, чувствуя, как вместе с первым глотком
обжигающей жидкости в него вливаются силы. Женщина сидела напротив.
— Где он сейчас? — спросила она.
— Кто? — не сразу понял Резо.
— Никита.
— Не знаю. — Аппетит сразу пропал, он наклонил голову к
тарелке, потом выдавил: — Наверно, в их морге.
— С ним можно попрощаться?
— Можно. Но не нужно.
— Почему не нужно?
— Если узнают, что вы были его женщиной, они начнут вас
допрашивать, мучить расспросами, попытаются через вас выйти на меня. И вам все
равно не отдадут его тело. Формально вы не его родственница. Вас могут даже к
нему не пустить.
— Понятно, — спокойно сказала она. — И все только из-за
того, что вы заявились ко мне?
Аппетит пропал окончательно. Он положил ложку на стол. В
тарелке еще оставалось достаточное количество супа, но он больше не хотел есть.
— Да, — сказал он с вызовом, — но я появился здесь только
потому, что мне некуда больше идти.
— Я только спросила. — Она поднялась и налила в чайник воды,
поставив его на плиту.
— Мне нужна ваша помощь, — сказал он очень спокойно.
Она повернулась к нему.
— Я должна вам помогать?
— Не должны, но у меня нет другого выхода.
— Поэтому вы выбрали именно меня?
— Да. — Он понимал ее состояние. Это была защитная реакция
на смерть Никиты.
— Что я должна сделать?
— Я дам вам адрес одной фирмы. Нужно заехать к ним и взять
там мои деньги.
— Большая сумма?
— Не очень. Четыре тысячи долларов.
— И это все?
— Нет, не все. Вечером я поговорю еще раз с братом.
Постараюсь придумать, как вырваться из Москвы. Я пробуду у вас недолго. День,
от силы два. Мне нельзя долго здесь находиться. Рано или поздно они могут меня
вычислить.
— Понятно. Вы больше не хотите есть?
— Спасибо. Было очень вкусно.
