— Да, — кивнул Цфасман, еще более нервничая, — мы стараемся
оправдывать доверие наших друзей.
— Кстати, о доверии. Это ведь ваш банк финансировал
строительство загородной базы для службы охраны? Верно?
— Да, — удивился Цфасман. — Это был обычный льготный кредит.
Там имелись гарантии национального банка. Ничего особенного. Рядовой льготный
кредит на строительство.
— Вы работали с их экономистами?
— Не только. Строители учитывали их рекомендации. А ко мне
приезжали двое из сотрудников. Один, кажется, главный экономист или что-то в
этом роде. Другой — начальник отдела. Они были у меня, кажется, два раза. А
почему вы спрашиваете?
— А имя начальника отдела, который к вам приезжал… вы не
помните?
— Конечно, помню. Семен Алексеевич. Очень интеллигентный
человек, что довольно странно для такой организации.
— Вы его близко знаете?
— Нет, не очень. — Цфасман хотел сказать, что говорил с ним
вчера, но, верный своей привычке не выдавать информации больше, чем получал
сам, промолчал. Он не мог даже предполагать, что на этот раз от его молчания
зависит его собственная жизнь.
— Строительство уже закончено?
— Кажется, да. Но я специально не интересовался. — Он все
еще не мог понять интереса своего собеседника к строительству, не связывал его
интереса к кому-то из сотрудников службы охраны со своими делами.
— И больше вы с ним не встречались? — спросил, улыбнувшись,
хозяин «Савоя».
— С кем? — не понял Цфасман. Или сделал вид, что не понял.
— С сотрудником службы охраны. С этим начальником отдела.
«Похоже, тот в чем-то прокололся. Или подставился. А может,
он работает на оппозицию. Или еще на кого-нибудь, — тревожно подумал Марк
Александрович, — нельзя признаваться, что мы с ним разговаривали. Это могут не
так понять».
— Нет, — решительно сказал он. — Нет. Я с ним никогда не
встречался и никогда не разговаривал.
— Ну и правильно. А финансирование закончили?
— Кажется, да. Но я точно не интересовался.
— Правильно делали, — кивнул его собеседник, — давайте
поговорим о наших делах.
Во время дальнейшего разговора Цфасман несколько раз ловил
на себе осторожный взгляд собеседника, но больше они не возвращались к
разговору о финансировании базы и тем более о Семене Алексеевиче, которого Марк
Александрович действительно знал. Он вспомнил вчерашний разговор и просьбу
начальника отдела о спонсорской помощи больному ребенку для поездки в Германию.
«Черт с ним, — ожесточенно подумал Цфасман, — не дам ни
копейки. А если позвонит, объясню изменившимися обстоятельствами. Зачем мне
нужно лезть в политику?»
Когда они закончили разговор и Марк Александрович,
попрощавшись со своим собеседником, собирался покинуть кабинет, его собеседник
вдруг на прощание сказал:
— Кстати, я забыл сообщить вам печальную новость. Ваш
хороший знакомый вчера был убит у себя в подъезде.
— Какой знакомый? — похолодел Цфасман.
— Семен Алексеевич, — улыбнулся собеседник, — вы ведь его,
кажется, знали.
— Нет… Да… Нет, — совершенно растерялся Марк Александрович.
— Почему его убили? — нелепо спросил он.
— Подозревают какие-то финансовые махинации, — получил он
ответ. — Надеюсь, у вас с ним не было общих дел.
— Нет, — испуганно пробормотал Цфасман, — никаких дел не
было.
— Ну и прекрасно. Тогда вам нечего бояться. Езжайте домой и
спите спокойно, как честный человек.
Марк Александрович кивнул на прощание и как-то неловко боком
вышел из кабинета. Когда он ушел, откуда-то сзади раздались осторожные,
бесшумные шаги.
— Вы все слышали? — спросил сидевший за столом хозяин
«Савоя», не оборачиваясь.
— Слышал, — сказал голос из-за его спины.
— Нужно узнать, что их связывало. И задействовать наш
резервный вариант. Я боюсь, что мы уже не сможем ему доверять, как прежде. А вы
уточните по своим каналам. У вас есть всего один день. Постарайтесь успеть.
В этот момент Цфасман уже садился в свою машину, приказав
возвращаться обратно в банк. Через несколько минут в салоне автомобиля раздался
телефонный звонок секретаря.
— Марк Александрович, вам звонит подполковник Литвинов.
Хочет с вами поговорить, — сообщила секретарь.
— Какой подполковник? — не понял банкир. — Откуда он звонит?
— Из службы охраны, — услышал он в ответ. — Вы будете
разговаривать?
«Может быть, узнаю, что там случилось», — подумал Цфасман и
согласился.
— Хорошо, я согласен. Соедините меня с ним.
Через несколько секунд секретарь соединила подполковника с
автомобилем банкира.
— Слушаю вас, — недовольно произнес Цфасман. В этот момент
идущая впереди машина резко затормозила и вполголоса выругавшийся водитель
притормозил машину, просигналив впереди идущему автомобилю. Банкир мрачно
взглянул на водителя, но ничего не сказал. Он услышал незнакомый голос:
— Извините меня, Марк Александрович, я звоню насчет лечения.
В первый момент он даже не понял, что именно у него хотят
узнать, и переспросил:
— Какого лечения?
— Насчет мальчика, — пояснил ему позвонивший. — С вами
говорил Семен Алексеевич…
Цфасман вспомнил о разговоре и разозлился. Мало того, что у
него хотели взять деньги на лечение, они еще и пытались втравить его в некую
темную историю. Возможно, это была просто проверка, и звонивший пытался
выяснить, что именно стало известно банкиру.
— Никто со мной не говорил, — раздраженно ответил Марк
Александрович. — Никакого мальчика я не знаю, — тут же добавил он. — И Семена
Алексеевича не знаю. И про лечение первый раз в жизни слышу.
— Извините, — сказал его собеседник, — но…
— Я же вам русским языком говорю, что ничего не знаю, —
разозлился Цфасман. — Мне никто не звонил. Извините меня, но это недоразумение.
До свидания, — быстро сказал он, отключая свой аппарат.
— Сукины дети, — зло сказал банкир. «Все норовят втравить
меня в какую-то темную историю, — подумал он. — Ничего я не давал и не дам. И
ничего не знаю. Погиб так погиб, при чем тут я?»
Банкир еще долго нервничал по этому поводу, даже не
подозревая, что его отказ предопределил не только его собственную судьбу, но и
дальнейшее трагическое развитие всех событий.
Эпизод одиннадцатый
Резо сидел за столом. На экране телевизора мелькали кадры
документальной хроники событий, происходивших далеко от Москвы, в Абхазии, где
периодически вспыхивающие стычки между грузинской и абхазской стороной держали
в напряжении чудесный край, край, созданный Богом в награду людям и
превращенный людьми в ад.
