— Ты опять за свое. Не волнуйся, я долго сидеть не буду.
Приедет врач, посмотрит тебя, и я сразу же уеду.
— Не подумай, что ты мне мешаешь, — у меня не было сил с ней
спорить, — я имел в виду совсем другое. — И вдруг стал рассказывать. Очень
тихо, не повышая голоса: — Семена Алексеевича убили из-за меня. Я узнал одну
тайну и рассказал ему обо всем. Его убили, а я не смог этому помешать. Я его
фактически подставил. Сегодня ночью из-за меня убили Виталика. Должны были
убрать меня, а застрелили Виталика. Перепутали. Я не успокоюсь, пока не найду
убийц. Ты можешь возражать, кричать, даже плакать. Но я все равно оденусь и выйду
из квартиры. Я должен найти убийц, и меня никто не остановит.
Я умолк и услышал тишину. Я говорил тихо, так тихо, что было
слышно, как тикают мои часы. Значит, для того, чтобы тебя слушали, совсем
необязательно кричать. Орать друг на друга, как часто мы это делали с Аленой.
Можно говорить очень тихо, но тебя все равно услышат. Алена услышала. Вернее,
она поняла, что меня сейчас действительно ничем не остановить.
— Когда ты хочешь уйти? — спросила она.
— Прямо сейчас. — Я сделал новую попытку подняться. Но у
меня не было сил даже пошевелиться. С каждой минутой сил не только не
прибавлялось, но, наоборот, остатки сил покидали меня. Мне ужасно хотелось
спать. Но я понимал, что если засну, то врач, который приедет сюда, может
сделать мне такой укол, после которого я уже не встану.
И в этот момент позвонили в дверь.
— Не открывай, — шепотом попросил я Алену, — нельзя
открывать.
Она молча кивнула. Тогда я шепотом спросил:
— Где мой пистолет?
Она поднялась и вышла в другую комнату. Как быстро она
сумела здесь сориентироваться! Ах, да, она вчера помогала меня раздевать и,
очевидно, убрала мой пистолет. Через несколько секунд Алена вынесла мне оружие.
Я взял его, голова все еще кружилась. С оружием в руках я чувствовал себя
гораздо увереннее. По крайней мере хотя бы одного из этих подонков я сумею
пристрелить.
В дверь опять позвонили. На этот раз более настойчиво.
Хорошо, что у меня большой холл.
— Перенеси стул к дверям, — попросил я, собрав все свои
силы, — помоги мне туда пересесть. А потом открой дверь и отойди.
— У тебя же ничего не выйдет, — простонала Алена.
— Поставь стул, — сказал я очень тихо. И тут раздался третий
звонок, еще более настойчивый. Алена поняла, что со мной лучше не спорить.
Взяла стул, перенесла его в холл. Потом помогла мне подняться и пройти к стулу.
Я проверил оружие, поднял обеими руками пистолет и кивнул Алене:
— Открой дверь и сразу отходи. Только сразу, иначе мы погибнем.
Она уже не спорила. Смотрела на меня с ужасом и не спорила,
понимая, что я уже все решил. Если эти подонки думают, что третий труп получат
запросто, то ошибаются. Я готов был перестрелять всех. Всех убийц, которые
решили этим утром исправить свою вчерашнюю ошибку. Пусть потом меня судят. Но я
постараюсь их убедить, как это больно — умирать.
— Открывай, — сказал я свистящим шепотом, чувствуя, что
собрал все силы. Пистолет не дрожал в руках.
Алена подошла к двери, резко щелкнула замком. И тут же шагнула
назад, с ужасом глядя на меня. Я поднял пистолет. И дверь открылась…
Эпизод двадцатый
Они приехали на дачу в седьмом часу утра. Резо клонило ко
сну, и он с удовольствием принял предложение Чупикова устроиться на диване.
Отказавшись от завтрака, он лег и проснулся только тогда, когда солнце уже било
в лицо. Резо поднял голову, огляделся по сторонам. Из кухни доносились
приглушенные мужские голоса. Он бросился к пиджаку. Пистолет на месте. Это его
несколько успокоило. Судя по солнцу, был полдень. Резо быстро оделся, проверил
еще раз оружие и вышел из комнаты.
Дача была небольшая — всего две комнаты и кухня. Правда,
обустроена основательно, в доме имелся даже камин, собственноручно сложенный
тестем Чупикова, хозяином этой дачи. Дом был построен из красного кирпича и со
стороны выглядел весьма респектабельно, почти как новые дачи владельцев
соседних участков, сооружающих свои виллы в несколько этажей.
Резо заглянул на кухню — рядом с Чупиковым сидел
подполковник Демидов. Они пили чай, о чем-то вполголоса переговаривались. Судя
по их напряженным лицам, разговор был нелегкий.
— Добрый день. — Резо поздоровался и прошел к столу.
— Здорово, — буркнул Демидов, не поднимая головы.
— Садись, — Чупиков показал на свободный стул. — Чай пить
будешь?
— Буду. Что случилось?
— Пока ничего. Но дела у нас не очень хорошие, — признался
Чупиков. — Да ты садись, садись. Нам еще о многом нужно потолковать.
Резо ошеломленно опустился на стул. Ему казалось, что
подполковник сумеет добраться до истины. В нем все еще жила какая-то наивная
вера в милицию.
— В общем, я проверил все твои показания, — начал Демидов, —
оба офицера ФСБ, которых мы знаем, — и Рожко, и Брылин, действительно работают
вместе, в одном подразделении. Насчет уголовника Бурого я тоже узнал. Был
дважды осужден, отбыл в общей сложности девять лет в колониях усиленного
режима. Но дело в том, что его использовали наши офицеры для оперативной работы
в колониях. А это значит, что у него есть собственные связи с сотрудниками МВД
и, возможно, с ФСБ.
— Я не понимаю, — удивился Резо, — какая оперативная работа
в колониях? О чем вы говорите?
— Он был агентом-оперативником, — объяснил Чупиков. — Его
использовали как агента в колониях.
— Он стучал на товарищей, — понял Резо.
— Мы так не говорим, — улыбнулся Демидов, — он помогал нашим
офицерам. А для нас все наши агенты — это помощники.
— Так он был вашим помощником, — хмуро уточнил Резо.
— Не только нашим. Судя по всему, потом его досье изъяли и
он работал на КГБ. Вернее, мог работать, этого мне точно установить не удалось.
Но он, конечно, был связан с Рожко и Брылиным, это точно.
— Теперь вы мне поверили?
— Я в таких случаях верю только фактам. Я проверил и
убедился, что у тебя действительно были посторонние. Одна из жительниц
соседнего дома увидела, как к твоему дому подъезжали две машины. Поэтому я уже
тогда понял, что ты говорил правду. А теперь скажу тебе другую новость. Нет
вашего письма в УВИРе. Нигде нет. Не зарегистрировано. Понимаешь теперь, почему
вас хотели убрать?
— Как нет письма? — подскочил Резо. — Я лично его
подписывал. И указал все номера паспортов.
— Его нет, — твердо сказал Демидов. — И значит, мы на верном
пути. Именно из-за этого письма вас пытались убрать и именно из-за моего
любопытства затем решили убрать и меня. Ты понимаешь, Резо, что получается.
Если кто-то решил убрать подполковника милиции только за то, что он узнавал
насчет письма туристической фирмы в УВИР, то получается, что это письмо и
номера этих паспортов дороже не только жизней граждан, но и жизней офицеров милиции.
А это уже не фунт изюма. Там идут на все, чтобы заставить нас замолчать, чтобы
никто не узнал тайны этих паспортов. Ты не помнишь все же их номеров?
