— Да, — улыбнулся я, — договор — это закон.
— Конечно. — Он не понимал, почему я улыбаюсь. И вдруг
спросил: — Как вы себя чувствуете?
— Уже лучше. Если я буду видеть вас каждый день, то очень
быстро поправлюсь. Вы действуете на человека как хорошая пиявка.
— Спасибо. — Он не умел обижаться. — Я просто хотел
предупредить, что через шесть дней в квартиру должен вселиться мой клиент. А вы
можете переехать в квартиру, которую мы для вас сняли. Там очень неплохо.
— Не сомневаюсь. — Я посмотрел на Алену и улыбнулся. И она
улыбнулась мне в ответ. Провеленгиос смутился и попятился к двери.
— Я вам позвоню, я вам позвоню, — пробормотал он.
— Подождите, — остановил я его, вспомнив про деньги. — Вы
подвезли его к нашему дому. Или передали ему деньги у него на квартире?
— В машине, — ответил Провеленгиос. — В моей машине. Он взял
деньги и расписался. У меня есть его расписка. Если хотите, я вам покажу… — Он
полез в карман.
— Не нужно, — отмахнулся я. — Вы должны были передать ему
пятьдесят две тысячи, верно?
— Да-да, все правильно. Точно пятьдесят две тысячи. Я ему
все отдал. Все до копейки.
— Вы дали ему деньги в каком-нибудь пакете? Может, в
конверте? Или он просто сунул в карман пять пачек?
— Нет-нет, в маленькой светло-коричневой сумке. Там как раз
помещались все деньги. Я привез ему эту сумочку. Знаете, бывают такие удобные
мужские сумочки… Так что все деньги были там. Скажите, а что, деньги… все-таки
пропали?
— Пропали, — кивнул я.
— Какой ужас! — Он изменился в лице. Было очевидно: теперь
Провеленгиос скорбел по-настоящему — по пропавшим деньгам. — Тем не менее
договор был подписан, а все деньги выплачены, — поспешно добавил брат
покойного.
Я посмотрел на Алену. Она покачала головой. Провеленгиос
понял, что опять сказал что-то не то, и снова попятился к двери.
— До свидания, до свидания. Я вам позвоню, — бормотал он,
пытаясь открыть замок. Открыв дверь, почувствовал себя гораздо увереннее и
сказал на прощание: — И все-таки подписанный договор — это закон. Не забывайте
об этом, Леонид Александрович. Ведь никто не виноват в том, что случилось.
Провеленгиос захлопнул за собой дверь с такой силой, что у
меня в ушах зашумело. И я вдруг расхохотался. Очевидно, это было нечто вроде
шока, возможно, нервный срыв. Глядя на меня, и Алена рассмеялась. Мы смеялись
громко, с надрывом. А потом внезапно воцарилась тишина.
— Какой мерзавец! — сказала она минуту спустя.
— Да, мерзавец, — согласился я. — Хотя в каком-то смысле
весьма занятный тип. Абсолютный цинизм в сочетании с его ловкостью даже
вызывает уважение.
— Что будешь делать, Леня? — спросила Алена.
— Найду тех, кто убил Виталика, — ответил я не колеблясь. —
И Семена Алексеевича. А потом посмотрим.
— Ты не беспокойся, — сказала Алена, — мы постараемся найти
деньги. Может, продадим что-нибудь.
А я подумал о деньгах, про которые я рассказал Семену
Алексеевичу. Возможно, уже тогда у меня в голове зрел некий план. Или мне
просто казалось, что у меня есть какой-то план? В любом случае я твердо знал,
что теперь не успокоюсь. Теперь меня уже невозможно было бы остановить. Я знал,
куда идти и что делать. Я все знал и поэтому стал очень опасен…
— Леня, — услышал я голос Алены, — как ты выйдешь в таком
виде?
— Поедем к вам, — предложил я. — Найди Андрея, пусть сделает
мне какой-нибудь укол. Мне нельзя здесь оставаться, следующий гость может
оказаться посерьезней Провеленгиоса.
— Одевайся, — сказала Алена. — Давай я тебе помогу. Где твой
пиджак? И где у тебя лежат носки? Я не успела их найти.
Когда она принесла носки, я потянулся за ними, но Алена
отстранила мою руку.
— Сама, — сказала она. — Ты силы береги, тебе еще нужно до такси
дойти, а по дороге всякое может случиться.
Потом она помогла мне надеть кобуру. После чего я отыскал
пиджак, собрал документы и взял запасную обойму.
— Только осторожно. — Я взглянул на Алену. — Поймаешь такси
и подъедешь к дому. Но не подходи к моей машине. Я вчера поставил ее около
будки дежурного.
— Ее уже отогнали во двор. Я дала им ключи.
— Очень хорошо. Не подходи к ней. Даже не смотри на нее.
Останови машину, только не первую попавшуюся. Обязательно пропусти первую,
поняла?
— Не беспокойся. Я все поняла.
— Мне ждать в подъезде?
— Может, помочь тебе спуститься вниз?
— Дойдем вместе до кабины лифта, — сказал я. — Потом ты
поедешь первой, а я подожду, когда ты выйдешь, и тоже вниз.
Все получилось, как мы задумали. Мы вышли из квартиры, и Алена
спустилась первой. Я дождался, когда она выйдет из подъезда, и только потом
спустился вниз. Алена подъехала на такси через пять минут, помогла мне сесть в
машину, и мы поехали к ним домой. По дороге я два раза просил водителя свернуть
в другую сторону, чтобы проверить, нет ли за нами слежки. Мне показалось, что
слежки не было. Очевидно, убийцы Виталика не ожидали, что я так быстро приду в
себя. Когда мы подъехали к нашему старому дому, Алена расплатилась и помогла
мне выбраться из машины. Уже в подъезде я вспомнил про фотографию.
— Алена… — сказал я.
— Что? — Мне показалось, она почувствовала, что именно я
хочу ей сообщить.
— Ты меня извини.
— За что?
— За фотографию. Я там убрал тебя… Ну, ты понимаешь…
— Правильно сделал. Зачем тебе фотография чужой жены? —
сказала она рассудительно. Но голос ее чуть дрогнул. Или мне почудилось?
Эпизод двадцать первый
Чупиков посмотрел на вывеску. Все верно. Частное сыскное
агентство «Щит». Он вошел. На проходной сидел молодой человек в легкой
спортивной куртке, в джинсах и в кроссовках. Он явно скучал.
— Куда? — спросил охранник.
— Мне нужно видеть вашего директора, — объяснил Чупиков. — У
меня к нему важное дело.
— Документы есть?
Чупиков достал свое удостоверение. Парень целую минуту
изучал его, при этом шевелил губами. Наконец кивнул и поднял трубку внутреннего
телефона.
— К нашему Раулю пришли, — сказал он. — Адвокат пришел.
Чупиков Евгений Алексеевич. Сейчас выйдут.
Парень положил трубку.
Ждать пришлось довольно долго. Наконец появилась девушка в
строгом темном костюме.
