— Клянусь, я сделаю все, что в моих силах! — Брэд
был в восторге.
Свадьба была назначена на июнь, они позвонили детям, и те,
совершенно потрясенные, пообещали в любом случае приехать, бросив все дела:
казалось, они были рады даже больше, чем жених и невеста. Пригласили около
десяти пар, несколько холостых друзей, коллег, среди них Марину Голетти —
лучшую подругу Пилар, которая должна была возглавить церемонию, и, конечно,
мать Пилар. Брэд похоронил своих родителей четыре года назад. Мать Пилар жила и
работала в Нью-Йорке, но на свадьбу обещала вырваться, «если, конечно, она
состоится», — заметила она скептически, что еще больше раззадорило ее
дочь.
Как Брэд и обещал, он все взял в свои руки, только
приглашения рассылал его секретарь. Все, что осталось невесте, — покупка
свадебного платья. Они отправились на его поиски втроем: она, ее будущая
падчерица и Марина Голетти. Пилар была так смущена всей этой затеей, что
пришлось чуть ли не силой заставлять ее мерить платья. Но в конце концов она
сама выбрала красивое шелковое, мелко плиссированное платье от Мэри Макфадден.
Надев его, она стала похожа на греческую богиню. В день свадьбы она зачесала
волосы наверх, оставив только несколько завитков у лица, а прическу украсила
небольшим венком из живых цветов. Когда она вышла к гостям, то выглядела просто
потрясающе.
— Смотри, оказывается, это не так уж плохо, —
шепнул ей Брэд, когда они тихо стояли в сторонке, наблюдая, как веселятся их
гости. Между ними уже давно существовало взаимопонимание, которое успело
возникнуть за эти тринадцать прожитых вместе лет. Возникло из споров, отчаяния,
слез, одиночества и ненависти. Это было взаимопонимание, рожденное любовью,
которая соединила их, чтобы они могли вместе идти по жизни, преодолевая все
трудности и помогая друг другу. — Скажи, ты решилась на эту свадьбу ради
меня или ради них? — мягко спросил он.
— Пусть это глупо, но я сделала это ради себя
самой, — быстро проговорила она. Пилар не собиралась говорить это, но
слова вырвались сами собой. Поэтому она поспешно добавила: — Мне вдруг очень
захотелось выйти за тебя.
— Это просто замечательно — то, что ты сейчас
сказала. — Он приблизился к ней вплотную и заключил в объятия. — Я
тоже очень хотел жениться на тебе все это время, Пилар. Но я не хотел на тебя
давить.
— Да, ты всегда был тактичен, и я тебе очень за это
благодарна. Я теперь поняла, мне просто нужно было время. — Она игриво
улыбнулась, и Брэд рассмеялся. Да, хорошо, что она никогда не думала, родить ей
ребенка или нет, а то ведь этого тоже можно прождать тринадцать лет, а потом
это будет уже проблематично.
— Будем считать, что мы выбрали самое подходящее время.
И я люблю тебя. — Произнеся это, он вдруг вопросительно посмотрел на нее:
— Между прочим, кто ты теперь? Миссис Колеман? Или мисс Грэхем?
Я вообще-то не думала об этом. Но мне кажется, что в мои
годы мне будет не так-то просто сменить фамилию. Когда пробудешь сорок два года
мисс Грэхем, потом стать кем-то другим, да еще за один день… — она заметила
разочарование в его глазах, — но, с другой стороны… может, за следующие
тринадцать лет я смогу привыкнуть к другой фамилии?.. Знаешь, что я тебе
отвечу?
— Колеман? — Он был поражен и тронут до глубины
души. Действительно, сегодня был просто необыкновенный день.
— Миссис Колеман, — проговорила она, — Пилар
Колеман. — Она трогательно улыбнулась, став совсем юной. Брэд не удержался
и снова поцеловал ее. Его рука нежно обвилась вокруг ее талии, и они медленно
двинулись к гостям, туда, где праздник был в разгаре.
— Мои поздравления, Пилар. — Мать улыбалась ей
поверх бокала с шампанским.
В свои шестьдесят семь Элизабет Грэхем была все еще
привлекательной женщиной. Она была врачом-невропатологом и имела обширную
практику в Нью-Йорке вот уже сорок лет. Пилар была ее единственным ребенком. Ее
муж — судья нью-йоркского апелляционного суда — погиб в авиакатастрофе. Он был
тогда на вершине своей карьеры, а Пилар училась на юридическом факультете.
— Сегодня ты удивила нас всех, — сдержанно
проговорила мать и поджала губы.
Пилар улыбнулась ей в ответ. Она прекрасно знала ее манеру
все время поддразнивать дочь и научилась с годами не обращать внимания на эти
реплики и тон, которым они обычно произносились.
— Вся наша жизнь полна неожиданностей и
сюрпризов, — парировала дочь и посмотрела на Брэда и стоящую позади него
Марину.
Они были знакомы буквально с первых дней, как только Пилар
появилась в Санта-Барбаре. Женщины очень сблизились, Марина в какой-то мере
заменяла ей мать, и для Пилар очень много значило то, что именно она возглавила
свадебную церемонию. Марина работала с Брэдом в суде, но дружили они с Пилар
уже целую вечность. Они вместе работали еще в адвокатской конторе, пока Марина
не сделалась судьей, а отношения их были гораздо более тесными, чем отношения
Пилар с матерью.
С матерью они никогда не были близки, да и вообще своих
родителей Пилар почти совсем не знала и виделась с ними редко. Они были заняты
своей карьерой и, когда дочери исполнилось семь, отправили ее в интернат. На
каникулы ее привозили домой и устраивали, как она рассказывала об этом Брэду,
«допросы с пристрастием». Они спрашивали, чему их там учат, как продвигается ее
французский и не будет ли она любезна объяснить появление низкой оценки по
математике. Они были совершенно чужими ей людьми, хотя отец иногда во время
отпуска предпринимал слабые попытки сблизиться с дочерью. Но как бы ни был отец
занят своей карьерой, это была ерунда по сравнению с тем, как относилась к работе
Элизабет Грэхем. Когда Пилар была еще ребенком, мать дала ей понять раз и
навсегда, что то, что она делает для своих пациентов, не идет по важности ни в
какое сравнение с тем, что она может сделать для своей единственной дочери.
Много лет назад, когда они только познакомились, Пилар
сказала Брэду:
— Я понятия не имею, зачем моим родителям вообще нужны
были дети. Я часто гадала, была ли я ошибкой их молодости или неудавшимся
экспериментом. Но, по-моему, они сами никогда не знали этого. Отцу, правда, стало
немного легче, когда я пошла по его стопам. Я думаю, он тогда впервые в жизни
решил, что все-таки я что-то собой представляю, а до этого они никогда не
интересовались моими школьными успехами. Ну а мать, естественно, была просто в
бешенстве, что я не интересуюсь медициной, хотя она никогда и не пыталась
привить мне интерес к ней.
Фактически Пилар всю свою жизнь провела в различных школах.
Она как-то в шутку сказала одному из своих коллег, что прошла те же
«университеты», что и некоторые из ее подзащитных, которые всю свою
сознательную жизнь провели в тюрьмах. И вполне естественно, что отношение к ней
ее родителей, их холодность и безразличие внушили Пилар мысль о том, что
замужество — дело совершенно бессмысленное, ну а о детях вообще говорить не
приходится. Такого детства, как у нее, она бы не пожелала и врагу, а не то что
своему ребенку. Поэтому, увидев, как Брэд относится к своим детям, как он с
ними откровенен, приветлив, всегда готов выслушать, понять, помочь, поделиться
с ними своими проблемами, она была просто поражена. Таких отношений у Пилар не
было ни с одним существом в мире. А Брэд мало-помалу помог ей научиться
открывать душу, делиться своими чувствами с теми, кто ее окружает. Постепенно она
стала откровенной не только с ним, но и с его детьми. Но над тем, чтобы завести
собственного ребенка, Пилар не задумывалась никогда. И сейчас, встретившись с
матерью на свадьбе, она с горечью подумала о том, что родители лишили ее
многого.
