— Ну хорошо, а сама-то ты чем так опечалена? — Он
внимательно наблюдал за ней, протянул руку и накрыл ладонью ее кисть. Она
улыбнулась:
— Я не знаю… может, я стала старой и меня потянуло на
философию… а иногда мне кажется, что я сильно изменилась, и это меня слегка
пугает.
— Скорей всего ты еще находишься под впечатлением от
того, что мы поженились. — Брэд попытался превратить все в шутку. —
Вот я так точно изменился. Чувствую себя помолодевшим лет на пятьдесят. —
Но, взглянув на нее, он стал серьезным. — Что заставило тебя решить, будто
ты изменилась?
— Не знаю. — Пилар не могла рассказать ему про
Нэнси, поэтому решила схитрить. — Я сегодня завтракала с одной приятельницей.
Она сказала мне, что беременна, и так волновалась из-за этого, что странно было
смотреть.
— Первый ребенок? — Она кивнула.
— Как же не волноваться? — продолжал Брэд. —
А вообще-то дети есть дети, и будь у тебя их хоть десять, всегда будет казаться,
что еще один не помешает. И, наверное, женщина, обнаружив, что она беременна,
хоть в первый раз, хоть в десятый, все равно будет волноваться. А с кем ты
завтракала? Я ее знаю?
— Да одна из наших девушек из офиса. Может быть,
сыграло роль то, что я поговорила с ней сразу после ухода тех людей, ну,
которым так не повезло с ребенком… Они так волновались и переживали… Но почему,
черт возьми, они так уверены, что им нужен ребенок? Почему они уверены, что,
когда вырастет, он будет их любить и уважать? Боже мой, Брэд, ведь принятие
такого решения — это ответственность на всю жизнь! Как же они не боятся?
Я полагаю, что здесь нечего бояться. И вообще, что-то ты
много вопросов задаешь на эту тему. Может, это и к лучшему, что мы обошлись без
подобных проблем. — За все годы их знакомства Пилар никогда не поднимала
вопроса о детях. Он тоже этого не делал, но у него-то дети были. Если уж на то
пошло, они имели все: друг друга, работу, общие интересы, общих друзей, его
детей, в конце концов. Они ездили в Лос-Анджелес, Нью-Йорк, путешествовали по
Европе, как только выпадала такая возможность. Конечно, родись у них ребенок,
проблем бы прибавилось, и, хотя они не были неразрешимыми, что-то, несомненно,
поменялось бы в их жизни. Но дело в том, что Пилар никогда даже не заикалась на
эту тему.
— Откуда ты знаешь, что это к лучшему? — Она
посмотрела ему прямо в глаза.
— Боже мой, Пилар, но ты же никогда ничего мне не
говорила! — Брэд был поражен, заметив в ее глазах тоску и не
удовлетворенность, которых раньше никогда не видел. Это длилось всего
мгновение, она тут же взяла себя в руки, и он решил, что ему показалось.
— Я просто хочу сказать, что ничего не понимаю. Не
понимаю, что они чувствуют и почему… И почему я этого никогда не чувствовала?
— Может, придет день, и ты тоже это
почувствуешь. — Он сказал это серьезно, но на этот раз она приняла его
слова за шутку.
— Да, когда мне исполнится пятьдесят. Знаешь, мне
кажется, что сейчас уже поздно об этом думать. — Пилар вспомнила, как мать
предостерегала ее в день свадьбы.
— Нет. Я думаю, если ты действительно этого захочешь,
то никогда не поздно. Вот я — это совершенно другое дело… В общем, если ты
вдруг захочешь подарить мне ребенка, подари сначала инвалидную коляску и
слуховой аппарат.
— Не волнуйся, любимый, мы обойдемся без всего
этого. — «И без малыша тоже», — подумала Пилар. Вовсе она не хотела
ребенка, просто на нее так повлияли события сегодняшнего дня. И впервые в жизни
Пилар вдруг почувствовала неудовлетворение и какую-то пустоту. Но она тут же
заставила себя вспомнить о том, что она имела в жизни, и убедила себя в том,
что подобные мысли — просто безумие.
Глава 3
Рождество в семье Гуди всегда было самым главным семейным
праздником. Гейл с Джеком и тремя дочерьми приезжали каждый год к родителям
Гейл, потому что родители Джека уже давно умерли. Сэмми с Сеймусом и с детьми
тоже почти каждое Рождество проводили в Пасадене по той простой причине, что
семья Сеймуса жила в Ирландии и отправляться на рождественские праздники на
Зеленый остров было слишком сложно. Но Сеймус никогда не жалел об этом и всегда
был счастлив провести несколько дней с тещей, тестем, свояченицами и
племянниками.
Это Рождество Диана с Энди, конечно, проводили в Пасадене.
Когда накануне Рождества сестры накрывали на стол, Гейл подтолкнула Диану
локтем и посмотрела на нее тем самым взглядом, который Диана ненавидела с
самого детства. Гейл смотрела на нее так, когда знала, что сестра получила
плохую оценку или у нее сгорело печенье, которое было предназначено для
собрания скаутов. Это был взгляд, который говорил: «Вот видишь, ничего у тебя
не получилось… ты не смогла справиться даже с такой ерундой, так как же можно с
тобой вообще иметь дело?» Это был немой диалог, который понимали только они
двое. Диана сделала вид, что ничего не заметила, и продолжала аккуратно
раскладывать салфетки.
— Ну? — Гейл посмотрела на сестру в упор,
продолжая расставлять тарелки. — Что молчишь? — Она не могла
поверить, что Диана настолько глупа, что не понимает вопроса. Конечно, все она
прекрасно поняла, и Гейл продолжала сверлить ее взглядом. Но тут она заметила,
что Сэмми с беспокойством на них поглядывает — ей совсем не хотелось, чтобы
сестры разругались перед самым Рождеством. Тогда Гейл решила спросить напрямик:
— Ты еще не беременна?
Да, это опять была плохая оценка. Это была задачка, с
которой Диана не могла справиться до сих пор, и рука у нее слегка дрогнула,
когда она взяла последнюю кружевную салфетку, чтобы положить ее на пустую
тарелку. Они расставляли на столе приборы, которые мама доставала только на
Рождество. В центре стоял огромный букет красных тюльпанов, и это придавало
праздничному столу еще более торжественный вид.
— Нет, я еще не беременна. Рождение ребенка пока не
входит в наши планы. — «Тебе необязательно знать о том, что я составила график
и мы вот уже полгода занимаемся любовью в самое подходящее для зачатия ребенка
время», — мысленно добавила она. Но уж кому-кому, а сестре-то она этого ни
за что не скажет! — Мы оба страшно заняты.
— Чем, интересно? Карьерой? — Гейл сказала это
таким тоном, будто Диана занималась на работе чем-то позорным. Ну конечно,
ведь, по мнению Гейл, настоящая женщина должна сидеть дома и воспитывать
детей. — Ты разве не хочешь заселить пустые комнаты в том огромном доме,
который вы купили? Поверь мне, дорогая, тебе следует сейчас заниматься именно
этим. И запомни: время работает не на тебя.
«Так ли? — подумала Диана. — А на кого же?»
Конечно, сестры нарожали детишек и теперь пристают к ней. Но именно этого она и
боялась. Она даже предлагала Энди поехать на Рождество к его родителям. Но ему,
к сожалению, не удалось взять недельный отпуск на работе, а из Лос-Анджелеса
они просто не могли не приехать в Пасадену. Ее родители страшно бы обиделись,
они никогда не простили бы им этого.
— Подумаешь, большое дело! — вмешалась Сэмми. Она
всегда пыталась предотвратить их ссоры, и чаще всего ей это удавалось. — У
вас впереди еще полно времени. Вы оба совсем молодые. Вот увидишь, в этом году
ты обязательно забеременеешь.
