В понедельник она опять поехала в клинику. На этот раз у нее
взяли кровь, чтобы проверить уровень прогестерона в период образования лютеина,
который наступает через семь дней после овуляции. После выделения ЛГ
температура у нее сразу же поднялась, это было совершенно нормально и
показывало, что овуляция произошла. Все, что им теперь оставалось, — ждать
появления признаков беременности.
Десять дней ожидания показались ей бесконечными, она не могла
ни о чем думать, потому что ее мысли были заняты одной-единственной навязчивой
идеей: в этом месяце все будет по-другому, она забеременеет. Ей не прописали
никаких лекарств, доктор только собирал информацию о ее организме. Диана всей
душой верила, что ее надежды оправдаются, особенно когда за два дня до
предполагаемого начала менструации ее начало тошнить. Надежда затеплилась в ее
душе, когда в положенный день менструация не началась.
Она позвонила с работы доктору Джонстону и сообщила ему об
этом. Он велел ей подождать день-два: ее организм не машина и небольшие
задержки вполне естественны. И в эту же ночь у нее началась менструация, и,
обнаружив это, она проплакала почти до утра. Очередная неудача заставила ее
сникнуть.
Когда на следующий день Диана позвонила доктору, он заявил,
что все ее анализы в норме и теперь он хочет осмотреть ее мужа.
— Грандиозно. Ну и что это все означает? —
раздраженно спросил Энди, когда вечером Диана сказала ему, что он должен
позвонить доктору Джонстону и договориться о встрече. — Значит, он
считает, что это моя вина?
— Послушай, мы пока просто выясняем, все ли у нас
нормально, и ни о какой вине речи вообще нет. И если уж на то пошло, мне
абсолютно все равно, твоя это вина или моя. Может, это вообще ничья вина и с
нами все в порядке, а все вокруг правы, когда твердят, что нам просто нужно
время. Пожалуйста, отнесись к этому проще и не переживай так. — Она
говорила с ним мягко, пытаясь его успокоить. Но когда Энди позвонил, чтобы
договориться о приеме, и ему сказали, что в клинику он должен принести с собой
баночку со свежей спермой, а до этого три дня не иметь никаких половых
контактов, его это просто взбесило.
— Замечательно, — жаловался он Диане в тот
вечер. — Что я должен буду делать? Заниматься онанизмом прямо в офисе, а
потом бежать к доктору? Мои секретарши будут просто в восторге!
— А мне, думаешь, нравилось таскаться туда три раза в
неделю для ультразвукового сканирования? Прекрати делать из мухи слона, все не
так уж и плохо. — Но все-таки ничего хорошего в этом не было, и они оба
это понимали.
— Хорошо, хорошо… — Он больше не заговаривал с ней на
эту тему, но с этого момента отношения между супругами оставались довольно
натянутыми.
В то утро, когда ему надо было идти к врачу, Энди был резок
с Дианой, а усевшись в кабинете перед доктором Джонстоном, он даже не пытался
скрыть своей неприязни к нему. Нет, у него никогда не было гонореи, сифилиса,
воспаления уретры, герпеса и других подобных заболеваний, которые доктор имеет
в виду. Не переносил он серьезных инфекционных заболеваний, в жизни не имел
проблем с эрекцией, потенцией, не было у него никаких опухолей и других
серьезных болезней.
Доктор прекрасно понимал причину его враждебности, ему не
раз приходилось сталкиваться с этим в случаях с другими пациентами. Каждый, кто
попадал сюда, уже чувствовал себя неловко, и врач вел себя очень тактично,
чтобы не задеть мужского достоинства Энди.
Он объяснил пациенту, что кровь они возьмут у него для того,
чтобы проверить его гормональный уровень, а сперму, которую он принес, они
подвергнут тщательному анализу и культивации. Ему необходимо сделать анализ
спермы и составить полную гормональную характеристику, поэтому не исключено,
что он должен будет прийти еще раз для повторной сдачи крови, потому что
мужской гормональный уровень меняется в зависимости от времени суток и
самочувствия пациента в момент взятия крови.
Как и Диана, к концу обследований Энди был совершенно
измотан. Каждая отдельно взятая процедура не была изнурительной в физическом
плане, но требовала определенного эмоционального напряжения, которое
накапливалось и действовало на него угнетающе.
Когда все анализы были сданы и исследованы врачами, Энди
вздохнул с облегчением, узнав, что у него все в полном порядке.
— Что дальше? — спросил Энди, чувствуя огромное
облегчение после того, как выслушал заключение доктора Джонстона. Он позвонил
ему сам через три дня после их последней встречи и рассказал о результатах
анализов. С одной стороны, Энди был несказанно рад услышать, что у него все в
порядке, но с другой стороны, его все больше волновала Диана.
— Значит ли это, что мы оба совершенно здоровы и для
зачатия ребенка нам требуется только время? — Но доктор Джонстон не был
готов к тому, чтобы сделать окончательные выводы и прекратить обследование. Он
привык все начатое доводить до конца.
— Вполне возможно, что это так. Но мне бы хотелось
продолжить обследование Дианы. Мне все-таки не дает покоя тот факт, что она
когда-то пользовалась спиралью, и в связи с этим я должен сделать ей
гистеросальпингограмму в этом месяце перед овуляцией. Это даст возможность
изучить ее половые пути с помощью рентгеновского излучения. — Из его уст
это прозвучало совершенно бесстрастно, но Энди спросил подозрительно:
— Это очень болезненно?
Иногда, — честно сказал врач, — но скорее это неприятно. —
Больше всего Энди не любит, когда медицинские работники произносят это слово:
«Неприятно». Это не значит, что ты будешь корчиться на полу от боли, но близок
к этому состоянию будешь, это точно. — Но мы, конечно, дадим ей
обезболивающее. Ей придется принимать доксициклин в течение нескольких дней
перед обследованием, это для того, чтобы быть уверенным, что в организме нет
какой бы то ни было инфекции, и потом она должна будет еще какое-то время
продолжать принимать лекарство. Некоторые специалисты не применяют в этом
случае антибиотики, но я предпочитаю использовать их для большей уверенности. В
большинстве случаев сама эта процедура очищает маточные трубы, и некоторые мои
пациенты смогли забеременеть в течение шести месяцев после нее и благодаря ей.
— Судя по вашим словам, это стоит попробовать, —
ответил Энди осторожно.
— Я тоже так думаю. — Доктор Джонстон был
невозмутим. — Я позвоню ей.
Но когда он сказал об этом Диане, она заколебалась. Она была
наслышана об этой процедуре. Женщины в офисе рассказывали о ней отвратительные
вещи. Исследование было довольно болезненным, а у одной из ее коллег оказалась
аллергия на тот лекарственный раствор, который вводили внутрь, и реакция была
просто устрашающей.
Она спрашивала у Элайзы, что она знает об этом обследовании,
но та не могла сказать ей ничего определенного. Так что было совершенно
очевидно, что, как бы гладко и безболезненно оно ни прошло, удовольствием эту
процедуру назвать никак нельзя. Но зато она наверняка поможет им получить всю
интересующую их информацию. Краску введут ей внутрь, и ее продвижение по
маточным трубам можно будет без труда проследить на телеэкране. Врачи смогут
различить малейшие изменения в ее матке, утолщения, которые не были выявлены
при сканировании, или закупорку маточных труб. Все это вполне могло являться
причиной бесплодия, и доктор Джонстон имел некоторые подозрения на этот счет.
Он также пообещал Диане, что если гистеросальпингограмма окажется нормальной и
не выявит никаких отклонений, то нужда в дальнейшем обследовании полностью
отпадет. Он уверил ее, что в этом случае она вполне может забеременеть, и это
будет только вопрос времени. Если же ГСГ покажет, что у нее что-то не в
порядке, они чуть позже в этом же месяце проведут лапароскопию и получат
окончательные ответы на все интересующие их вопросы. Он был не из тех, кто
мучает своих пациентов месяцами, применяя совершенно ненужные и бесполезные
методы обследований и давая неопределенные ответы. Доктор Джонстон уже
убедился, что ее овуляция проходит нормально, что ее слизь и его сперма вполне
совместимы, так что последнее, в чем он хотел убедиться, — что ее маточные
трубы проходимы, и на этом его обследование будет закончено.
