— Я еще не знаю. Еще не прошло достаточно
времени. — Она следила за секундной стрелкой, глядя на свои часы, а Брэд
стоял перед дверями ванной. — Уйди. Ты меня раздражаешь.
— И не собираюсь. Должен же я знать, что не зря смотрел
порнографический фильм.
— Ты просто невыносим. — Но Пилар и сама с
нетерпением ждала результатов. Она этого просто не вынесет… еще шестьдесят
секунд… пятьдесят пять… сорок… Время анализа уже почти закончилось, но ничего
не происходило, и вдруг она увидела… жидкость окрасилась в ярко-голубой цвет, и
это означало, что ее мечта осуществилась… чудо свершилось…
Она распахнула дверь и посмотрела на мужа полными слез
глазами, и он тоже это увидел. Она беременна.
— О господи, — проговорила она тихо, глядя на
него. Но вдруг ее охватило беспокойство. — А вдруг произошла ошибка? Я
думаю, такое вполне может случиться.
— Да нет же! — Брэд, все еще улыбаясь, приблизился
к ней и заключил в объятия. Он никогда не мог подумать, что их жизнь примет
такой оборот. И он никогда не ожидал, что будет когда-нибудь влюблен до такой
степени в свою жену и… в будущего ребенка. — Я люблю тебя, Пилар… Я так
тебя люблю! — сказал он, держа ее в объятиях, а она смотрела на него, и по
щекам у нее катились слезы.
— Я не могу в это поверить! Я никогда не думала всерьез,
что это может получиться. Все эти таблетки и ультразвук… и эта странная комната
с видеокассетами и непристойными журналами…
— Я думаю, ты не будешь рассказывать все это нашему
сыну или дочери, когда он или она вырастет. Я думаю, мы опустим все эти подробности,
а скажем только, что была лунная ночь и мы страстно любили друг друга.
— Да, наверное, ты прав. — Она усмехнулась, и они
вернулись в спальню. И вдруг он страстно ее захотел, как будто решил сделать
этого ребенка еще в большей степени своим, чем он был сейчас.
Брэд медленно уложил ее на кровать рядом с собой и принялся
целовать долго и страстно, лаская ее грудь, которая, на его взгляд, слегка
увеличилась в размерах. Он удивился этому еще несколько дней назад и именно
тогда решил, что она беременна.
Они долго лежали рядом, и желание Пилар все возрастало. А
потом, когда все закончилось, она вдруг почувствовала угрызения совести.
— Как ты считаешь, это не повредит ребенку? —
спросила она, испытывая одновременно и чувство вины, и удовлетворение.
— Нет, не думаю. — Его голос был глубокий и
чувственный, когда Пилар провела рукой по его груди, а потом коснулась того
органа, который доставлял ей столько наслаждения. — Ведь быть беременной —
это вполне нормальное состояние для женщины.
— Ха, — засмеялась в ответ она, — если это
так нормально, почему же тогда это так нелегко?
— Не всегда все хорошее достается легко. Вот тебя,
например, тоже было нелегко окрутить. — Он еще раз поцеловал ее, и они
встали и отправились на кухню готовить завтрак.
Потом они сидели на террасе в шортах и теннисках. Стоял
чудесный декабрьский денек, а их ребенок должен был родиться в августе.
— Подожди, увидишь, что будет, когда Нэнси узнает об
этом. — Пилар усмехнулась, накладывая себе еще одну порцию яичницы. Она
внезапно почувствовала невероятный голод. — Как ты думаешь, она здорово
удивится? — Пилар рассмеялась, представив себе эту картину, и муж тоже
усмехнулся. Никогда в жизни они еще не были так счастливы.
— Можно с уверенностью сказать, что она будет просто в
шоке. Ведь ты же сама в течение стольких лет говорила всем и каждому, что
никогда не хотела иметь детей. Тебе придется теперь давать объяснения по этому
поводу, " моя дорогая.
Неизвестно еще, что по этому поводу скажет ее мать. Но Пилар
привыкла не обращать на нее внимания. Единственно, кому она действительно
хотела поскорее обо всем рассказать, — это Марина. Вот уж кто
действительно обрадуется и поддержит ее!
— Давай скажем детям на Рождество, — предложила
Пилар, лучезарно улыбаясь.
Он улыбнулся в ответ, думая о том, что лучше было бы,
конечно, подождать, чтобы окончательно убедиться, что все в порядке, но не
хотел ее расстраивать.
На следующий день Пилар побывала у доктора, и та сказала ей,
что все идет прекрасно. Она сказала пациентке, что та может работать, играть в
теннис, заниматься любовью, но избегать стрессов и как можно больше времени и
внимания уделять отдыху и здоровой диете. Но Пилар и так вела здоровый образ
жизни и сказала, что собирается работать до последней минуты. Потом она хотела
отдохнуть только несколько месяцев и снова вернуться в офис. Она и не думала
бросать работу или прерывать ее на длительный срок; все, что она могла себе
позволить, — несколько месяцев отдыха после рождения ребенка.
Пилар все продумала. Первые месяцы она будет заботиться о
малыше сама, а потом найдет для этого хорошую няню. Даже период беременности
был у нее четко расписан. В марте или начале апреля она предполагала сделать
амниоцентез, чтобы определить, нет ли у ребенка наследственных аномалий. С
помощью этого анализа можно выявить такие серьезные отклонения, как синдром
Дауна. Это также позволит ей определить пол ребенка, если она захочет, а она
хотела этого. И уже, делая рождественские покупки, она набрала для малыша
всякой всячины. Пилар даже заказала английскую коляску, которая приглянулась в
магазине Сакса. У нее была крыша цвета морской волны и белое эмалевое сиденье.
— Определенно, ты уже готова, правда? —
поддразнивал ее Брэд.
Она была так возбуждена, что не представляла себе, как
сможет терпеть до августа. Пилар сообщила радостную новость своей секретарше и
коллегам по работе во время рождественского ленча, и они все чуть не попадали
со стульев. А она счастливо смеялась, глядя на их лица.
— Удивлены? Аи да я!
Ты нас разыгрываешь? — Они не могли в это поверить.
Пилар всегда была ярым борцом за права женщин и чуть ли не одна из первых
проголосовала за легализацию абортов в Калифорнии. Так что же с ней случилось?
Чем объяснить такой поворот в жизни? Возраст? Или у нее наступил переломный момент?
— Нет, я думаю, во всем виновато мое замужество, —
призналась она, — а вообще я не знаю… Просто я подумала, как это будет
печально, если у нас никогда не будет детей.
— Тебе повезло, что ты спохватилась не слишком
поздно, — сдержанно проговорила ее секретарша. Ее муж умер, когда ей был
сорок один год, а два года спустя она вышла замуж за «мужчину всей ее жизни», и
они с мужем мечтали о ребенке. Никто из них до этого не имел детей, и они
попытались сделать все возможное для того, чтобы она забеременела, но у них
ничего не получилось. А ее муж был категорически против усыновления.
Алиса и Брюс были искренне рады за нее, а Марина была просто
в восторге, когда Пилар сообщила ей об этом.
— Я чувствую себя такой счастливой, — мягко
говорила Пилар. — Я действительно не верила, что это может случиться, даже
когда мы с Брэдом решились на это. И это было как настоящее чудо. Когда ты
молода, ты не придаешь этому большого значения, забеременеть тебе — раз
плюнуть. Но когда у тебя за спиной пятнадцать лет наплевательского отношения к
тому, забеременеешь ты или нет, ты должна это учитывать. Но даже тогда все не
так просто. Ты тщательно делаешь все анализы, занимаешься любовью в
определенные дни, и самое большее, на что ты можешь рассчитывать, —
восемь-десять шансов из ста, что ты забеременеешь. Поэтому, когда такое
случается, кажется, что произошло чудо!
