— О, дорогая… — Чарли закрыл глаза, чтобы она не
увидела подступивших слез, и обнял ее. — Прости… я просто… я не мог даже
представить себе… — Он сжимал ее в объятиях и плакал, а она никак не могла
понять почему. Чарли не знал, что ему делать: встать на колени и возблагодарить
Господа или проклясть ее. А вдруг она изменяла ему? Вдруг это не его ребенок?
Но, не сказав ей того, что он теперь о себе знал, Чарли не мог спросить ее об
этом.
Весь остаток дня он был странно спокоен. Барби болтала по
телефону, пока он мыл посуду после обеда. По ее надутому виду было совершенно
очевидно, что она ожидала от него совсем другой реакции на свое сообщение и
никак не могла понять, почему он так себя повел. И когда они наконец легли в
постель, Чарли обнимал ее и молился о том, чтобы доктор Патенгилл ошибся. Но
червь сомнения грыз его, и Чарли знал, что должен поговорить с ним, прежде чем
поверить жене и считать ребенка своим.
Три дня до визита к доктору Патенгиллу показались ему бесконечными.
И за это время он почти не видел жену. Она встречалась с подругами, ходила по
магазинам и даже сказала, что у нее просмотр на следующий день после Рождества.
Чарли ни о чем ее не спрашивал. И ничего ей не говорил. Сначала он должен был
повидать доктора и все выяснить до конца.
Но когда он наконец сел за стол в его кабинете, врач
отрицательно покачал головой:
— Чарли, в то, что вы сказали, трудно поверить. Я бы
очень хотел сказать вам, что чудеса случаются; в моей практике были и более
удивительные случаи. Но вероятность того, что вы отец этого ребенка, равна
нулю. У меня были пациенты, страдающие от бесплодия, которые преподносили мне
сюрпризы, но в вашем случае, Чарли, поверьте… я вынужден дать отрицательный
ответ.
Но он и сам это знал. Он все время подозревал Барби в
изменах. Все эти возвращения домой, ее многочисленные «подруги», все эти
«девичники», визиты к «Джуди», все эти ее туманные «просмотры» и «работа в
студии», которые не приносили денег. Она уже много месяцев нигде не играла.
Чарли не сомневался, что как бы он этого ни хотел, но этот
ребенок был не его.
Чарли вышел из кабинета доктора Патенгилла и медленно поехал
домой. Он даже огорчился, обнаружив, что жена дома. Она разговаривала с кем-то
по телефону и, увидев его, тут же бросила трубку.
— Кто это был? — спросил он безразлично, зная, что
Барби мастерица беззастенчиво врать.
— Это Джуди. Я рассказала ей насчет ребенка.
— Да. — Чарли отвернулся, пряча от нее лицо, ему
очень хотелось ничего ей не говорить, но он знал, что должен сделать это. Ему
вдруг захотелось, чтобы весь мир рухнул, когда он медленно, очень медленно
повернулся и посмотрел на нее. — Нам надо поговорить, — произнес он и
опустился в кресло напротив того, в котором сидела она, невероятно красивая и
сексуальная.
— Что-то случилось? — нервно спросила Барби,
скрестив ноги и в ожидании закуривая сигарету.
— Да.
— Ты потерял работу? — Она казалась испуганной и,
когда он отрицательно покачал головой, облегченно вздохнула. Что еще может
случиться? Ведь не изменяет же он ей, в этом она абсолютно уверена. Для этого
он был слишком хорошим парнем.
— Нет, это было бы не так плохо. — Затем он
продолжил: — Некоторое время назад я был у врача. Как раз после Дня
Благодарения.
— У какого врача? — спросила Барби, нервничая все
больше.
— У эндокринолога, — выразительно сказал
он. — Ты как-то сказала, что тебя удивляет то, что ты не беременеешь,
несмотря на то, что мы так беспечны и совсем не предохраняемся. И это
обеспокоило меня. Поэтому я решил провериться. И проверился…
— И что? — Она старалась казаться спокойной, но
уже предчувствовала, что услышит сейчас, и сердце ее упало.
— Я бесплоден.
— Это какая-то ошибка, — сказала она,
вскакивая. — Может быть, он захочет осмотреть меня, чтобы убедиться, что я
беременна?
— А ты действительно беременна? — спросил он
резко. Он отчаянно надеялся, что она обманула его, руководствуясь какими-то
неизвестными ему соображениями.
— Конечно. Я могу показать тебе анализы, если ты мне не
веришь. У меня срок уже два месяца. — Чарли тут же начал припоминать, что
она делала в конце октября. — Твой доктор просто сошел с ума.
— Нет, — сказал он твердо, — думаю, что с ума
сошел я. Зачем ты обманываешь меня, Бэб? От кого этот ребенок?
— От тебя, — сказала она, пряча глаза. Барби
расплакалась, а потом медленно повернулась к нему. — Неважно, чей это
ребенок… я очень подло поступила с тобой, Чарли. Прости меня.
Но если бы он не узнал о своем бесплодии, если бы ничего ей
не сказал о заключении врача, то она и дальше обманывала бы его, и Чарли знал
это.
— Я думал, ты вообще не хотела иметь детей. Зачем же
тебе этот?
— Потому что… я не знаю… — Но вдруг Барби поняла, что
выкручиваться слишком поздно. Он все равно уже узнал правду. Так почему бы не
рассказать ему все остальное? — Может быть, потому, что я делала слишком
много абортов, может быть, потому, что я знаю, как сильно ты хочешь ребенка…
может, потому, что я постарела… или стала сентиментальной… или просто глупой
или что-то в этом роде… Я просто подумала…
— От кого он? — Его сердце разрывалось на части,
когда он задавал эти вопросы. Чарли сам не понимал, зачем он это делает, разве
только для того, чтобы помучить ее.
— От одного парня. Я познакомилась с ним когда-то в
Вегасе. Мы встречались с ним тогда, давно, а в октябре он переехал сюда. Он
сказал, что сможет помочь мне с работой. У него большие связи в Вегасе. Ну и мы
были вместе несколько раз. Я просто подумала… — Продолжить она не смогла,
потому что снова расплакалась.
— Ты его любишь? Или ты пошла на это ради карьеры? Или
ради удовольствия? Что этот парень значит для тебя?
— Ничего, — ответила она, не смея поднять глаза на
мужа.
А он с тоской подумал, что кто-то другой сделал все то, что
не смог сделать он. Эта мысль родила другую: «А любила ли Барби меня
когда-нибудь? Может быть, с самого начала для нее наш брак ничего не значил?»
Сам Чарли страстно хотел создать семью, завести детей… Но, может, он не имеет
на это права? Как он может дать ребенку дом, если сам никогда не имел его? Что
он об этом знает?
— Зачем ты это сделала? — жалобно спросил он,
борясь с душившими его рыданиями.
Она посмотрела ему прямо в глаза:
— Потому что ты пугаешь меня. Ты ждешь от меня того, от
чего я бегу всю жизнь. Каждый раз, когда ты откровенничаешь со мной, я начинаю
бояться. Ты хочешь детей, семью и все то дерьмо, которое для меня ничего не
значит. Я не хочу себя ничем связывать. Я просто не могу так жить.
Чарли молча слушал ее, и слезы катились у него по щекам. Она
разбивала вдребезги все его мечты и делала это совершенно сознательно.
