— Ты хочешь знать, почему я так отношусь ко всему этому,
хочешь, Чарли? Наверное, хочешь. Да, у меня была семья — братья и сестры, мать
и отец… И знаешь что? Мой брат спал со мной в течение семи лет. Первый раз это
произошло, когда мне было семь, и ты знаешь, моя мамочка позволяла ему делать
это. Он был такой «трудный» мальчишка, и она так боялась, что у него могут быть
неприятности с полицией, если он сойдет с правильного пути, так вот я была для
братца «спасательным кругом». Свой первый аборт я сделала благодаря ему, когда
мне было тринадцать, а потом через год — еще два. А потом мой папочка решил
тоже вкусить кусок семейного пирога… Прекрасная семейка, правда, Чарли?
Захотелось бы тебе после этого рожать детей? Нет? Вот и мне тоже. Я сбежала из
этого ада. Я приехала в Вегас и целый год ловила удачу, пока не получила роль в
шоу, и за то время сделала еще два аборта. А потом еще один уже здесь, когда
меня обрюхатил один умник. Да, я не хочу и этого ребенка, Чарли, но я думала,
что его хочешь ты.
Да, он хотел, но ему нужен был собственный ребенок. Чарли
сидел, уставясь на нее, испытывая невероятные душевные муки, вызванные ее
словами.
— Я не знаю, что сказать, Бэб. Извини меня за все, что
было, за прошлое, за нас… Мне кажется, что мы оба совершили ужасную ошибку.
— Да. — Она шмыгнула носом и закурила еще одну сигарету. —
Мне не надо было выходить за тебя. Ты бредишь всей этой глупой сентиментальной
чушью. Я говорила тебе, что все это чепуха, но мне хотелось верить, что я смогу
вести такую жизнь. И знаешь что? Я не могу. Я не могу быть такой, как ты хочешь, —
маленькой, миленькой глупой женушкой. Это не для меня. Мне кажется, я сойду с
ума, если буду сидеть в этой квартире, разговаривать о детях и смотреть, как ты
пылесосишь и готовишь обеды. К черту твои обеды, Чарли, я создана для другой
жизни!
Он слушал ее, закрыв глаза. Ему не хотелось верить в то, что
она говорила, но он знал, что это была правда.
В комнате повисла напряженная тишина. Когда Чарли снова
взглянул на нее, ему показалось, что перед ним сидит совершенно чужая женщина.
«А ведь я совсем не знал ее», — подумал он с горечью.
— И что ты собираешься сейчас делать? — наконец
спросил он.
— Не знаю. Наверное, поеду к Джуди.
— А что с ребенком?
— А, ерунда. Я знаю, что мне с ним делать. — Она
пожала плечами, как будто это не имело никакого значения, и Чар ли изо всех сил
старался не вспоминать о том, какая она была хорошенькая, когда говорила ему
про ребенка.
— А что тот парень? Ему что, не нужен ребенок?
— Я ему даже не собираюсь говорить об этом. Он женат и
имеет троих детей в Вегасе. Не думаю, что ему захочется еще одного.
— Даже не знаю, что сказать. — Чарли казалось, что
вся его жизнь вывернулась наизнанку. Впрочем, так и было. Он с трудом
соображал, не говоря уже о том, чтобы принять какое-нибудь решение. —
Почему бы нам не вернуться к этому разговору через несколько дней?
— Для чего? — Барби выглядела изумленной.
— Для того, чтобы переварить все это. Я не знаю, что я
сейчас чувствую или хочу. Я просто не знаю, что тебе сказать.
А ты и не должен мне ничего говорить, — сказала она
тихо, испытывая сожаление, может быть, впервые в жизни. — Я все понимаю.
Чарли плакал и никак не мог остановиться, хотя и понимал,
что выглядит ужасно глупо. Жизнь здорово потрепала Барби, и закалила, и ожесточила,
и, поняв это, он дал волю своим чувствам и плакал, как плакал тогда, в детстве,
когда люди, с которыми он прожил почти год, вдруг заявили, что они не могут
усыновить ребенка, больного астмой.
— Прости меня… — Барби, пытаясь успокоить, обняла его
за плечи и некоторое время сидела рядом, но он все плакал и плакал, и она ушла
в спальню собирать вещи. Потом она заказала такси и уехала к Джуди.
А Чарли проплакал целый день. Он не мог поверить в то, что
случилось. У него даже не было сил, чтобы позвонить Марку, он знал, что скажет
ему друг: «Черт с ней, с Барби, ты прекрасно проживешь без нее». Но если это
так, то почему же ему никак не становится легче? Сегодня был самый ужасный день
в его жизни. Сегодня он узнал, что бесплоден, и жена, которую он любил, ушла от
него.
Глава 11
Вечером в канун Рождества Брэд и Пилар изумили своих друзей,
с которыми обедали, сообщив им о беременности Пилар. За прошедший год она резко
поменяла некоторые жизненные принципы: вышла замуж, хотя до этого твердила, что
превыше всего ставит личную свободу, а теперь собиралась стать еще и матерью.
Двадцать лет назад она бы и мысли не допустила, что такое с ней может
произойти, но теперь можно было с уверенностью сказать, что Пилар наконец живет
полнокровной жизнью.
После обеда они всей компанией танцевали под старые забытые
мелодии, а в полночь целовались, поднимая бокалы с шампанским. Брэд и Пилар
ушли домой в полвторого ночи. Она устала больше, чем обычно, и, хотя она всегда
любила эти новогодние вечеринки, теперь у них была веская причина, чтобы
покинуть друзей так рано. К тому же, с тех пор как забеременела, она
чувствовала, что ее постоянно клонит ко сну.
— Ты заметил, какое на всех произвела впечатление наша
новость? — усмехнулась Пилар. — Мне так нравится наблюдать за их лицами,
когда я говорю им, что беременна. Сначала они думают, что это шутка, и не
знают, как на это реагировать, а потом так бурно выражают свои эмоции. Все-таки
это очень приятно.
— Ты ведешь себя как маленькая девчонка, —
улыбнулся Брэд. Он заметил, что жена поморщилась, когда он помогал ей
выбираться из машины, и слегка встревожился: — С тобой все в порядке?
— Да… Просто я почувствовала какой-то непонятный спазм,
вот и все.
— Где?
— Где-то в низу живота, — рассеянно сказала она.
У нее были подобные спазмы несколько дней назад, но когда
Пилар позвонила доктору Вард, та сказала ей, что это вполне нормально, и
предупредила, что у нее могут возникнуть временные боли, так как ее матка
начала увеличиваться. Она убедилась в этом, когда, вешая одежду, почувствовала
еще один болезненный спазм, на этот раз более сильный. А потом еще один… и еще…
и вдруг она почувствовала, как что-то теплое потекло по ее ногам… и, посмотрев
вниз, увидела кровь.
— О господи… — с ужасом прошептала она и внезапно
охрипшим голосом позвала Брэда, а сама продолжала неподвижно стоять на месте,
глядя, как кровь капает на ковер.
Пилар была слишком напугана, чтобы двигаться и вообще
что-нибудь делать. Она не знала, что все это значит, но уже поняла, что
случилось что-то ужасное. Брэд, увидев кровь, тут же подхватил жену на руки и
отнес в ванную. Он бросил полотенца прямо на коврик и, опустив ее, попытался
приподнять ее бедра, чтобы остановить кровотечение. Но кровь шла все сильнее, и
она посмотрела на него полными ужаса глазами:
— Я потеряла ребенка?
