– Да, не пришла бы. И правильно сделала. Знаешь, где он мне нужен, этот Денис? В гробу в белых тапках!
– Веди себя прилично, – потребовала мама и сделала пас папе, который подхватил меня и потащил за стол, посадив рядом с Денисом. А ведь я знаю, что папа мой его никогда не любил. И знал, что Ядвига его самого всегда терпеть не могла. Зато теперь я сидела и наслаждалась тем, как дружно они все объединились перед лицом настоящего врага. Моего Федора, я так понимаю.
– Кому шампанского? – спросила мама таким любезным тоном, что у меня от приторности аж челюсть свело. Я решила, что я буду сидеть, как партизан, уйду в себя и буду считать овец. Пусть они получат свой дружеский вечер, а я просто дотерплю до соответствующего момента и уйду.
– Маруся, тебе что налить? Полусладкое. Я помню, ты любишь полусладкое, – елейным голоском уточнил Денис. Я заставила себя улыбнуться.
– Я люблю полусоленое. Есть у тебя такое?
Денис глубоко вздохнул и закатил глаза к потолку. Если бы не вся эта ситуация, иными словами, если бы он не пытался добиться каких-то мало мне понятных целей, он бы мне это шампанское на голову вылил. А так смотри-ка, ничего. Наливает и протягивает бокал.
– Ну, с праздником! – радостно отрапортовала Ядвига. При виде ее сияющего лица мне чуть снова не стало плохо.
– С Новым годом, – забубнили все. Потом неуклюжее вставание, стуканье бокалов, чтобы все обязательно дотянулись до всех. И вся честная гоп-компания предпочла не заметить, что я так и осталась сидеть на месте. Выпили. Стали закусывать. Накладывать друг другу салатиков, нарезки. Вам положить балычок? Спасибо, не передадите хлеб?
– Можно, я за тобой поухаживаю? – спросил Денис, уже занеся надо мной миску с селедкой.
– Можно, я закрою глаза, а когда их открою, тебя тут не будет? – тем же тоном спросила я.
– Определенно, у тебя есть право на меня злиться, – терпеливо и самокритично кивнул он.
– Что тебе от меня нужно? – полюбопытствовала я, сощурившись.
– Ничего. Только чтобы ты меня простила.
– Давай тогда я тебя прощаю, и на этом закончим. Мам, я посижу на кухне, ладно? – попросила я, неуклюже вставая.
– Дочка, что же ты ничего не покушала. Хоть селедочки под шубой попробуй, – продолжала как ни в чем не бывало мама.
– Надо сначала поесть? Ладно, – кивнула я, поднимая тарелку. – Вот. Я ем.
– Маша, что ты делаешь? – удивилась мама, глядя, как я запихиваю положенную мне порцию в рот.
– Спешу исполнить весь ритуал. А знаешь, почему? Потому что это невыносимо. Этот человек обвинил меня в измене, он не пришел на экспертизу, он не верил, что это его дочь. А его мать только его подзуживала, так, Ядвига Яковлевна? Я целый год потратила на то, чтобы хоть как-то прийти в себя, а теперь, когда я его не люблю, забыла, он мне не нужен, я не желаю иметь с ним ничего общего, ты, мама, приглашаешь его сюда. За что, мам? Такая-то подлянка?
– Дочь, перестань.
– А что такого? Я разве что-то не то говорю? Он воспылал любовью к Соньке? Прекрасно. Пусть встречается, я не против. Это твоя цель? – Я повернулась к Денису и пристально на него посмотрела. – Этого ты хочешь? Я согласна. Я сдаюсь. Все что хотите. Только зачем вот это?
– Что – это? – растерялась мама.
– Зачем ты сажаешь нас рядом, как будто мы голубки влюбленные. Ведь ты прекрасно знаешь, что у меня есть другой мужчина.
– Маша! – крикнул папа.
– Что – Маша? Что? Он есть. Он привез меня сюда на своей машине, он же, кстати, и увезет.
– Мария, – вдруг поднялся Денис. – Ты хочешь знать, зачем я здесь. Я приехал, потому что я не позволю тебе таскать моего ребенка по каким-то там мужикам. Ты не имеешь права! Какой ты ей подаешь пример? Хочешь, можешь вернуться к нам. Не хочешь…
– К вам? К тебе? – поразилась я.
– Да, я согласен попробовать еще раз.
– Но я – я не согласна.
– Допустим, ты дуришь, – кивнул Денис. – Но ребенка селить в домах своих любовников – это же недопустимо!
– Что? – Я только и могла, что хлопать глазами. Абсурд происходящего, казалось, был понятен только мне одной. Я стояла с тарелкой селедки в руках, слушала Дениса и вдруг захохотала. Мне стало так смешно, что все без исключения, включая даже Нинэль, так сильно хотят вернуть меня Денису. Но почему? Потому что всем так будет очень удобно. Прилично, понятно, очень комфортно. Ну и что, что при этом никто не будет счастлив. Зато полноценная семья, зато позор семьи уедет на своем «Форде» ни с чем.
– Ты образумишься. Все будет хорошо, – закончил свой монолог красный от злости Денис. И тут случилось то, чего я меньше всего ожидала. Вместо того чтобы как-то ему ответить, чтобы опрокинуть всю эту систему его стройных тупых умозаключений, я вдруг почувствовала, что мне плохо. Очень плохо. То есть совсем плохо и как-то при этом резко плохо. Наверное, у нас в Москве какие-то проблемы с продуктами или с водой. Внезапно меня скрутило так, что я не успела даже дернуться. И на все доводы Дениса отреагировала, так сказать, ответом, идущим изнутри.
– Что с тобой! Тебя тошнит? – засуетилась мама. Денис, перепачканный моим мнением о нем и о его костюме, с гримасой отвращения убежал в ванну, Ядвига понеслась за ним, а я упала на диван и прикрыла глаза. Что-то как-то я, кажется, серьезно заболела. Хотя от Дениса и его речей любого стошнит. И все-таки надо будет к врачу сходить, что ли?
– Марусечка, может, тебе водички?
– Аслан, принеси аптечку, там должна быть смекта.
– Мам, тебе опять плохо? – подбежала ко мне испуганная Соня.
– Что-то мне нехорошо, – кивнула я.
– Опять? – переспросила Нинэль. – Соня, а что, маме уже было плохо?
– Вчера, мам, да?
– Ого! – воскликнула Нинэль совсем другим тоном. Она подошла ко мне, посмотрела на меня в упор, усмехнулась и спросила: – А ты часом не беременна, сестренка?
– Что? – ахнула я, подскакивая на месте.
– А то, что если ввязываешься в такие вот истории, то бывают и сюрпризы, – продолжила она.
– Нет, этого не может быть! – воскликнула я.
– Почему же не может? Интересное кино, вы что с ним, с этим вашим Федей, живете как брат и сестра? Только не говори, что ты с ним только из любви к искусству.
– Да замолчи ты, – возмутилась я. – Ерунда какая-то. Беременна? Мы с ним живем всего ничего. И потом, я всегда предохраняюсь.
– Как? – поинтересовалась Нинэль. – Складываешь пальцы за спиной крестиком?
– Дура! – разозлилась я.
– Сама ты дура. Кстати, это я не со зла. Так… получается, – хихикнула она.
– В любом случае это все еще вилами на воде. У меня и задержки еще никакой. Ты можешь ошибаться, – бормотала я, думая о всех тех ночах, когда я действительно предохранялась только фразой «сегодня неблагоприятный день». Боже мой, что же теперь будет.
