— Юля? Ты? — одними губами спросил он, прежде чем его рафт, лишенный надежного рулевого, сбился с курса, завертелся в бушующей перед порогом воде и налетел со всего маху на целый ряд каких-то огромных камней-валунов.
— Алексей! — заорала я и бросилась в воду.
— Ты что, сошла с ума? — крикнул Стешенко, глядя, как я перескакивала с камня на камень, периодически срываясь в ледяной поток.
Я пыталась добраться до сползающего с камней рафта, на котором в панике метался мой Рубин. Я чувствовала, что обязана дойти. Что если я не дойду до него, не спасу его, то всю жизнь проведу в психушке.
— Стой, где стоишь! — послышался крик Алексея.
— Я иду! Держись! — прокричала я, думая только о том, как стащить его рафт с этих ужасных камней.
Я была всего в паре метров от него, но вдруг моя нога соскользнула с камня, и я оказалась под водой. И главное, что обидно — речка-то эта горная была так — мелочь, всего-то метра полтора глубиной, особенно в том месте, где я упала. Если бы я сорвалась в воду после порога, где, спустившись на десяток метров, река снова набирает глубину, то еще было бы понятно, отчего меня так неожиданно накрыло. Но перед спуском воды совсем мало, речка мельчает до минимума, а я умудрилась оступиться и здорово шарахнуться головой обо что-то очень твердое, видимо, камень.
«Вот дура! Ведь оставалось совсем чуть-чуть», — подумала я, прежде чем потеряла сознание.
С этого момента я перестала контролировать происходящее и благополучно отбыла в царство бессознательного, в безмятежный покой и тишину. Ледяные снега безмолвно стелились по бесконечным просторам вселенной, маня меня лечь и уснуть на своих мягких белых перинах. Как же это было здорово! Как же я вдруг захотела отдаться их чарующему покою и заботе… Я стояла посреди этого бесконечного ослепительного простора и чувствовала, что стоит мне откинуться в эти пушистые облака, как мне станет тепло и уютно. Я раскинула руки, думая, что странный ледяной холод, сковавший меня, становится невыносим и…
Что-то подхватило меня за затылок и грубо встряхнуло. Что-то злое, жестокое.
— Я хочу спать! — возмущенно прошептала я, пытаясь вырвать свою голову из лап чудовища.
— Нельзя! — противным громким голосом рявкнуло оно. — Не спи!
— Буду спать, — обиделась я. — Отстань, чудище.
— Сама чудище. Пей! — сказало мне чудище и протянуло что-то в раскаленной железной емкости.
Я с трудом приподнялась и попыталась сфокусировать взгляд. Видимо, я попала в ад. Меня сначала напоят раскаленным свинцом, ну а уж потом поджарят на сковородке.
— Пей! — снова послышался голос. Однако голос уже принадлежал не чудищу, а ангелу…
Ангел сливался с туманом и был похож на Алексея Рубина. Я решила, что уж лучше я из его рук выпью все, что угодно.
Я раскрыла губы и сделала большой глоток.
— А! Что это! Мама! — заорала я и вырвалась из рук ангела. Оказалось, что я лежу на полипропиленовом коврике в наскоро разбитой и от этого несколько скособоченной палатке, а надо мной с кружкой в руках навис Алексей Рубин собственной персоной.
— Это спирт. Ты пролежала в ледяной воде не меньше пяти минут, прежде чем мы до тебя добрались, — ласково пояснил он. — Тебе надо согреться.
— Ты что, сдурела? — заорало на меня волосатое чудище, оказавшееся Пашей Стешенко. — Куда полезла?! Из-за тебя пришлось весь рафт на берег выгружать!
— Я хотела их спасти, — растерянно оправдывалась я.
От холода меня трясло, зубы стучали, а желудок бастовал против почти ста грамм чистого спирта.
— От чего? — противно кривлялся Паша.
— Они же налетели на камни!
— И что? — яростно плевался он. — Резиновый рафт сел на камни — ай, какое горе! Пара взмахов веслами — и он бы причалил к берегу, но нет! У нас же есть супермен! Человек-паук спешит на помощь!
— Прекрати! — махнул рукой Алексей и снова поднес к моим губам металлическую кружку. — Выпей, а потом будем переодеваться и выяснять, что ты себе сломала.
— Ничего я не сломала, — дернулась я, но почувствовала, что как минимум затылок я точно разбила.
— Пей! — заботливо совал мне в рот спиртягу Рубин.
Я зажмурилась и сделала несколько глотков. На глазах немедленно выступили слезы, но зато холод я почти совсем перестала чувствовать.
— Ха! — громко выдохнула я. — Ты пытаешься меня споить?
— А как же! — с готовностью кивнул Алексей.
Я вдруг осознала, что вот он — рядом со мной, так близко, что я даже слышу его взволнованное дыхание. Еще больше, чем всегда, небрит. Еще меньше похож на нормального человека. И совершенно невозможно прекрасен в майке защитного цвета с оголенными сильными руками. С ножом, который он достал из-за пояса и по-пиратски ухватил зубами, чтобы отрезать им бинт, намотанный у меня на голове.
— Я как раненый боец, — усмехнулась я и тут же застонала. Смех немедленно отозвался головной болью.
— Ты — мой герой, — тихо прошептал Алексей, но Стешенко услышал и немедленно вклинился:
— Ага, герой! Рыба-меч! Чип и Дейл! — насупленно ворчал он, сдирая с себя мокрую одежду. — Бэтмен! Лара Крофт!
— Я хотела как лучше! — жалобно захныкала я.
Принятый внутрь спирт вкупе с пережитым шоком, стрессом и травмой в одном флаконе сделали свое дело. Через минуту я уже рыдала, а Алексей стаскивал с меня прилипшую к телу ледяную штормовку. Когда он справился с ней и перешел к рубашке, под которой, если не считать лифчика, была уже я, я вдруг покраснела и вытерла слезы.
— Ты что, хочешь меня раздеть?
— Очень! — улыбнулся Рубин, расстегивая пуговицы на мокрой рубашке. — А ты что же, предпочитаешь остаться так?
— Алексей, я хотела сказать… — начала было я, но замолчала, парализованная движением его рук, — они скользнули под мою спину и беззастенчиво коснулись позвоночника. Алексей выразительно посмотрел на меня, потом расстегнул бюстгальтер и нежно провел ладонью по обнажившейся груди.
— Всегда, когда я тебя вижу, то сразу хочу тебя раздеть. А уж потом выслушивать всякие нелепые объяснения.
— Я люблю тебя. Очень сильно, это правда. Ты мне веришь? — еле слышно прошептала я, изо всех сил пытаясь побороть сонное спиртовое оцепенение.
— Конечно. И всегда верил! А подробности расскажешь потом, — заверил он меня, после чего мягко закрыл мне рот своими губами, и мы слились с ним в совершенно удивительном поцелуе, который длился целую вечность.
— Ну, слава богу, все живы, относительно целы и здоровы. Можно и расслабиться. Судя по тому, как вы смачно целуетесь, мы проделали этот дурацкий путь не зря, — вмешался в нашу эротическую зарисовку Стешенко.
— Да уж, вы меня изрядно напугали, — усмехнулся Алексей, с сожалением замотав меня в сухой спальник. — Не каждый день видишь посреди тайги девушку своей мечты, непринужденно стоящую на берегу реки в совершенно невозможном месте!
