– Думала, они никогда не уснут. Бесились чуть ли не до полуночи.
– Это все воздух. Они тут такие энергичные, прямо хоть привязывай.
– А мы что-то никак не зарядимся, – усмехнулась Ирма. – Нет, дело не в этом. Они же встают тут к обеду.
– Ну, пусть поспят, – пожала плечами Света.
Дети сладко дрыхли на втором этаже, с открытым окном, в которое пробивались нежные солнечные лучи. Идея поднимать детей, кормить, одевать, отправлять на речку купаться – все это не вызывало у обеих дам никакого энтузиазма. Лучше в самом деле кофейку попить.
– Мы должны вернуться в Москву, – вздохнула Ирма. – Мне надо еще по одному делу вечером смотаться, так что все равно будить придется.
– Хочешь булочку? – предложил Света.
– Вот они у меня где, эти булочки! – фыркнула Ирма, оттянув жирок на талии. Но булочку взяла.
– У тебя-то лишнего веса практически нет. А вот у меня просто беда, – пожаловалась Света, показывая на свои бока. Это была их любимая игра – выяснять, у кого из них дела обстоят плохо, а у кого – хуже некуда. Ирма была значительно моложе, и фигура у нее была – вполне ничего. Все на месте, в приемлемых пропорциях, с допустимыми отклонениями. Если бы еще одеваться как-то, более по-Лериному, что ли? Ну что это, все эти штаны и футболки! Не вьетнамками едиными жив человек.
– Если меня кто-то и полюбит, – помотала головой Ирма, – то за мою прекрасную душу. А в чем еще летом ходить, если не во вьетнамках?
– Девочки! – раздался вдруг полный боли и страдания голос. – Воды-то принесете?
– О, мертвые восстали, – рассмеялась Ирма, а Света, наоборот, покраснела и замолчала. Как прикажете смотреть в глаза родному мужу после такого сна?
Впрочем, все оказалось не так страшно. Смотреть ему в глаза не пришлось, потому что он эти самые глаза не открывал, а только стонал, держался за голову и просил то чая, то водички, то пивка.
– На старые-то дрожжи? – вытаращилась Ирма.
– Только в лечебных целях, – пояснил Костик, с трудом принимая условно вертикальное, полусидячее положение.
– Что ж ты так-то?
– Перебор, – согласился он, озираясь.
Как он попал сюда, на кровать, как уснул, как раздевался и укрывался одеялом, он не помнил совершенно. И неудивительно, потому что большую часть всего этого за него проделала Светлана, проявляя супружескую верность и уважение к бездыханному телу своего пьяного супруга. Хорошая же жена, да?
– На уж, держи, алкоголик, – сунула ему пиво Ирма.
– Токмо спасения для, – хмыкнул Костик и через несколько минут заметно повеселел, порозовел и пришел в себя. Через час, сидя за столом и употребляя жареную картошечку с котлетой, он уже шутил, интересовался политической обстановкой в мире и Ирминым мнением относительно «Матиза».
– Ну, ведь это не машина же, а табуретка, да?
– Ничего себе! Вот в этом все мужчины. Почему у вас все должно быть большое? Что за комплексы? Ведь в городе же и так места кот наплакал. Я в любую дырку влезаю, могу припарковаться в щели в заборе. А вы все, крутые мужики, на своих джипах не можете и во двор въехать. Не пролазите.
– Все равно «Матиз» – дерьмо, – упирался муж, получая удовольствие от общения. – Купи лучше «Опель».
– Куплю, не беспокойся. В следующей жизни. Хотя в чем-то ты прав. В принципе, качество меня, конечно, не радует. Я уже столько раз чинилась. То патрубок вылетит, то глушитель прогорит. И все, кстати, норовят отказать в гарантии.
– Корейцы, чего ты хочешь, – удовлетворенно кивнул Константин. Потом Ирма уехала, сев в свой зеленый кузовок, как Костя напоследок его обозвал. Зашли соседи, забрали Олеську на речку купаться, Света упорно занималась огородом, стараясь не давать мужу поводов для общения, а муж, как назло, оставшись с женой вдвоем, всячески намекал на интимную близость.
– Что с тобой такое в самом деле? – разозлился в конце концов он. – Сколько можно эти долбаные помидоры подвязывать! Хочешь, я тебе куплю ящик помидоров?
– Не хочу, – замотала головой Света. – Слушай, я устала.
– Так пойдем отдохнем.
– Давай в другой раз.
– Я серьезно, – нахмурился Костя. – Я из-за тебя и приехал. Что с тобой происходит? Ты что, завела роман?
– Что? – ахнула Света.
– А что я еще должен думать?! Ты же меня избегаешь. Уже, наверное, несколько месяцев. Ты хотела поговорить? Давай же поговорим.
– Я не хотела поговорить, – замотала головой Света.
– Нет, конечно, не сейчас. Раньше. Сколько раз ты хотела что-то там обсудить, поговорить. Ну, вот я, тут. Давай поговорим и все выясним. Ты больше меня не любишь?
– Я не знаю, – пробормотала Света.
– Что? – моментально пришел в ярость он. – Что ты не знаешь? Давай, может, у прохожих спросим? Позвоним другу? Кто у тебя друг?
– Дело вообще не в тебе, – попыталась встрять Света, но Костик, видимо, узнал все, что требовалось, и получил все ответы, которые хотел получить. Он вырвал садовую лопатку из Светиных рук и отбросил куда-то так, что она звякнула и, возможно, сломалась.
– Ты что, думаешь, я не проживу без тебя?
– Я уверена, что проживешь.
– Конечно. Уж поверь, рыдать не буду. Хочешь остаться одна – оставайся.
– Не хочу!
– Я тебя умолять не стану. Только скажи – и все.
– О чем сказать-то? – пыталась включиться в его монолог она.
– Ты хочешь развода? – вдруг повернулся к ней он. – Ты этого хочешь?
– Нет!
– А чего, чего тогда ты хочешь? – зло скривился он.
Света пыталась подобрать слова, это было не так просто. Она хотела, чтобы он дал ей немного времени, чтобы разобраться. Но это тоже звучало как-то не так, плохо звучало, банально. Зачем нужно это время? Как объяснить, что она вообще ничего не хочет? Что она напугана до чертиков, но чем – сама до конца не понимает. Что сегодня утром, когда она стояла в ванной комнате, сделанной, кстати, тоже Костиными руками, и смотрела на себя в зеркало, в ее голове вдруг возникла мысль, что ее тело, такое еще, в общем-то, красивое, упругое, нежное, такое женское, – это тело никогда больше не родит ребенка. Не потому, что не сможет. Нет, оно бы смогло, оно бы выносило, выкормило, все бы сделало – но этого же больше не нужно.
Да, все уже в прошлом, ее дети уже рождены, уже в институты идут, ругаются с отцом, ходят на речку купаться. Что дальше? И как объяснить Косте, что от этого ощущения конца света хочется бежать куда-то, куда угодно, только чтобы жизнь снова потекла широкой рекой Волгой.
– Я хочу, чтобы все наладилось, – сказала она, не зная совершенно, как еще подобрать слова.
Костик стоял рядом, но такой далекий и злой, обиженный и задетый за живое, что ни одно из ее объяснений не могло достигнуть его сердца. Они смотрели друг на друга и молчали, и в этот самый момент у Светы в кармане халата зазвонил телефон.
