— Тетя считает, что так нам будет легче, — тихо
сказала Эдвина. — А может, тетя все-таки права? Может, и в самом деле
пора? Но это так трудно. Вещи ничего не значат, — успокаивала она
Алексис, — мама же осталась в нашей памяти, она всегда с нами.
Глава 14
Наступила печальная годовщина смерти родителей. Во время
службы в церкви о них было сказано много теплых слов. Все вспоминали, какими
добрыми были Кэт и Бертрам, какими отзывчивыми, как их все любили. Дети
Уинфилдов сидели на передней скамье, внимательно слушая добрые слова в адрес
родителей и время от времени утирая слезы. Они с гордостью ощущали себя
продолжением Кэт и Берта.
После службы Эдвина пригласила на ленч нескольких друзей их
родителей. Это был первый прием после их рокового путешествия на «Титанике».
В этот апрельский день они еще праздновали седьмой раз день
рождения Алексис. Миссис Барнс испекла красивый пирог, и этот грустный день
превратился в теплый домашний праздник. Знакомые их семьи, с которыми Эдвина
давно не встречалась, засыпали ее приглашениями — ведь траур давно кончился.
Многие заметили, что Эдвина все еще носит на левой руке обручальное кольцо, но
Эдвина была красивой молодой девушкой, и поэтому никто не сомневался, что
пройдет время, и она осчастливит своим согласием какого-нибудь мужчину.
Бен обратил внимание, как на нее смотрели молодые люди, и
почему-то ему это не очень понравилось.
— Чудесный был день, — тихо сказал он Эдвине,
сидевшей на качелях в саду.
— Правда? — Она была довольна и улыбнулась Бену:
— Им бы понравилось. Он улыбнулся в ответ и кивнул:
— Да. Они бы гордились вами. — Особенно старшей
дочерью, хотел добавить он.
Какой удивительной женщиной она стала. Тяжелые испытания,
выпавшие на ее долю, превратили Эдвину из беззаботной девочки в мудрую
мужественную женщину.
— Ты проделала невероятную работу за этот год.
Эдвина польщенно улыбнулась, но она знала, что предстоит
сделать еще больше. Каждый из детей нуждался в ее помощи, особенно Филип,
который ужасно волновался из-за своего предстоящего поступления в Гарвард.
— Иногда я жалею, что не могу сделать большего для
них, — призналась она Бену, — особенно для Алексис.
— Тебе не в чем себя упрекнуть, — успокоил ее Бен.
К Эдвине подходили люди, благодарили ее, говорили теплые
слова о ее родителях, и, когда ушел последний гость, она почувствовала себя
очень уставшей. Дети сидели на кухне с Шейлой и миссис Барнс и доедали
именинный торт. Эдвина с Беном расположились в библиотеке и делились
впечатлениями о празднике.
— Ты, кажется, получила кучу приглашений. — Он был
рад за нее, но все же, к собственному изумлению, почувствовал укол ревности Как
будто он рассчитывал, что она всегда будет в трауре и видеться будет только с
ним.
Эдвина лишь слегка улыбнулась в ответ.
— Да, все были так добры ко мне. Но все равно ничего
особенно не изменится, у меня по-прежнему забот полон рот, а многие этого не
понимают.
Облегчение? Почувствовал ли он облегчение, спрашивал себя
Бен, не в силах разобраться в своих чувствах. Она ведь дочь его лучшего друга…
Но он испытывал к ней совсем не отцовские чувства, боясь признаться в этом
самому себе, и нахмурился, когда Эдвина, улыбаясь, протянула ему рюмку шерри.
— Ну, не будьте таким мрачным.
— Вовсе я не мрачный, — солгал он.
— Да-да. Вы напоминаете мне тетю Лиз. Чего вы боитесь?
Что я опозорю имя Уинфилдов? — поддразнила его Эдвина.
— Едва ли. — Он отхлебнул шерри, поставил рюмку и
решительно посмотрел на нее. — Эдвина, что ты собираешься делать в этой
жизни?
Он взглянул на кольцо на ее левой руке и подумал, не сочтет
ли она его сумасшедшим. Сам-то он считал, что давно уже сходит с ума.
— Я серьезно, — сказал Бен с настойчивостью,
удивившей Эдвину, — этот год прошел… Что ты собираешься делать теперь?
Она задумалась на минутку, но ответ ей был ясен еще с той
страшной апрельской ночи.
— Мои планы не изменились. Я буду заботиться о
детях. — Ей это казалось таким очевидным. У нее не было выбора, только
долг и любовь, и обещание, что она дала родителям, садясь в спасательную
шлюпку. — Мне больше ничего не нужно, Бен.
«Но не в ее же возрасте! У нее вся жизнь впереди», — с
горечью подумал он.
— Эдвина, когда-нибудь ты пожалеешь об этом. Ты слишком
молода, чтобы отказываться от собственной жизни ради братьев и сестер.
— А разве я отказываюсь? — Она улыбнулась,
тронутая его беспокойством за нее. — Что в этом плохого?
— Плохого ничего нет, — мягко сказал Бен, не
отрывая от нее глаз, — но нельзя на это тратить жизнь. Тебе нужно гораздо
больше, Эдвина. Твои родители всегда были вдвоем.
Они одновременно вспомнили, как утром священник говорил о
Кэт и Берте, и Эдвина подумала, что она тоже собиралась начать свою жизнь с
Чарльзом, но потеряла его. А больше ей никто не нужен… Только Чарльз…
Но Бен смотрел на нее выжидающе.
— Разве ты не понимаешь, о чем я говорю, Эдвина? —
Он нежно улыбнулся, и она на секунду смутилась.
— Понимаю, — спокойно ответила она. — Вы
хотите, чтобы я была счастлива, но я счастлива здесь, с детьми.
— И это все, что тебе надо? — Бен поколебался, но
только мгновение. — Я хочу предложить тебе нечто большее.
Ее глаза широко открылись от удивления.
— Вы? Бен…
Она никогда даже не думала, не подозревала, что он любит ее.
Да он и сам тоже сначала не знал, а в последние месяцы понял это и с Рождества,
кроме Эдвины, не мог ни о ком думать. Он обещал себе не говорить ей ничего хотя
бы до апреля… пока не кончится траур, но сейчас вдруг испугался, что надо было
еще подождать. Может, в конце концов что-нибудь и изменилось бы.
— Я никогда не думала… — Она вспыхнула и отвернулась,
как будто сама мысль о его любви стесняла ее и причиняла боль.
— Прости. — Он подошел к ней и взял ее руки в
свои. — Мне не надо было ничего говорить, да, Эдвина? Я люблю тебя… давно
люблю… но больше всего на свете я боюсь потерять нашу дружбу… Ты для меня все…
и дети тоже… Пожалуйста, Эдвина… я не хочу терять тебя.
— Вы не потеряете, — прошептала она, заставляя
себя посмотреть на Бена. Она стольким ему обязана, и она любит его, конечно, но
как папиного самого близкого друга, не больше. Иначе она просто не может. Не
может надеть ради него свадебную фату… Она любит Чарльза. В глубине своей души
она все еще его невеста и всегда останется ею.
— Я не могу, Бен… Я люблю вас… но я не могу. — Она
не хотела причинять ему боль, но и не хотела лгать.
