— Как она? — спросил Бен.
— Хорошо.
Настолько хорошо, насколько это вообще возможно для Алексис.
Но она уже никогда никому по-настоящему не будет верить. Она никогда не
поверит, что кто-то вернется, ведь когда-то не вернулась ее мама.
— Знаешь, что я думаю? — Бен после всего
происшедшего выглядел несчастным и рассерженным.
Он позвонил в полицию, пока Эдвина укладывала Алексис, и
теперь все время вспоминал вопрошающий взгляд Джорджа, когда они ехали домой.
— Я думаю, что все это очень далеко зашло. Я не уверен,
что ты справишься с ними одна, Эдвина. Сегодняшние события это доказали.
— Мы отлично ладим, — тихо сказала Эдвина. Она
прекрасно поняла, почему Джордж так враждебно настроен по отношению к Бену.
— Ты хочешь сказать, что собираешься хлопотать вокруг
них, пока они все не вырастут? — Его страх за Алексис выплеснулся в
раздражение на Эдвину, но она слишком переволновалась и устала, чтобы спорить.
— А что вы предлагаете? Бросить их? — резко
спросила Эдвина.
— Ты можешь выйти замуж… Она обратилась к нему за
помощью в этот вечер. И все. Но он вдруг стал на что-то надеяться.
— То, что я в трудную минуту позвонила вам, вовсе не
является поводом для замужества. Я не хочу выходить за кого бы то ни было
только потому, что не могу справиться с детьми. Я найму кого-нибудь для этого.
А замуж я выйду лишь в том случае, если сильно полюблю. Как Чарльза, например.
Мне не нужен муж, чтобы воспитывать братьев и сестер.
Эдвина вспомнила, как родители относились друг к другу и как
она сама боготворила Чарльза. К Бену она не испытывала подобных чувств. Эдвина
знала, что никогда не полюбит его, хотя она очень дорожила его дружбой и не
хотела лишиться ее.
— Кроме того, я думаю, что дети встретят в штыки мое
замужество, — добавила она.
Джордж вышел из кухни и слушал их разговор. Эта ночь была
тяжелой, все говорили на повышенных тонах.
— Если ты ждешь этого момента, Эдвина, то ты очень
ошибаешься. Они никогда не будут готовы к тому, чтобы кто-то вошел в твою
жизнь. Они хотят, чтобы ты принадлежала им, только им… Филип… Джордж… Алексис…
малыши… Они не хотят, чтобы у тебя была своя жизнь. Они желают, чтобы ты
нянчилась с ними, была рядом каждую секунду. А когда они вырастут и бросят тебя,
ты останешься одна, а я уже буду слишком стар, чтобы помочь тебе… — Он пошел к
двери, Эдвина молчала, и Бен медленно обернулся. — Ты отказываешься от
своей жизни ради них, ты знаешь это?
Она посмотрела на него и кивнула.
— Да, Бен, знаю. Я хочу этого… я должна… они так хотят.
— Вовсе нет. — Он печально взглянул на
Эдвину. — Они хотят, чтобы ты была счастлива.
Но я не могу, готова была закричать она: они забрали с собой
мое счастье…
— Извините, Бен…
Джордж с облегчением понял, что Эдвина не собирается замуж за
Бена. Ему этого очень не хотелось, и он был уверен, что Филипу тоже.
— Прости, пожалуйста, Эдвина, — тихо сказал Бен и
закрыл за собой дверь.
Эдвина обернулась и в замешательстве посмотрела на Джорджа.
Она не знала, многое ли он успел услышать, но подозревала, что достаточно
много.
— Все в порядке, сестренка? — Джордж медленно
подошел к ней, его глаза взволнованно блестели на перепачканном лице.
— Да, — улыбнулась Эдвина, — все в порядке.
— Ты грустишь из-за того, что не выходишь замуж за
Бена? — Джордж хотел услышать ее ответ. Эдвина всегда была честной с ним.
— Нет, на самом деле нет. Если б я действительно его
любила, я бы вышла за него замуж, когда он в первый раз попросил меня.
Джордж был так поражен услышанным, что не нашелся, что
ответить, и она усмехнулась.
— А ты собираешься выйти замуж? Он обеспокоенно
взглянул на сестру, и Эдвина покачала головой: теперь она знала, что никогда не
выйдет. На это у нее просто не будет времени. Вряд ли мужчине найдется место в
ее жизни, заполненной заботами о детях, их болезнях, уроках и хлопотами по
дому. И вряд ли какого-нибудь мужчину устроит это скромное место. Да ей и не
нужен никто.
— Сомневаюсь.
— А почему? — полюбопытствовал Джордж.
— Ну, по разным причинам… Может быть, просто потому, что
я слишком вас всех люблю. — У нее защемило сердце. — И, может быть,
потому, что я очень любила Чарльза.
И, может быть, потому, что, когда любишь кого-то так сильно,
часть тебя умирает с ним… ты отказываешься от всего ради любимого… Как мама
предпочла смерть рядом с любимым человеком жизни без него. Эдвина всю себя
отдала Чарльзу и детям, и другому человеку ей просто нечего предложить.
Она стояла рядом с Джорджем, пока он умывался, а потом
уложила его в кровать, как маленького Тедди. Погасив свет, она подоткнула
Джорджу одеяло, потом заглянула к мирно спящим Фанни и Тедди. Мимо пустой
комнаты Филипа прошла в свою спальню. На кровати калачиком свернулась Алексис,
ее золотистые локоны разметались по подушке.
Эдвина посмотрела на сестренку, а потом, впервые за много
дней, достала с верхней полки шкафа коробку. Она развязала голубую атласную
ленту, откинула крышку, и в лунном свете замерцали мелкие жемчужинки на белом
атласе. Волны тюля вздымались вокруг нее, как море угасших надежд, и Эдвина
знала, что сказала Джорджу правду… ей никогда не надеть такой фаты, никогда не
будет другого мужчины в ее жизни… У нее будут только Филип, Джордж, Алексис,
Фанни и Тедди, но больше никого.
Она аккуратно сложила фату в коробку, присела на край
кровати и невидящим взглядом смотрела в окно, не вытирая слез. Для нее все
закончилось… закончилось в ту далекую ночь в океане, когда не стало человека,
которого она любила. Она очень сильно любила Чарльза и не надеялась, что в ее
жизни будет другая любовь.
Глава 17
14 июня 1914 года они стояли на платформе и смотрели, как
поезд медленно приближался к станции. Эдвина, стоя позади Джорджа, изо всех сил
махала Филипу, который, высунувшись из окна, радостно им улыбался. Казалось,
минуло тысячи лет, а не девять месяцев, и вот Филип возвращался, окончив первый
курс Гарварда.
Он первым сошел на платформу и кинулся всех обнимать. Джордж
издавал ликующие возгласы, а младшие весело прыгали вокруг. Одна Алексис
тихонько стояла и недоверчиво улыбалась, как будто все еще не верила тому, что
Филип сдержал свое обещание и приехал.
— Привет, котенок! — Он прижал к себе засиявшую
Алексис. Филип снова дома, значит, все хорошо, сбылся чудесный сон!
Джордж шутливо боксировал с братом, пока Филип, смеясь, не
оттолкнул его. Он не помнил себя от счастья, что опять оказался дома.
Когда он вернулся за багажом в вагон и стал через окно
передавать вещи Джорджу, Эдвина не могла не заметить, как Филип вырос и
повзрослел. Он держался очень уверенно, даже солидно — настоящий мужчина. Ему
было почти девятнадцать, но выглядел он старше своих лет.
