Но все-таки ей было жаль газету. В последний раз она зашла в
кабинет отца. Теперь здесь работал один из его заместителей, но для сотрудников
он оставался офисом Берта Уинфилда. На стене висела фотография: мама и она, еще
совсем маленькая. Эдвина сняла ее, долго вглядывалась в лицо матери, а потом
села и подписала необходимые при сделке документы. Вещи отца уже убрали из
кабинета.
— Вот и все. — Она посмотрела на Бена, который
пришел, чтобы помочь ей оформить сделку.
— Жаль, что все так закончилось, Эдвина. — Он
грустно улыбнулся. Они оба хотели видеть Филипа в кресле руководителя. —
Как дела у Джорджа?
Она рассмеялась, вспомнив его последнее письмо.
— Думаю, что еще никогда он не был так счастлив.
Похоже, в Голливуде все слегка тронутые. Но ему там нравится.
— Я рад. А эта работа не для него. — Бен на самом
деле считал, что Джордж не справился бы с газетой.
Они вышли на улицу и долго стояли у дверей. Забота о газете
сближала их, теперь ее нет, но Эдвина знала, что еще не раз будет пользоваться
советами Бена. Он медленно проводил ее к машине и помог сесть.
— Спасибо за все, — тихо сказала она. Он молча
кивнул, и она поехала домой. Грустно расставаться с газетой, которую отец так
любил. Но его нет больше… Филипа тоже… Закончилась целая эпоха.
Глава 24
Джордж сдержал обещание и на День Благодарения приехал
домой. Все были очень рады его приезду, и дети слушали его рассказы, раскрыв
рот.
В Голливуде он познакомился с братьями Уорнерами, видел
Норму и Констанцию Талмадж и развеселил детей рассказами о Томе Миксе и Чарли
Чаплине. Конечно, между Джорджем и звездами кино лежала пропасть, но
киноиндустрия пока переживала эпоху становления и таила массу перспективных
возможностей для талантливых людей. Голливуд кипел энергией, и Джордж
чувствовал себя там как рыба в воде.
Сэм Горовиц, дядя его друга, представлял собою весьма
оригинальную личность. Четыре года назад он основал главную студию и со
временем мог управлять всем этим городом, потому что знал свое дело и умел
ладить с людьми. Джордж охарактеризовал его как большого человека — во всех
смыслах этого слова, упоминание о его красивой дочке не пролетело мимо ушей
Эдвины.
Как сказал Джордж, она была единственным ребенком. Жена Сэма
погибла в железнодорожной катастрофе, и отец растил ее один. Эдвина удивилась,
что брат знает так много о девушке, но удержалась от замечаний, а Джордж все
говорил и говорил.
— Можно, мы приедем к тебе?
Тедди восхищенно смотрел на брата. Он казался ему очень
важной фигурой, важнее даже, чем кинозвезда! Джордж подробно рассказал им о
своей работе. Он не слишком любил техническую сторону своей профессии, но
надеялся, что вскоре сам будет ставить фильмы, а затем возглавит студию, как
Сэм Горовиц. Он нисколько не сомневался в своих способностях. Сэм обещал через
год взять его к себе, если он проявит необходимые деловые качества.
— Надеюсь, там ты работаешь прилежнее, чем в
газете, — сказала Эдвина.
— Не сомневайся, — ухмыльнулся Джордж. —
Прилежнее, чем в Гарварде!
Он был искренне рад, что нашел занятие по душе. Интересно,
что сказал бы Филип, будь он сейчас рядом с ними. Хотя при нем Джордж скорее
всего продолжал бы учиться в Гарварде.
Как жестоко устроен мир! Не прошло и года со дня смерти
Филипа, когда закончилась эта ужасная война. Она унесла десять миллионов
жизней, двадцать миллионов вернулись с фронта искалеченными. Столь колоссальное
количество жертв просто не укладывалось в голове.
Каждый день во время недолгого пребывания Джорджа в
Сан-Франциско они говорили о войне, и Эдвина вспомнила, что уже давно не
получала писем от тети Лиз. Она решила написать ей сама, поделиться последними
новостями.
Год назад Эдвина повергла ее в отчаяние, сообщив о смерти
Филипа, но с тех пор их переписка почти прервалась. Впрочем, связь с Англией
оставалась весьма ненадежной. Эдвина отправила письмо вскоре после отъезда
Джорджа.
На Рождество он опять приехал, чтобы провести праздники в
кругу семьи, и рассказал им много новых забавных историй о кинозвездах. Частое
упоминание имени Хелен Горовиц навело Эдвину на мысль, что он серьезно ею увлекся.
Эдвине уже давно хотелось съездить в Голливуд, но она опасалась стеснить
свободу брата. Уже не мальчик, но еще и не мужчина, Джордж считал себя
личностью необычайной, хотя на самом деле по-прежнему оставался тем же
непоседой, что и раньше. Именно поэтому они так любили брата.
Он не расставался с детьми и участвовал во всех играх. Он
купил девочкам по платью и несколько новых красивых кукол, а Тедди прыгал от
радости, получив в подарок велосипед и ходули. Эдвине Джордж преподнес жакет из
серебристой лисы. Она давно уже не покупала себе новых нарядов, но подарок
Джорджа до слез растрогал ее, потому что точно такой же был когда-то у мамы, и
она с благодарностью примерила его. По настоянию Джорджа она надела его в
рождественский праздник. Доброта и великодушие сочетались в нем с неистребимым
мальчишеством: встав на ходули, он бродил по дому, а затем вышел в сад
поприветствовать соседей.
Джордж уже вернулся в Голливуд, когда из Лондона пришли
печальные вести. Адвокат тети Лиз с глубоким прискорбием извещал Эдвину, что
леди Хикэм скончалась в конце октября, но вследствие «трудностей» военного
времени ему не удалось сообщить об этом раньше. Он обещал держать ее в курсе
последующих событий.
Эдвина знала, что лорд Руперт завещал поместье и титул
своему племяннику. Однако движимое имущество досталось его жене, а она, в свою
очередь, завещала его Эдвине. Указанная в письме предварительная сумма при
разумных расходах позволяла надеяться на безбедное существование до конца
жизни. Впрочем, Эдвина никогда не стремилась к роскоши.
Деньги пришлись как нельзя кстати. Младшие дети могли
рассчитывать на успешную карьеру или удачный брак, и для Эдвины они являлись
гарантией независимости. Отныне никогда она уже не станет обузой для своих
братьев и сестер. Они с тетей не были близки, но, перечитывая письмо адвоката,
она не могла не испытывать благодарности. За газету Эдвина выручила сумму
намного меньшую, чем полученное наследство.
— Господи, благодарю тебя, — прошептала она и,
откинувшись на спинку кресла, сложила письмо.
В комнату вошла Алексис.
— Что-то случилось? — с тревогой спросила она:
девочка уже привыкла к тому, что от писем и телеграмм не приходится ждать
добра.
Но Эдвина невесело улыбнулась и покачала головой.
— И да… и нет… Умерла тетя Лиз, — сказала она
печально, — но она оставила нам в наследство немалые деньги…
Однако Алексис, казалось, пропустила мимо ушей вторую часть
сообщения.
— Отчего она умерла?
