Джордж сказал, что еще никогда не видел Алексис такой, но
вот уже четыре года, как он жил отдельно и не знал, насколько она изменилась.
Она всегда была трудным ребенком, но теперь проявились худшие черты ее
характера. Несмотря на врожденную робость, она страстно желала стать
кинозвездой.
— Трудный возраст, — сказала Эдвина Джорджу, когда
они остались наедине. — И она такая красивая. А красота приносит не только
счастье. Ей делают интересные предложения, а мы говорим «нельзя». Ей это не
нравится, и она обижается на нас. По крайней мере на меня.
— Очень надеюсь, что это временная блажь и со временем
это пройдет.
Джордж даже не догадывался, насколько тяжело сейчас Эдвине.
Воспитывать детей не такое простое занятие, как ему казалось.
— Что будем делать? — Он произнес это так, словно
Алексис совершила серьезное преступление, и Эдвина рассмеялась — Мы уедем
домой, и, думаю, она скоро придет в себя. А там со временем найдется мужчина,
который не побоится проблем, связанных с ее внешностью.
Джордж, улыбнувшись, смущенно покачал головой.
— Надеюсь, у меня не будет дочерей.
— А я надеюсь, что ты будешь счастливым отцом. —
Эдвина по-прежнему улыбалась. — И раз уж мы коснулись этой темы, —
она внимательно посмотрела на него, — скажи, что у тебя с Хелен? И почему
ты не в Палм-Спрингс?
— Я звонил туда, но они сейчас гостят в Сан-Диего. Я
оставил записку в отеле, но надо подождать их возвращения. Жаль, что ты не
встретилась с Сэмом…
Эдвина познакомилась с ним три года назад, и Сэмюэль Горовиц
ей понравился. Высокий, солидный мужчина с умными глазами, он казался
олицетворением силы и мужества.
— Встречусь в следующий раз. Но послушай меня, —
сказала она, строго глядя на него, — не испорти себе жизнь. Помни, о чем я
тебе говорила. — Эдвина улыбнулась, но он знал, что сестра не шутит.
— Слушаюсь, мэм. Почему бы вам не поговорить на ту же
тему с вашей сестрой?
Но уже через день после того, как рухнули надежды на участие
в съемке, Алексис успокоилась и весело отпраздновала свой день рождения. До
отъезда оставался еще один день, и Уинфилды решили провести его в студии
Джорджа, где им посчастливилось увидеть Лилиан Гиш.
— Ты когда-нибудь позволишь Алексис сниматься?
Джордж откинулся на спинку стула и вздохнул:
— Не знаю. Не думал об этом. А что, ты исполняешь роль
парламентера? Эдвина рассмеялась.
— Нет. Просто интересно. Она, похоже, не меньше тебя
любит кино…
Сей факт не вызывал сомнений, а кроме того, внешние данные
Алексис вполне соответствовали стандартам кинозвезды, и, будь она чуть
постарше… Алексис, безусловно, одобрила бы такие мысли.
— Не знаю, — повторил Джордж, — возможно,
когда-нибудь… Но здесь происходит всякое. Ты действительно хочешь, чтобы она
испытала все это на себе?
Лично он сам не пожелал бы этой профессии своим детям. Вот и
Сэм не хотел, чтобы Хелен снималась в кино. По мнению Джорджа, это пошло ей
только на пользу.
— Хелен же пробовала, и ничего, — заметила Эдвина,
и он кивнул.
— Это так, но они слишком разные. И Хелен никогда не
снималась в главных ролях. Отец запер бы ее на ключ и не выпускал, прояви она
такое желание. — Это объяснение снимало все вопросы.
— Я просто спросила. Ты не подумай, что мне этого
действительно хочется.
— Кстати, а где Алексис?
— В отеле. Ей немного нездоровится.
— Ты уверена? — Джордж подозревал теперь чуть ли
не каждого мужчину в желании совратить его сестру, чем давал Эдвине повод для
насмешек.
После обеда Джордж подбросил их до отеля и вернулся в
студию.
В номере никого не оказалось. Эдвина решила, что Алексис
ушла в бассейн купаться, и послала Тедди за ней.
— Ее там нет, — сказал, вернувшись, Тедди. —
Может, пошла прогуляться…
Он вновь убежал, так как надеялся застать в фойе своего
кумира Тома Микса.
Эдвина и Фанни стали собирать чемоданы. Пришло время
ужинать, но Алексис все не появлялась. Эдвина начала беспокоиться. Ей не
хотелось думать плохо о своей сестре, но вдруг Джордж все-таки прав? Алексис
такая непредсказуемая… робкая… застенчивая… тихий и молчаливый ребенок. Но
теперь, кажется, она научилась преодолевать эти детские качества.
В восемь вечера встревоженная Эдвина позвонила Джорджу. Он
уже собирался куда-то уйти, но звонок сестры заставил его изменить планы.
Дрожащим голосом Эдвина сообщила брату, что Алексис исчезла.
Джордж тут же примчался в отель.
— С кем, кроме вас, она общалась? Эдвина не могла
ответить ничего определенного.
— Может, опять Малкольм Стоун? Думаешь, у нее хватит
глупости?
— Да не глупость это, — Эдвина едва сдерживала
слезы, — а молодость…
— Какая, к черту, молодость! Я тоже был молодым!..
Эдвина невольно улыбнулась: в двадцать четыре года Джордж
считал себя совсем взрослым мужчиной.
— Однако я не болтался неизвестно где с
пятидесятилетними шлюхами…
— Не время сейчас об этом. Скажи лучше, что делать?
Вдруг что-то случилось?
Но Джордж в отличие от Эдвины не верил в похищения и
несчастные случаи, поэтому решил не звонить в полицию, хотя сестра просила его
сделать это.
— Понимаешь, если она опять со Стоуном или с другим
подобным ему типом, газетчики раздуют невиданных размеров скандал, а мне это
совсем ни к чему…
Вместо этого Джордж поговорил с носильщиками и швейцаром,
сунул каждому по паре долларов и через двадцать минут, бледный от ярости,
вернулся с ответом: Алексис и Малкольм уехали на Розарита-Бич, по ту сторону
мексиканской границы.
— Господи! — Эдвина разрыдалась, велев Фанни и
Тедди оставить их одних. — Что же нам делать, Джордж?
— Что делать?!
Он кипел от бешенства. Было уже полдевятого, и при самой
сумасшедшей гонке они могли попасть туда не раньше чем через полтора часа.
Только бы не опоздать…
— Ехать в Мексику, вот что. Убью гада!
Эдвина слишком хорошо знала вспыльчивый характер своего
брата. Она велела детям ни в коем случае не выходить из номера и, схватив
пальто, побежала за ним.
Скоро они мчались на юг я без двадцати одиннадцать добрались
до места. Около отеля стояли роскошные американские автомобили. Многие жители
Лос-Анджелеса приезжали сюда на ночь, чтобы весело провести время.
Они вошли в отель, и Джордж уже собирался распахивать все
подряд двери номеров, но решил сперва заглянуть в бар.
Совершенно пьяный Малкольм Стоун сидел за карточным столом,
а Алексис стояла рядом.
