— Извините, — взглянула Эдвина на Патрика, —
я не должна была вам все это говорить.
Она начала рукой вытирать слезы, и Патрик протянул ей
красивый платок с вышитым гербом. Эдвина с благодарностью его взяла.
— Обычно я стараюсь не говорить на эту тему.
— Я понял, — улыбнулся ей Патрик. — Как жаль,
что мы не встретились двенадцать лет назад, я бы отбил вас у Чарльза, и вы бы
прожили гораздо более счастливую жизнь, и я тоже. Я бы не женился, на ком не
следовало. Мне тоже хочется излить вам свою душу, Эдвина, — продолжал
он. — Я женился на двоюродной сестре Чарльза со стороны его матери. Очень
«достойная» девушка, как говаривала моя мама, но, боюсь, я слишком поздно
осознал, что она не любит меня.
— И как же сложилась ваша семейная жизнь? —
взглянула на него Эдвина, постепенно успокаиваясь.
— Даже не знаю, — с сожалением произнес он. —
У нас три чудесных сына, а с женой мы общаемся примерно раз в два месяца между
ее поездками и за завтраком. Боюсь, моя жена… э-э… не особенно любит мужчин. Ей
гораздо лучше в обществе женщин-подруг и лошадей.
Эдвина чувствовала, что он сделал ей важное признание, но
она очень смущалась и не решалась расспрашивать его подробно. Достаточно знать,
что он женился на женщине, которую не любит и которая не любит его. А слова про
«женщин-подруг», возможно, ничего особенного не означают. Но все-таки Патрик не
зря это сказал. Удивительно, как это при таком эпизодическом общении они
умудрились произвести на свет троих детей.
— И вас устраивает такая жизнь, вы не собираетесь
развестись с ней? — тихо спросила Эдвина, но Патрик в ответ покачал
головой.
— Нет. По ряду причин — в частности, из-за сыновей. И я
боюсь, что мои родители не пережили бы этого. Видите ли, в нашей семье не было
разводов. А благодаря моей французской бабушке все еще больше усложняется: я
редкая пташка — британский католик. Так что, боюсь, мы с Филиппой связаны на
всю жизнь. Малопривлекательная перспектива на ближайшие сорок-пятьдесят лет. —
Он говорил об этом с иронией, но Эдвина видела страдание в его глазах и
чувствовала горечь за его беззаботным тоном.
— Почему вы не оставите ее? Нельзя же так жить всю
жизнь. — Поразительно: они почти не знают друг друга, но делятся таким
сокровенным. Хотя подобное часто случается в путешествиях.
— У меня нет выбора, — тихо ответил Патрик, —
как и у вас, когда вы столкнулись с необходимостью растить братьев и сестер.
Положение обязывает, как говаривала моя бабушка. Существует долг, и я должен
его выполнить.
А мальчики у нас замечательные, они уже подросли и теперь
уехали в школу. Последним покинул дом Ричард, год назад, поэтому я теперь стал
посвободнее. На самом деле меня совсем не тянет бывать дома, и я там почти и не
бываю. — Он по-мальчишески улыбнулся Эдвине. — Большую часть времени
я провожу в Нью-Йорке. Езжу по делам в Париж, когда только возможно. Потом у
меня есть друзья в Берлине и Риме… Так что все обстоит не так плохо.
Но Эдвина ответила ему с искренним сочувствием:
— Как это все печально и… пусто! — Она говорила с
ним прямо, и он отвечал ей тем же.
— Вы правы. Да. Но это все, что у меня есть, Эдвина, и
я стараюсь как могу. Как и вы тоже. Это не жизнь, но это моя жизнь. Как и ваша.
Посмотрите, вы же провели всю жизнь, оплакивая человека, умершего двенадцать
лет назад. Подумайте об этом… подумайте о нем.
Вы действительно знали его? Вы знали, каким он был, мог бы
он сделать вас счастливой? У нас было право на счастье, но мы не стали
счастливыми. Поэтому вы делали что могли в окружении любимых братьев и сестер,
и я тоже, со своими сыновьями. Больше я ни на что не имею права, я женатый
человек.
Но вы-то, Эдвина, другое дело. Вам нужно найти человека,
которого вы полюбите. Выйдите за него, родите своих детей. Я уже не могу ничего
такого себе позволить, но вы можете, Эдвина. Не хороните себя, у вас вся жизнь
впереди.
— Глупости! — засмеялась Эдвина, хоть Патрик
произнес мудрые слова, понимала она это или нет. — Да вы знаете, сколько
мне уже? Тридцать два. Я слишком стара для этого, считай, полжизни прожито.
— Вот и мне так кажется. Мне тридцать девять. Но знаете
что? Если бы у меня была еще возможность полюбить, быть счастливым, иметь еще
детей — я бы, не задумываясь, ухватился за нее.
Патрик посмотрел на Эдвину и, прежде чем она ответила,
поцеловал ее. С тех пор, как погиб Чарльз, никто не целовал ее так.
Внезапно она осознала то, что сказал Патрик. Прав ли он?
Действительно ли Чарльз — всего лишь далекое воспоминание? Да помнит ли она
Чарльза на самом деле? Сейчас несомненно одно: она любила его. Но возможно, она
слишком долго переживает это? Может, пора забыть?
И вдруг, когда она начала целовать Патрика, воспоминания
стали гаснуть в ее сознании, и не осталось ничего, кроме двух человек, крепко
обнимавших друг друга.
Прошло немало времени, прежде чем Патрик отпустил Эдвину. Он
снова и снова целовал ее, а потом решился сказать то, что считал необходимым,
что Эдвина имела право знать:
— Эдвина, что бы ни произошло между нами, я не смогу
жениться на вас. Я хочу, чтобы вы знали это. Как бы я ни любил вас, я
несвободный человек. Я не разведусь никогда. Но я не хочу разрушить и вашу
жизнь. Я хочу сказать, что если вы и позволите мне любить вас, то все равно
будете оставаться свободной… так будет лучше для нас обоих… я не буду
удерживать вас, и вы тоже… понимаете?
— Да, — тихо ответила Эдвина, благодарная ему за
искренность и прямоту.
Она с самого начала почувствовала, какой он честный человек.
Именно поэтому она заговорила с ним, и поэтому она поняла, что любит его.
Смешно, она же едва знает его, но она его любит.
— Я не позволю вам того, что было после смерти Чарльза…
хранить память годами… Я хочу любить вас и показать вам вашу дорогу — дорогу
счастья и полноценной жизни. И даже если вы полюбите меня, то все равно будете
во всем вольны: захотите выйти замуж за кого-нибудь — и сделаете это…
— Не будем сейчас об этом, — улыбнулась
Эдвина, — вы же не можете всего предвидеть. Что, если Филиппа умрет, или
оставит вас, или решит уехать куда-нибудь?
— Я не могу на этих зыбких надеждах строить свою жизнь
и вам не позволю. Моя любимая, помните: я отпущу вас… как маленькую птичку… и
вы полетите к себе домой, далеко за океан…
Но не успел он сказать эти слова, как Эдвина почувствовала,
что вовсе не стремится к этому. Она взяла его за руку и тихо прошептала:
— Не сейчас… пожалуйста.
— Да… не сейчас… — зашептал он в ответ, уткнувшись
лицом в ее волосы. — Я люблю тебя!..
Глава 36
Такое бывает только в романах да еще в голливудских фильмах.
Они случайно встретились, сразу полюбили друг друга и парили в небесах от
счастья. Для Эдвины открылась другая жизнь, какой у нее никогда не было или о
существовании которой она просто позабыла за одиннадцать лет.
