– Просто ты так нервничаешь.
– Разве не нормально, когда девушка нервничает перед свадьбой? – спросила я.
– Нормально, если она нервничает и счастлива, – въелась в меня мама.
– А я что? Я ничего. Я тоже счастлива, – поспешила запорошить я ей глаза.
– Мне почему-то так не кажется, – сказала проницательная мама.
Естественно, ведь она знала меня с детства и прекрасно понимала, что я за фрукт. И все мои номера и попытки выдать желаемое за действительное она всегда раскусывала на раз.
– Ну, а зачем тогда я буду тебя расстраивать своими рассказами? – резонно спросила я. – Что от этого изменится?
– А кто такой Борис? – вдруг нежданно-негаданно уставилась на меня мама.
У меня, что называется, все упало.
– А ты откуда знаешь? Светка растрепала? – ужаснулась я.
После истории с Андреем я молчала про Бориса как рыба. Мне попреков в собственной глупости, инфантильности и недальновидности хватило на всю жизнь. Поэтому я свято решила не оповещать родню о своих романах.
– Что растрепала? – не поняла мама.
– Про Бориса. И вообще, что ты это вдруг про него спросила? Он просто случайный прохожий, не больше, – притворилась я.
– Просто случайный? А почему ты так побледнела? – уставилась на меня мама.
Я пыталась сообразить. Откуда? Откуда она о нем знает? Впрочем, может, я все-таки в беспамятстве что-то и упоминала. По крайней мере, имя.
– Это я тебе рассказывала? – уточнила я.
Было что-то чудовищно неправильное в том, что накануне моей свадьбы кто-то вытащил этого кролика из шляпы. Я не была готова слушать, а тем более говорить о нем. Даже просто его имя причиняло мне боль. Это жестоко, в конце концов. Мало того, что мне придется пройти всю жизнь рука об руку с Петечкой, от которого меня воротило еще в институте, так еще и перед свадьбой настроение портят.
– Никто мне ничего не рассказывал, как и всегда. Вот так всю жизнь. У тебя что-то происходит, а я даже и не в курсе, – вдруг зачем-то пустила слезу мамуля.
– Мама! – крикнула я. – Мне сейчас не до твоих упреков. Откуда ты узнала про Бориса?
– Ну, сейчас это все уже не важно.
– Важно! – уже чуть ли не с истерикой понесла на нее я. – Ты что-то скрываешь.
– Да подумаешь! – вдруг не стала спорить со мной мама.
Я оторопела. Я так ляпнула, наугад. А что, она и правда что-то от меня скрывает?
– Нет уж, теперь ты мне все скажи! – разозлилась я.
Мама замолчала и стала медленно наливать себе чай, мешать в нем сахар, доливать холодной кипяченой водички, чтобы не было горячо. Я почти озверела, глядя на ее неторопливые движения. Наконец она вздохнула и огорошила меня:
– Он приходил сюда. Искал тебя.
– Приходил?! – ахнула я. – А почему не позвонил мне на мобильник?
– Я ничего не знаю. Кажется, он пытался найти тебя на работе, но Света…
– Что Света? – вдруг у меня замерло сердце.
– Ну, что-то она ему там сказала. И он пришел сюда.
– Что он хотел? – еле слышно прошептала я. Сердце же ухало так, что чуть ли не выскакивало из груди.
– Поговорить с тобой, – мама посмотрела на меня с вызовом. – Я ничего не знала. Мне казалось, так будет лучше. И Света тоже так считает. В конце концов, он же женат. Из этого ничего хорошего не выйдет.
– Но ты должна была мне сказать. – Я налила себе такого же чая, тоже размешала его и выпила одним махом. Я старалась не думать, потому что если начинать думать, то получалось, что Борис не выбросил меня из головы, когда выставил на лестницу. И что, возможно, простил, что я шарила по его карманам.
– Что он просил мне передать? – вяло спросила я. Мама смущенно опустила глаза.
– Чтобы ты ему позвонила.
– Понятно, – пожала плечами я.
Теперь ясно. Он меня наверняка ждал, а теперь считает, что я просто не пришла. И не позвонила. Проигнорировала его предложение поговорить. Господи, и что мне теперь делать?
– Деточка, у тебя завтра свадьба! – всплеснула руками мама. Она внимательно наблюдала за выражением моего лица. И оно ей не понравилось.
– Слушай, а почему бы вам со Светой не выйти замуж за Петечку? Ведь все остальное вы за меня сделали, – тоном любезной светской дамы полюбопытствовала я, аккуратно моя после себя чашку, что само по себе было не к добру.
– Не порти себе жизнь! – взвизгнула мама. – Он женат, ему только и надо, чтобы ты сейчас все развалила.
– Но ведь это все-таки моя жизнь, верно? – полюбопытствовала я. Поставила чистую чашку на полку, надела джинсы с футболкой, взяла сумку и сотовый телефон. Вышла. Хлопнула дверью. Краем глаза успела заметить, что мама плачет. Страшно захотелось вернуться и броситься маме на шею, но тогда пришлось бы завтра вставать рано утром и наряжаться в белое платье. А это теперь невозможно.
Я встала около трамвайных рельсов, которыми было изрезано все Строгино, и набрала Петечкин номер.
– Петечка?
– Привет, дорогая. Ты как? Я волнуюсь ужасно, – радостно прощебетал он.
У меня все внутри сжалось от ужаса.
– Я тоже, – искренне, совершенно искренне сказала я. Я не виновата, что он не правильно истолковал мои слова.
– Я так тебя люблю, – теплым голосом сказал Петечка.
Мне захотелось отключить связь, вернуться в дом и нацепить платье.
– Я тебя тоже. Но свадьбы не будет, – на выдохе брякнула я.
– Что? Я тебя не расслышал.
– Все ты расслышал. Свадьбы не будет. И лучше не спрашивай почему. Я такая стерва, но я не буду портить тебе жизнь. Я тебя не люблю.
– Что?! – только и смог выдавить Петечка.
– Повторить? – любезно спросила я.
Петечка замолчал. Потом вдруг спросил:
– Это из-за него?
– Из-за кого? – удивилась я.
– Из-за твоего женатого козла. Я знаю, что он приходил. Что он тебе напел? Имей в виду, он наверняка все врет!
– И ты знал? – чуть не задохнулась я от возмущения.
Петечка еще что-то орал. И, кажется, клялся в любви, но я уже не слышала. Я отключилась. Потом, подумав, вообще выбросила телефон в урну около остановки трамвая. Для надежности, а то еще потянет снова его включить.
Я достала из рюкзачка жвачку и долго ее жевала, старательно пытаясь сменить вкус непонятной горечи на мятный. А потом села на трамвай и поехала. В целом нельзя сказать, чтобы мне было плохо. Собственно говоря, в какой-то степени мне стало даже хорошо. Теперь можно было спокойно работать, не боясь того, что Света меня заставит уйти с работы в шесть часов. И замуж можно не выходить. Ура. Маму вот только жалко, но ведь она сама, в конце концов, мне рассказала про Бориса. Значит, чувствовала, что не все так славно с этой свадьбой, как может показаться на первый взгляд. Покатаюсь на трамвае, вдруг мозги заработают и придумают что-то, что поможет мне вернуть Бориса. Вот ведь, блин. Оказывается, что у меня по-прежнему только этим голова и забита.
