Глава 6
– Мама, мама... это Бернардо! – Нос Алессандро был
прижат к стеклу. Рождественская елка сверкала за его спиной. Изабелла обняла
его за плечи и выглянула в окно. Она улыбалась. Они с Бернардо прекратили свои
баталии несколько дней назад. Он был очень нужен ей сейчас, так же как и ее
сыну. За последние десять лет умерли родители и Изабеллы, и Амадео, и, будучи
единственными детьми, они ничего не могли предложить Алессандро в качестве
семьи, кроме самих себя и своего друга. И Бернардо пришел как всегда. – Ой,
смотри... смотри! Потрясно! У него пакет... и посмотри! Еще!
Бернардо разыграл смешную пантомиму, тяжело ступая и шатаясь
под тяжестью свертков, уложенных в огромный холщовый мешок. На нем была шапка
Санта-Клауса и один из его неизменных черных костюмов.
Изабелла тоже смеялась, когда охранник открыл дверь.
– Привет, Нардо, как дела?
Он легко поцеловал ее в щеку и тотчас же перевел взгляд на
маленького мальчика. На работе у них была пара трудных недель. Дело с МАП было
решительно закрыто. Изабелла послала им краткое грубое письмо, и Бернардо был
зол до глубины души. Накопились и другие проблемы, но в конце концов все они
были решены. Они оба очень устали за это время. Но каким-то образом с уныло
приближающимся Рождеством им обоим удалось отставить в сторону их разногласия.
Они все сели возле огня, и она подала ему рюмку коньяка.
– Когда я могу открыть их? Прямо сейчас? – Алессандро
подпрыгивал как маленький красный эльф в своих тапочках, в то время как мама
Тереза вертелась где-то возле двери.
Все слуги праздновали на кухне с вином и подарками,
врученными им Изабеллой вчера вечером. В доме находились «при исполнении»
только охранники. С ними обращались как с невидимками, но безопасность всех в
доме зависела от того, чтобы они оставались на страже у всех входов на виллу и
снаружи. Люди, отвечающие на телефонные звонки, были, как всегда, на посту в
бывшем кабинете Амадео, а беспардонные звонки стали еще более яростными во
время праздников. Как будто было недостаточно того, что они пережили. Звонили
еще и еще. И Бернардо знал, какое действие они оказывают на нее. Изабелла
всегда предчувствовала эти звонки. Теперь она больше никому не доверяла. В ней
умирало что-то доброе, способное дарить нежность, что было столь присуще ей
раньше.
– Ну когда же я могу открыть их? Когда? – Алессандро
дергал Бернардо за рукав, но тот притворился, что не слышит.
– Что открыть? В этом пакете мое белье из прачечной.
– Нет, неправда... нет, это не так! Мама...
пожалуйста...
– Я не думаю, что он дотерпит до полуночи, несмотря на
Рождество! – Даже Изабелла улыбалась, нежно глядя на ребенка. – А как насчет
мамы Терезы, дорогой? Почему бы тебе сначала не подарить ей твой подарок?
– О, мама!
– Ну давай. – Она сунула ему в руки большой пакет, и он
умчался отнести ей прекрасный розовый атласный халат, самый красивый из
американской коллекции Изабеллы. От Изабеллы она уже получила в подарок сумочку
и маленькие элегантные золотые часики. Год должен был стать хорошим для всех,
кто проявил свою преданность ей и ребенку. По крайней мере она больше не
подозревала тех, кто служил у них в доме. Она наконец-то поверила, что
предателями были люди извне. Она подарила Энцо новое теплое пальто из черного
кашемира, чтобы он надевал его поверх униформы, когда возил ее по городу, и
великолепный новый комнатный радиоприемник. Сегодня он с гордостью сказал ей, что
по нему можно было ловить даже Лондон и Париж. Подарки были вручены всем в доме
и, не менее красивые и продуманные, каждому на работе. Но для Алессандро был
приготовлен особенный подарок. Он еще не видел его, но Энцо уже установил его и
все приготовил.
Алессандро вбежал в комнату.
– Она говорит, он очень красивый, и она будет носить
его всю жизнь и думать обо мне. – Он выглядел довольным от эффекта,
произведенного большим розовым купальным халатом. – Теперь мне.
Изабелла и Бернардо засмеялись, глядя на него,
возбужденного, с сияющими и широко раскрытыми глазами. На мгновение показалось,
что ничего ужасного никогда не было и исчезла боль последних месяцев.
– Ладно, господин Алессандро. Иди к нему! Бернардо
величественно махнул в сторону большого холщового мешка, и мальчик устремился к
нему, а затем залез внутрь с громким возгласом радости. Мгновенно полетели
бумага и ленточки, и через миг он уже облачился в серебристый костюм
астронавта, из-под которого выглядывали красные тапочки. Смеясь и взвизгивая, он
стремглав проскользил по отполированному до блеска деревянному полу, чтобы
поцеловать Бернардо, прежде чем снова нырнуть в мешок. Игры, новые игрушки,
большой симпатичный коричневый медведь и, наконец, велосипед, лежащий на самом
дне большого мешка.
– О... какой красивый... Это «роллс-ройс»? Изабелла и
Бернардо смеялись, наблюдая за мальчуганом, уже усевшимся на новый велосипед.
– Конечно, это «роллс». Разве я подарил бы тебе
что-нибудь другое?
Алессандро уже ехал, шатаясь из стороны в сторону, через
комнату, направляясь сначала к столу в стиле Людовика XV, затем к стене, в то
время как двое любящих его людей смеялись до тех пор, пока не заплакали. Потом
они заметили Энцо, нерешительно улыбавшегося у двери. Его глаза вопросительно
смотрели на Изабеллу, и она с улыбкой кивнула.
– Думаю, меня, наверное, перещеголяли.
– Вовсе нет. Скорее всего завтра утром он приедет
завтракать на велосипеде. Но это... Мне просто хотелось подарить ему нечто
такое, что сделало бы его заключение в доме менее грустным. Он не может... –
она с болью поколебалась какое-то мгновение, – он больше не может ходить на
площадку для игр.
Бернардо молча кивнул, поставил рюмку с коньяком и встал. Но
мелькнувшая в глазах Изабеллы печаль уже исчезла, когда она, улыбаясь,
повернулась к сыну:
– Сходи за мамой Терезой и за своим пальто.
– Мы идем гулять? – заинтригованно спросил он.
– Только на минутку.
– А я не могу пойти в этом? – Он радостно посмотрел на
свой костюм астронавта, и Бернардо нежно подтолкнул его в спину.
– Ступай, ты можешь надеть пальто сверху.
– О'кей. – Он произнес американское слово со своим
римским акцентом и исчез на полной скорости, а Бернардо при этом вздрогнул.
– Наверное, мне придется менять зеркала в твоем зале.
– Не говоря уж о столе в столовой, всех шкафах между
этой и его комнатой и, возможно, застекленных дверях. – Они оба слушали,
улыбаясь, как звонок велосипеда доносится из длинного зала. – Это был самый
удачный подарок. – Она тоже знала, что Амадео собирался подарить его сыну, и на
мгновение они оба замолчали. Затем она испытующе посмотрела на него и тихо
вздохнула. – Я рада, что ты смог быть здесь с Алессандро, Нардо... и со мной
тоже.
