Телефонистка попросила позвать Бернардо, а Изабелла начала
нервно постукивать пальцами ног по мягкому ковру. Из осторожности она молчала,
чтобы девушка в «Сан-Грегорио» не могла понять, кто звонит. Она успела сделать
одну торопливую пометку, когда Бернардо взял трубку.
– Да?
– Привет, молодец. Это я. – Молодец... грубый перевод:
хороший парень, терпеливый человек. Это обращение подходило ему больше, чем
кому-либо.
– Все прошло хорошо?
– Идеально.
– Как ты себя чувствуешь?
– Устала. Немного. Полагаю, все еще слегка в шоке.
Думаю, я не осознавала, что все это значит, пока не добралась сюда. Тебе просто
повезло, что я была слишком уставшей, чтобы сесть на следующий самолет, летящий
домой. – Она почувствовала, как ее охватила волна тоски по дому, и ей внезапно
захотелось протянуть руку и дотронуться до него.
– Тебе повезло. Я задал бы тебе хорошую трепку и прямиком
отправил обратно. – Его голос звучал мрачно, но Изабелла засмеялась.
– От тебя вполне можно ожидать такое. Во всяком случае,
теперь уже ничего не изменишь, мы сами придумали это безумие, и нам остается
только постараться сделать все возможное, пока я нахожусь здесь. Теперь
расскажи мне о наших делах.
– Я только что послал тебе вырезку из «Вестника». Все
идет по плану. Газеты сообщают, ты находишься сейчас в резиденции, в роскошной
квартире наверху нашего особняка.
– А как все остальные?
– Мама Тереза сначала отнеслась к этому очень плохо, но
думаю, теперь она все поняла. Она считает, что тебе следовало бы взять ее с
собой. Но кажется, она смирилась. Как малыш?
Малыш... Она и Амадео уже два года не называли его так.
– В восторге. Совершенно счастлив. Несмотря на то что
мы не попали в Африку. – Они оба засмеялись, и Изабелла порадовалась, что
несколько лет назад они установили специальную линию связи. Ею пользовались
только Изабелла, Амадео и Бернардо, и теперь она гарантировала им свободу общения.
Она не имела добавочных точек, их не могли подслушать где-то в доме. – Теперь
давай рассказывай. Что там происходит? Телефонные звонки? Сообщения? Новые
заказы? Проблемы, возникшие в последний момент с летней коллекцией? – Ее скоро
надо представлять, и Изабелла исчезла в ужасно неподходящее время.
– Ничего из ряда вон выходящего не произошло, за
исключением красной ткани, которую ты заказала в Гонконге.
– Что случилось? – У нее напряглись пальцы ног,
которыми она играла с телефонным шнуром, извивавшимся по полу под столом. – На
прошлой неделе они сказали, что проблем не будет.
– Тебе солгали. Они не могут ее поставить.
– Что? – Ее голос разнесся бы по всей квартире, если бы
она предусмотрительно не закрыла дверь. – Скажи этим ублюдкам, что они не могут
так поступить. Я больше никогда не буду делать им заказы. О Господи... нет, не
беспокойся. Я позвоню им сама... черт возьми, это невозможно. У нас разница в
тринадцать часов. Но я позвоню им через двенадцать часов. Я созвонюсь с ними
сегодня вечером.
– Лучше тебе проработать альтернативные варианты. Не
можем ли мы использовать что-нибудь из имеющегося здесь, в Риме?
– Ничего. А что, если вместо красной использовать
пурпурную ткань, оставшуюся от прошлого сезона?
– А это сработает?
– Мне надо поговорить с Габриэлой. Пока не знаю. Нужно
подумать, подойдет ли она к остальной коллекции.
Изабелла уже поняла, что вся коллекция приобретет совсем
иной вид. Она хотела в этом году создать летнюю коллекцию из основных цветов
спектра. Яркий сияющий синий, солнечный желтый, гонконговский красный и много
белого. Если они используют пурпурную ткань, ей потребуются зеленые, оранжевые
ткани и совсем немного красной.
– Это меняет всю гамму, – сказала она.
– Да. Но это можно сделать?
Ей хотелось крикнуть ему: «Да, но не отсюда!»
– Мне бы хотелось знать, как ты можешь говорить, что
ничего особенного не произошло? Отсутствие красной гонконговской ткани – это
катастрофа.
– Почему бы тебе не заменить ее чем-нибудь из Штатов?
– У них нет ничего из того, что я хочу. Не беспокойся. Я
потом обдумаю это. Есть еще пикантные новости для меня?
– Только одна.
– Нам не поставят бледно-зеленую?
– Уже прислали. Нет, это хорошее известие.
– Для разнообразия. – Но, несмотря на сарказм в ее
голосе, лицо Изабеллы оживилось. Она не знала, как ей это удастся, как она
сумеет подобрать замену основной ткани и изменить цвета за столь короткое
время, находясь так далеко, но, говоря с ним, она как бы вернулась в
«Сан-Грегорио». Не важно, где она, у нее оставалось ее дело, и если понадобится
сдвинуть горы, она сделает это. – Так какие же хорошие новости?
– Компания «Ф-Б» закупила море духов, достаточное для
размещения Шестого военно-морского флота.
– Прекрасно.
– Не возбуждайся. – Бернардо снова стал похожим на
того, каким был прежде: уставший, сердитый, встревоженный.
– Не буду. Меня тошнит от этих ублюдков и их
предложений выкупить нас. И не надоедай мне с этой чепухой, пока я здесь.
– Не буду. Что ты хочешь, чтобы я сказал Габриэле? – Их
главный модельер заработает язву, когда услышит эту новость. Изменения? Какие?
Как мы можем сейчас вносить изменения?
– Передай, чтобы она все приостановила, пока я не
перезвоню.
– И когда это будет?
– В сентябре, дорогой. Я в отпуске, помнишь? Черт
возьми, как ты думаешь, когда? Я же сказала, что позвоню в Гонконг сегодня
вечером. А днем проработаю другие варианты. Я помню каждый цвет, каждый рулон
ткани, имеющийся у нас на складе. – И Бернардо прекрасно знал, что это
действительно так.
– Полагаю, это повлияет и на готовую одежду.
– Не очень.
– Но достаточно. – Его язва привычно напомнила ему о
себе. – Ладно, ладно. Я попрошу ее попридержать коллекцию. Но ради Бога,
перезвони мне. – Прежнее напряжение вновь возникло между ними. Как ни странно,
оно казалось знакомым и даже приятным.
– Я позвоню тебе после того, как переговорю с
Гонконгом. Около часа ночи. – Она произнесла это как само собой разумеющееся,
уже делая массу небольших, но четких пометок. – Как там моя почта?
– Ничего особенного.
– Хорошо. – Секретарь Амадео отвечала на всю
корреспонденцию на имя Изабеллы с верхнего этажа дома мод. – Поговорим вечером.
Позвони, если что-то произойдет в течение дня. – Но на своем конце линии
Бернардо знал, что не станет этого делать. Все подождет до ночи.
– У тебя есть чем заняться.
– Конечно, я займусь. – Он достаточно хорошо знал ее и
догадывался, что она успела исписать пару листов в блокноте. – Пока.
