Наташа быстро оборвала ее:
– Я не говорила о десяти годах. Речь шла об одном.
– А какая разница? Один год или десять? Теперь я знаю,
как чувствуют себя люди, приговоренные к тюремному заключению. Оно всегда
кажется нереальным, пока не испытаешь сам, а когда такое случается, трудно
поверить, что это когда-нибудь кончится, и к тому времени это, наверное, уже не
важно. – Она с серьезным видом помешивала кофе, а Корбет наблюдал за ней.
– Не знаю, как вы выдерживаете. Я не уверен, что смог
бы такое вынести.
– Я явно не так уж хорошо справляюсь с этим, а то
никогда бы не допустила такого провала, как вчера. Слава Богу, что он послал
вас, Корбет, а то меня бы бросили а растерзание волкам, и сейчас я уже не
смогла бы оставаться у Наташи. Мне бы пришлось прятаться с Алессандро
где-нибудь еще. – Эта мысль отрезвила всех троих.
– Тогда я рад, что оказался там.
– Я тоже. – Она открыто посмотрела на него и медленно
улыбнулась. – Боюсь, я поступила очень глупо. Но мне очень повезло. Еще раз
спасибо. – Она образумилась, но он покачал головой.
– Я ничего не сделал. Только устроил сумасшедшую гонку.
– Этого было достаточно. – На мгновение их глаза
встретились, и он посмотрел на нее с теплой улыбкой.
Они неохотно покинули столовую и вернулись в гостиную
посидеть у камина. Они разговорились о Наташиной книге, о театре, путешествиях
и событиях в Нью-Йорке, и у Наташи на миг появился обеспокоенный вид, когда она
заметила тоску по этой жизни в глазах Изабеллы. Корбет понял это, и на
мгновение все умолкли. А потом Наташа лениво встала и повернулась спиной к
камину.
– Ладно, вы, двое. Думаю, я собираюсь поступить
невежливо. Я устала. – Но она знала, что Корбет хотел поговорить с Изабеллой
наедине.
Изабелла ждала, что Корбет скажет, что ему пора уходить, но
он этого не сделал. Он встал, чтобы поцеловать Наташу, и они остались одни.
Какое-то время он наблюдал за ней, пока Изабелла с
отсутствующим видом смотрела на огонь, пламя которого мягко освещало ее лицо,
отражаясь в больших темных глазах. Ему хотелось сказать, как прекрасно она
выглядит, но он инстинктивно понимал, что не должен этого делать.
– Изабелла... – тихим шепотом произнес он, и она
повернулась к нему. – Мне ужасно жаль, что вчера вечером случилось такое.
– Не стоит. Полагаю, это было неизбежно. Мне просто
хотелось, чтобы все было иначе.
– Знаете, Наташа права. В конце концов так и будет.
– Но еще очень нескоро. – Она задумчиво посмотрела на
него. – В некоторых отношениях я была избалована.
– Неужели такие вечера, как вчерашний, имеют большое
значение для вас?
– По правде говоря, нет. Но люди – да. Мне интересно,
что они делают, как выглядят, о чем думают. Вдруг становится очень трудно жить
в собственном крошечном мире.
– Ему совсем необязательно быть таким уж крошечным. –
Он оглядел освещенную мягким светом гостиную и с улыбкой перевел взгляд на нее.
– У вас есть возможность выходить, оставаясь незамеченной.
– Я попыталась сделать это вчера вечером.
– Нет, это не то. Вы вошли прямо на арену для боя
быков, одетая как матадор, и когда вас заметили, вы были удивлены.
Она засмеялась над подобным сравнением.
– Я не думала об этом с такой точки зрения. Он тоже
тихо засмеялся.
– Я не уверен, что высказался правильно. Но вам
необязательно сидеть взаперти. Можно ездить за город и подолгу гулять там. Не
надо полностью запираться здесь. Раз вам это необходимо, то нужно выходить.
Она печально вздохнула, пытаясь унять желание в душе.
– Вы позволите мне иногда вытаскивать вас отсюда? Может
быть, с Алессандро? Или вас одну?
– Это было бы очень приятно. – Она на мгновение умолкла
и посмотрела ему в глаза. – Но знайте, вы не обязаны это делать.
Ему не хотелось отводить взгляд от ее глаз. Он слегка
покачал головой и отвернулся.
– Я понимаю больше, чем вы думаете. Я давно потерял
жену. Не так внезапно, как вы своего мужа. Но это было по-своему невыносимо
болезненно. Сначала я думал, что умру без нее. Теряешь все, что так знакомо,
все, что имело смысл и действительно много значило. Единственного человека,
знающего, что ты думаешь, как ты смеешься, как плачешь, что чувствуешь;
человека, который помнит любимые шутки из твоего детства, самые ужасные страхи,
который знает все это и умеет найти к тебе подход. Неожиданно остаешься один, в
полной уверенности, что никто уже не сможет так понимать тебя.
– И это действительно так? – Изабелла следила за ним,
стараясь не заплакать. – Кто-нибудь другой сможет научиться понимать и
разгадывать тайны?
Она подумала: «Смогу ли я когда-нибудь снова полюбить?»
– В конце концов я поверил, что всегда есть кто-то.
Возможно, они будут иначе смеяться или больше плакать, или их потребности
по-другому будут сочетаться с вашими. Но эти люди существуют, Изабелла, и вы
должны знать это.
– А вы нашли такого человека? Того, кто мог бы занять
ее место?
– Пока нет. Я не был готов к этому. Но я научился жить
с этой болью, о ней не думаешь каждый день. Но при этом я не лишился своего
дома, своей страны, привычного образа жизни, как вы сейчас.
Она тихо вздохнула:
– Я не утратила только две вещи: моей работы и моего
сына. Именно из-за него я здесь. Была ложная тревога по поводу похищения
Алессандро, и я решила, что не могу больше так жить.
– Но ведь никто не может отнять у вас ни работу, ни
ребенка. Здесь вы в безопасности.
– Алессандро – да, но я очень волнуюсь из-за работы.
– Не думаю, что вам стоит беспокоиться. Из того, что я
читал о вашем бизнесе, там, кажется, все вполне надежно.
– Пока. Но я не могу вечно руководить таким образом.
Вы, как никто, должны понимать это.
Он понимал, и даже лучше, чем она могла представить. И ему
нечего было добавить к сказанному. Он почувствовал тяжесть на своих плечах и
протянул руки к огню, чтобы согреться.
– В конце концов вы можете что-то изменить. Открыть
свое дело здесь, и даже в большем масштабе. Вы могли бы так разделить свою
администрацию, чтобы иметь возможность управлять из любого места. Но только
если в этом возникнет необходимость. Но пока не время думать об этом.
– Я собираюсь вернуться в Рим.
В ответ он понимающе кивнул, ничего не говоря. Затем тихо
добавил:
– Я уверен, через какое-то время вы это сделаете. А
пока вы здесь, мне бы хотелось помочь вам как можно лучше провести это время.
Единственное, что спасло меня, когда умерла Бет, это мои друзья.
