Даша придвинула к себе бумагу с ручкой и начала медленно, каллиграфическим почерком выводить слова, одно за другим: «Генеральному директору авиакомпании от представителя Морозовой Д. В. Заявление. Прошу уволить меня по собственному желанию…»
Дописала. Поставила дату, подпись. Протянула начальнице.
— Это что? — Та удивленно подняла брови, пробежав по тексту глазами.
— Я не могу, — Дарья беспомощно уронила руки, — больше не могу. Не умею бороться с ложью. Простите.
Не дав начальнице возразить, она встала, вышла из кабинета и закрыла за собой дверь, успев увидеть затуманенным от слез взглядом, как на лице Веры Петровны отразилась растерянность. Да нет. Это из-за слез показалось.
Дарья смотрела вокруг и не могла различить зал регистрации, эскалаторы, стойки. Все плыло перед ней в мареве утраченных надежд.
Аэропорт, в котором сосредоточились миллионы счастливых и несчастных судеб, мириады неразгаданных загадок и тайн, постепенно оживал после ночи и наполнялся людьми. С каждой минутой пассажиров становилось все больше, среди чемоданов и тележек было уже не протолкнуться, а Даша чувствовала, как ощущение потери наполняет ее до краев. Она отчетливо поняла, что не сможет без всего этого жить, что по ночам ей будут сниться стойки регистрации, самолеты, пассажиры родной — нет, теперь уже не родной — авиакомпании. Наяву это все, ставшее за год таким близким, теперь было безвозвратно утрачено.
Не в первый раз в жизни Даша столкнулась с чудовищной несправедливостью и человеческой подлостью, но, как и прежде, ей было больно до слез. К этой боли нельзя было привыкнуть; она пронзала по-новому каждый раз, убивая, растаптывая. Дарья подумала о том, что вера в человечество, которая только-только начала появляться в ее жизни, превратилась в болезненно пульсирующий нарыв, который готов был лопнуть. И она не представляла, как после этого будет жить. Что ей останется? Мать, которая порадуется ее неудачам? Одиночество? Разрушенные мечты?
Она добрела до одной из квадратных колонн в центре зала и прислонилась к ней спиной. Запрокинула голову: вверху, вокруг — везде бурлила жизнь. Даша не помнила, сколько так простояла, жалея себя, размышляя обо всех своих трудностях и потерях и оглядываясь по сторонам. Жизнь не утихала в аэропорту ни на секунду.
Жизнь! Произнеся это слово про себя несколько раз, Дарья вспомнила о Ларине. Ведь он так настойчиво ухаживал за ней. Говорил: «Прекрати себя мучить. Дай мне сделать тебя счастливой!» Может, и вправду не случайно свела их судьба, может, в этом человеке и заключается ее новая жизнь. Она будет летать, добьется всего, чего хочет! Ну и что, что Ларина она не любит. Зато он влюблен так, что этого хватит на двоих.
Дарья достала из кармана телефон, задумалась ненадолго, а потом набрала единственный на свете номер, который мог сейчас вытащить ее из надвигающегося небытия. Спасти.
— Алло, — тихо сказала она в трубку.
— Да, я вас слушаю, — раздался сонный голос Максима, фоном которому служило недовольное женское бормотание.
— Это Дарья, — удивленно сказала она, — ты не узнал?
— Почему же, — его официальный тон поставил Дашу в тупик, — ваш номер высветился у меня в телефоне. Что-то случилось?
— Нет, — только сейчас до Даши дошло, что он дома, в постели с женой. А она-то совсем про нее забыла!
Дарья представила себе огромную спальню, супружескую кровать и Ларина, который разговаривает по телефону, делая вид, что это звонок по работе. Возможно, даже закатывает глаза в немой сцене «как же мне они все надоели, даже ночью покоя нет!». А жена его успокаивает, пожимая плечами: «Что ж, милый, работа такая — аэропорт, самолеты. Они же летают и ночью». Не собирался этот Ларин ничего в своей жизни менять! Просто хотел заполучить Дашу, которая ему приглянулась. Как любой амбициозный мужчина, стремился взять от жизни все, чего хочет.
От этого видения у Дарьи потемнело в глазах, она схватилась руками за стену, чтобы не упасть. Откуда это в ее голове, почему все так ярко?!
— Говорите же, я вас слушаю, — немного раздраженно настаивал Максим.
— Нет, — Даша зажала себе рот рукой, чтобы не разреветься в трубку. Не надо ему этого слышать. Повисла долгая пауза. Она сделала нечеловеческое усилие над собой. — Нет, извините, я номером ошиблась.
Нажала отбой и, отделившись от колонны, словно тень — такая же неживая и бледная, побрела к выходу из аэропорта. По щекам текли крупные соленые слезы. Капли, одна за другой, подбирались к губам и просачивались сквозь них, заставляя ее чувствовать этот стыдный вкус. Даша вздрогнула всем телом, ощутив, как внутри ее болезненно лопнул нарыв. Никакой веры, веры больше нет…
Бесцельно блуждая по аэропорту, Даша потеряла счет времени. Она брела неизвестно куда и неизвестно зачем, между стоек регистрации, мимо тележек с багажом, протискивалась в плотном потоке пассажиров. В голове был густой туман, который мешал думать. Она всем телом, всей душой чувствовала только боль.
В какой-то момент ее телефон зазвонил. Даша посмотрела на дисплей, увидела номер Ларина. Ей отчетливо представилась картина: Ларин, отыскав предлог, выскочил из дома и теперь звонит ей, чтобы просить прощения. Чтобы заставить быть с ним. Она нажала отбой. Через минуту его номер снова появился. Снова отбой. Сколько раз она сбрасывала звонки, Даша не могла бы сказать. Наверное, очень много — уже даже не смотрела на номер. Потом посыпались сообщения, которые она удаляла, не читая. Ей виделся Ларин, мечущийся по улице, уже замерзший, но продолжавший писать и звонить. Как же, дали отставку солидному мужчине, при деньгах и при должности!
Даша выключила телефон: крошечный дисплей потух в ее руках. Не нужен ей никто. Не нужен! Черт бы их всех побра-а-ал!
— Даша, милая, что с вами?!
Не открывая глаз, она почувствовала, как ласковая ладонь легла не ее плечо.
— Ни-че-го, — зуб на зуб у нее не попадал.
— Не надо, не надо! Успокойтесь, пожалуйста!
— Марина? — Дарья наконец открыла глаза.
Увидела перепуганную Тату, неотрывно смотревшую на нее, и заставила себя успокоиться. Нельзя же ребенка пугать!
— Вы меня помните?! — обрадовалась Марина.
— Да, — Дарья заторможенно кивнула. — Почему вы не улетели в Санкт-Петербург?
— Даша, милая, — Марина виновато посмотрела на Дарью, — простите, пожалуйста! Эти статьи…
— И вы уже знаете, — Даша болезненно поморщилась.
— Знаю, — Марина кивнула, — работа у меня такая. Каждое утро, что бы ни случилось, начинать с публикаций и новостей.
— А-а-а.
— Дарья, я все исправлю. — Марина преобразилась: ласковый прежде голос зазвенел начальственной сталью. — Мои сотрудники уже вычищают Интернет от этой гадости. Бранько будет уволена. А я, как только прилечу в Питер, напишу письмо с извинениями вашему генеральному директору.
