Моей семье
Часть I
Хорош в постели
Печальней нет заброшенного дома. Томится
Он и манит, призывает уютом и теплом
Тех, кто его безжалостно покинул
Знакомое Все тут, твердит, стенает он! Увы, напрасно.
Вернись, взывает он, не в силах примириться
С утратой сей, мы все начнем сначала.
О, сколько песен, смеха здесь звучало!
Взгляни! Картины те же на стене, на кухне
Чашки, небрежно брошенные на пюпитре ноты. И ваза на столе...
Филипп Ларкин
Любовь совершенно, совершенно, совершенно не похожа на то, что о ней говорят.
Лиз Фэйр
Глава 1
– Ты видела? – спросила Саманта.
Я наклонилась к компьютеру – моему редактору не нужно знать, что я разговариваю по личному делу.
– Видела что?
– Да ничего. Не важно. Поговорим дома, после работы.
– Видела что? – задала я тот же вопрос.
– Ничего, – повторила Саманта.
– Саманта, ты никогда не звонила мне в разгар рабочего дня из-за ничего. Так что выкладывай. Колись.
Саманта вздохнула:
– Ну хорошо, только помни: гонца не пристреливают. – Тут уж я встревожилась. – «Мокси». Последний номер. Кэнни, ты должна немедленно в него заглянуть.
– Почему? Что я там найду? Меня заклеймили за то, что я не следую моде?
– Спустись в холл и купи. Я подожду на телефоне. Последняя фраза означала многое. Все-таки Саманта не только моя лучшая подруга, но и партнер в юридической компании «Льюис, Доммель и Феник». Если Саманта висит на телефоне, она не принимает клиентов, то есть ее секретарь говорит им, что Саманта на совещании. По моей спине пробежал холодок тревоги.
На лифте я спустилась в холл здания редакции «Филадельфия икзэминер», помахала рукой охраннику, подошла к маленькому газетному киоску, где нашла «Мокси» на полке с родственными изданиями: «Космо», «Гламур», «Мадемуазель». Не обратить внимания на журнал мог только слепой: на обложке красовалась роскошная супермодель в блестках, снизу тянулись надписи: «Кончаем снова и снова: мультиоргазм – легко!» и «Вертеть задом! Четыре упражнения, которые приковывают взор». После короткого колебания я ухватила еще и маленький пакетик «М&М», заплатила жующей жвачку продавщице и поднялась наверх.
Саманта, как и обещала, висела на телефоне.
– Страница сто тридцать два, – уточнила она.
Я села, бросила несколько драже в рот, раскрыла журнал на странице 132, где и обнаружила постоянную рубрику «Хорош в постели», автором которой являлся мужчина. Редактор «Мокси» полагала, что такая рубрика поможет среднестатистической читательнице понять, чего хочет ее бойфренд, на что он способен... или не способен, в зависимости от ситуации. Поначалу глаза подвели меня, буквы никак не хотели складываться в слова. Потом все-таки сложились. Статья называлась «Любить толстушку». Написал ее Брюс Губерман. Мой бойфренд Брюс Губерман, с которым я прожила больше трех лет, пока несколько месяцев назад мы не решили, что надо отдохнуть друг от друга. А под толстушкой, как можно было догадаться, подразумевалась я.
Вы знаете, как в книгах-страшилках героиня иной раз говорит: «Я почувствовала, как у меня остановилось сердце». Так вот, я почувствовала. Честное слово. Потом почувствовала, как оно забилось вновь – в запястьях, горле, животе, подушечках пальцев. Волосы на загривке встали дыбом. Руки обратились в лед. Кровь зашумела в ушах, когда я прочитала первую фразу: «Мне никогда не забыть тот день, когда я узнал, что моя девушка весит больше меня».
Голос Саманты долетел из далекого, очень далекого далека:
– Кэнни? Кэнни, ты меня слышишь?
– Я его убью! – просипела я.
– Дыши глубоко, – посоветовала Саманта. – Вдох через нос, выдох – ртом.
Бетси, мой редактор, бросила недоумевающий взгляд через перегородку, которая разделяла наши столы. «Ты в порядке?» – беззвучно, одними губами, прошептала она. Я крепко сжала веки. Наушники каким-то образом оказались на ковре.
– Дыши глубже! – слышала я голос Саманты, вернее, эхо ее голоса, отражающееся от пола. Я жадно хватала ртом воздух. Ощущала вкус шоколада и карамели. Видела выдернутую из статьи Брюса цитату, ярко-розовыми буквами кричащую с середины страницы: «В нашем мире любить толстушку – это подвиг!»
– Я не могу в это поверить! Не могу поверить, что он это сделал! Я его убью!
К этому моменту Бетси уже обошла мой стол и пыталась через мое плечо заглянуть в журнал, раскрытый у меня на коленях, а Габби, моя злобная коллега, смотрела в нашу сторону, щуря большие, навыкате, карие глаза, выискивая признаки беды, тогда как ее толстые пальцы зависли над клавиатурой, чтобы при необходимости немедленно, по электронной почте, передать дурные новости своим подругам. Я захлопнула журнал. Мне удалось глубоко вдохнуть, я взмахом руки предложила Бетси вернуться на рабочее место.
Саманта ждала.
– Так ты не знала?
– Не знала чего? Что он полагал свои встречи со мной подвигом? – Я попыталась изобразить саркастический смешок. – Ему бы побыть в моей шкуре!
– Значит, ты не знала, что его взяли в «Мокси»?
Я вернулась в начало, к «Авторам», колонке с краткой, в несколько строк, характеристикой каждого под черно-белой студийной фотографией. И точно, увидела Брюса, его длинные, до плеч, волосы развевались на ветру, источником которого служил фен или вентилятор. Выглядел он, пришла мне в голову жестокая мысль, как яппи. «Ведущий рубрики «Хорош в постели» Брюс Губерман с этого месяца – штатный сотрудник редакции «Мокси». Писатель из Нью-Джерси Губерман в настоящее время работает над своим первым романом».
– Его первым романом? – вырвалось у меня. Должно быть, я выкрикнула эту цитату. Головы повернулись в мою сторону. На лице Бетси вновь появилась тревога, а Габби начала печатать. – Это же ложь!
– Я не знала, что он пишет роман, – вставила Саманта, которой, без сомнения, очень хотелось сменить тему.
– Да он едва может написать поздравительную открытку, – фыркнула я, возвращаясь к странице 132.
«Я не считал себя поклонником женщин в теле, – прочитала я, – но, встретив К., не устоял перед ее остроумием, ее смехом, ее сверкающими глазами. А с ее телом, решил я, уж как-нибудь сживусь».
– Я ЕГО УБЬЮ!
– Давно бы уже убила и заткнулась, – пробурчала Габби, сдвинув ближе к переносице очки с толстыми, в дюйм, стеклами.
Бетси снова вскочила, руки у меня дрожали, внезапно драже рассыпалось по полу, захрустело под роликами моего стула.
