– Эприл? – спросил он. «Эприл», – беззвучно повторил он мне. Роберто был душкой, не безжалостным палачом.
– Могу я с ней поговорить? – прошептала я, но Роберто уже убирал телефон в чехол, висевший на поясе.
– Она сказала, что их не устраивает твоя неуступчивость.
– Что? Роберто, я согласилась на все их условия...
Мой голос начал набирать силу. На лицах белокожих существ, расположившихся на диванах, отразилась тревога. Что касается Роберто, так тот попятился в коридор.
– Позволь мне поговорить с Эприл. – Я протянула руку к его сотовому. Роберто покачал головой. – Роберто, – мой голос дрогнул, потому что я увидела довольную улыбку, которой одарила бы меня Габби, узнав, что я приехала с пустыми руками, – я не могу вернуться без интервью!
– Послушай, Кэнни, мне очень, очень жаль...
Он прогибался. Я это чувствовала. И в этот момент в дальнем конце выложенного мрамором коридора появилась миниатюрная женщина в высоких, до колен, кожаных сапогах на высоченных каблуках. В одной руке она держала сотовый телефон, в другой – рацию, а тщательно подкрашенное, без единой морщины лицо напоминало маску. Я могла дать ей как двадцать восемь лет, так и сорок пять. Я сразу поняла, что это Эприл.
Ей хватило одного взгляда, чтобы увидеть и мой прыщ, и мою злость, и черное платье, и туфли, купленные годом раньше, а потому не такие модные, как одеяния белокожих существ. Потом она повернулась к Роберто.
– В чем проблема? – спросила она.
– Это Кэндейс, – промямлил он, указав на меня. – Из «Икзэминер».
Эприл уставилась на меня. Я почувствовала, буквально почувствовала, как прыщ начал расти под ее взглядом.
– В чем проблема? – повторила она.
– Несколько минут назад никакой проблемы не было, – ответила я, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. – Мое интервью назначено на два часа дня. Роберто говорит, что интервью не будет.
– Он прав, – любезно ответила Эприл. – Мы решили ограничить печатные интервью крупнейшими изданиями.
– По воскресеньям тираж «Икзэминер» – семьсот тысяч экземпляров, и именно в один из этих номеров запланировано интервью. На Восточном побережье по величине тиража мы занимаем четвертую позицию. И никто не удосужился сообщить мне, что интервью отменяется.
– За это отвечал Роберто. – Эприл коротко глянула на него.
Роберто, понятное дело, услышал об этом впервые, но не посмел возразить.
– Извини, – пробормотал он мне.
– Я ценю ваши извинения, – ответила я, – но, как я уже сказала Роберто, у нас дыра в воскресном номере и я приехала сюда в свой выходной день. – Конечно же, я лгала. Газета – не автосборочный конвейер, какие-то статьи постоянно слетали, и – об этом Эприл скорее всего знала – мы бы нашли, чем заполнить дыру. Что же касается выходного дня, то, приезжая в Нью-Йорк забесплатно, я всегда находила, чем себя занять.
Но внутри у меня все кипело. До чего же наглые эти люди! Обойтись со мной так жестоко и не испытывать при этом ни малейшего сожаления!
– Может, Макси все-таки сможет уделить мне несколько минут? Раз уж я здесь?
Вежливости в голосе Эприл поубавилось.
– Она уже выбилась из графика, а во второй половине дня ей надо улетать на съемки. В Австралию, – подчеркнула она, словно не сомневалась, что стоящая перед ней деревенская мышка, то есть я, о таком месте и не слышала. – И потом, – Эприл раскрыла блокнотик, – мы уже наметили телефонное интервью с вашим боссом.
Моим боссом? Бетси такого сделать не могла, а уж не сказать мне об этом – тем более.
– С Габби Гардинер, – добавила Эприл. Меня словно громом поразило.
– Габби не мой босс!
– Сожалею, – сожаления в голосе Эприл не чувствовалось, – но все уже обговорено.
Я попятилась в люкс и плюхнулась на стул у окна.
– Послушайте, я здесь, и вы, я уверена, согласитесь с тем, что интервью, даже быстрое, лучше лично давать тому, кто видел все фильмы Макси и подготовился к разговору, чем не пойми кому по телефону. Я с удовольствием подожду.
Эприл мгновение помолчала.
– Мне вызвать охрану?
– Не понимаю зачем, – ответила я. – Я посижу, пока мисс Райдер не закончит беседу, а если у нее выдастся свободная минутка перед отлетом в Австралию, я возьму у нее интервью, как мне и обещали. – Пальцы я сжала в кулаки, чтобы никто не видел, как они дрожат, и выложила последний козырь: – Разумеется, если по каким-то обстоятельствам мисс Райдер не сможет уделить мне несколько минут, на месте ее интервью появится моя заметка о том, что здесь произошло. Между прочим, вас не затруднит назвать мне свою фамилию?
Эприл сверлила меня взглядом. Роберто держался рядом с ней, смотрел то на меня, то на нее, словно мы играли в теннис. Я держала взгляд Эприл, не отводя глаз.
– Это невозможно, – разлепила она губы.
– Интересная фамилия. Такую нечасто встретишь и на острове Эллис
[33]
.
– Сожалею, – повторила Эприл, оставалось только надеяться, что в последний раз, – но мисс Райдер не будет встречаться с вами. Вы очень уж саркастично говорили со мной по телефону...
– Ага, саркастичный репортер! Готова спорить, вы таких никогда не видели!
– ...мисс Райдер не нуждается во внимании таких...
– Это возможно, – взорвалась я, – но неужели никто из ваших лакеев, прихвостней или служек не мог связаться со мной, прежде чем я поехала в такую даль?
– Связаться должен был Роберто, – повторила она.
– Ему никто об этом не говорил. – Я сложила руки на груди. Обмен любезностями закончился. Она смотрела на меня. Я – на нее. Роберто прижался к стене, его била дрожь. Белокожие выстроились рядком, переводя взгляды с Эприл на меня и обратно.
– Вызовите охрану, – изрекла Эприл и развернулась на каблуках. Через плечо посмотрела на меня. – А вы пишите что вам вздумается. Нам без разницы.
С этим они отбыли. Роберто, правда, бросивший на меня полный отчаяния и извинений взгляд, Эприл и мой шанс взять интервью у Макси Райдер. Я подождала, пока за ними закроются двери лифта, и лишь потом позволила себе расплакаться.
Если уж на то пошло, туалеты в вестибюлях больших отелей – отличное место для того, чтобы дать волю эмоциям.
Люди, живущие в отеле, обычно пользуются туалетами в номерах. Людям с улицы невдомек, что они имеют полное право войти в вестибюль самого роскошного отеля и никто не помешает им воспользоваться тамошним туалетом. При этом укомплектованы туалеты всем необходимым, от лака для волос и тампонов до настоящих полотенец, которыми можно вытереть слезы и руки. Иногда там даже ставят диванчик, на котором можно прийти в себя.
