— Но по каким-то неизвестным нам причинам они кончались ничем.
Очередной щелчок. Роуз на каком-то празднике, за столом, сует в рот миниатюрный эклерчик. Роуз с гамбургером и пятном от кетчупа на подбородке. Роуз в профиль, в блузке с огромными подплечниками конца восьмидесятых, делающими ее похожей на полузащитника Национальной футбольной лиги. Роуз на Хэллоуин, в костюме, изображающем планету Вулкан. Пальцы растопырены в салюте мистера Спока
[48]
.
— О Боже, — прошептала Роуз. — Улики!
— Что? — удивилась Эми.
Роуз почувствовала, как из груди рвется истерический смех.
— Думаю, Сидел годами собирала эти фотографии, чтобы, если я вдруг сяду на диету и действительно похудею, предъявить мне как свидетельства моей невоздержанности.
— Поверить не могу, что она способна на такое, — возмутилась Эми, глядя на проплывающие кадры: толстая, неповоротливая Роуз, капризно нахмуренная Роуз, Роуз с огнедышащим чирьем на носу.
— Мамочка, почему леди такая страшная? Что это с ней? — громко спросил то ли Джейсон, то ли Александр. Марша громко шикнула.
— Убей меня немедленно, — взмолилась Роуз.
— Может, просто вырубить тебя на пару часов? — предложила Эми.
— Поэтому давайте поднимем бокалы и выпьем за чудо любви, — заключила Сидел.
Снова неловкий смешок, сопровождаемый жидкими аплодисментами. Роуз взглянула на груду подарков, отчаянно надеясь, что в одном лежит набор ножей, о котором упоминал Саймон. По крайней мере будет чем зарезаться в дамском туалете.
— Роуз? — окликнула падчерицу Сидел, не переставая улыбаться.
Роуз поднялась и подошла к подаркам, где провела следующий час, пытаясь восхищаться салатницами и блендерами, фарфором и винными фужерами, а также самыми современными электронными весами для продуктов от Сидел с запиской, гласившей: «Надеемся, что тебе это пригодится». Последнее слово было подчеркнуто дважды.
— О-о! — проговорила Роуз тоном, предполагающим, что всю свою сознательную жизнь она мечтала, чтобы кто-нибудь подарил ей пятнадцать пластиковых контейнеров всех размеров. — Какая прелесть!
— И очень кстати, — кивнула Сидел, подавая Роуз очередную коробку.
— Кухонный комбайн! — вскричала Роуз, улыбаясь так старательно, что заболело лицо.
— Кухонный комбайн, — повторила Эми, записывая название подарка и имя дарительницы и прикрепляя бант к бумажной тарелке, сооружая своеобразную шляпу из бантов, которую Роуз ужасно не хотелось надевать.
— Чудесно, — прокомментировала Сидел. Очередной пронзительный взгляд. Очередная коробка с бантом.
Роуз набрала в грудь воздуха и продолжала разворачивать подарки. Еще через полчаса она стала обладательницей трех форм для выпечки тортов, парочки хрустальных ваз, пяти наборов подставок под тарелки и шесть раз подряд заверила шестерых дам, что они с Саймоном не планируют иметь детей в ближайшем будущем.
Наконец последний подарок был развернут, последний бант прикреплен к тарелке, и все сооружение торжественно водрузили на голову Роуз.
Эми нырнула в туалетную комнату. И вернулась к столу с таким видом, словно в одной из кабинок столкнулась с призраком.
— Что это с тобой? — удивилась Роуз, сдергивая шляпу. Эми судорожно вцепилась в рукав Роуз, схватила сразу два бокала с «Мимозой» и потащила подругу в угол.
— Эта женщина, — выдохнула она, — кормит грудью!
— Какая женщина?
— Марша!
Роуз уставилась на Маршу, только что вернувшуюся из туалетной комнаты вместе с Джейсоном и Александром.
— Издеваешься? Им по четыре года!
— Своими глазами видела! — поклялась Эми.
— Она что, сдаивала молоко в их сухой завтрак?
— Во-первых, думаю, эти дети в глаза не видели сухих завтраков. И во-вторых, я знаю, как выглядит кормление грудью: грудь, ребенок, рот!
Роуз нервно отхлебнула апельсинового сока с шампанским.
— Что же, по крайней мере это органическое питание.
И тут перед ними выросла Сидел Феллер.
— Спасибо, что устроила все это, — бросила Роуз. Сидел, обхватив себя руками, наклонилась к ней.
— Могла бы, для разнообразия, хоть раз в жизни поблагодарить по-человечески, — прошипела она.
Роуз круто развернулась и вскинула брови.
— Неужели!
— Надеюсь, ты получишь именно ту свадьбу, которую заслужила, — процедила Сидел, устремляясь к двери.
Роуз покачнулась, ощущая абсолютную опустошенность и что-то вроде ужаса.
— Боже! — прошептала она. — Должно быть, Сидел слышала, как мы говорили о ходячем молочном баре по имени Марша.
— О нет! — ахнула Эми. — Мне ужасно жаль.
Роуз закрыла глаза руками.
— Господи. Уж это точно не то, о чем, как утверждает брошюра «Новая еврейская свадьба», люди должны говорить на приеме в честь невесты.
— Не обращай внимания, — отмахнулась Эми и взялась за весы. — Представляешь, мой большой палец весит четыре унции!
Под конец они погрузили подарки в такси, доставили на квартиру Роуз и отправились в ближайший бар, где долго топили горести в бесчисленных «Мимозах» и гадали, сколько же лет собирала и хранила Сидел эти гнусные фотографии и приготовила ли такой же «сюрприз» для Мэгги, если та надумает выйти замуж.
Роуз вернулась в пустую квартиру. Саймон оставил записку, сообщив, что пошел выгулять Петунью и купить еды на ужин. Роуз остановилась посреди кухни и устало вздохнула.
— Мне нужна мама, — прошептала она.
И это в какой-то мере было правдой. Не то чтобы ей безумно недоставало матери. Но, будь здесь мама, удар, нанесенный Сидел, не казался бы таким сокрушительным. Мать обняла бы Роуз и послала мачеху в ту напитанную серой бездну, которая когда-то ее извергла. Мать коснулась бы головы Роуз волшебной палочкой, и убогое платье превратилось бы в чудесный подвенечный наряд. Мать знала бы, как все устроить.
— Мне нужна мама, — повторила Роуз, вдруг осознав, что всего больше ей недостает Мэгги. Пусть у Мэгги нет волшебной палочки и подвенечного платья, она по крайней мере умела насмешить Роуз.
Даже сейчас Роуз слегка улыбнулась, представляя, как Мэгги произнесла бы подогретый «Мимозой» тост или осведомилась бы у Моей Марши, нельзя ли получить немного грудного молока к кофе. Мэгги уж точно знала бы, как справиться ситуацией. И Мэгги, помоги ей Бог, — это все, что было у Роуз.
— Я должна немедленно убраться отсюда, — прошептала она и, вынув из шкафа рюкзак, набила вещами, которые, по ее мнению, могли понадобиться во Флориде: шортами, босоножками, купальниками… положила бейсболку и томик «Путешествия Честити», позаимствованный у матери Саймона. Две минуты в Интернете обернулись билетом за двести долларов до Форт-Лодердейла. И только потом Роуз подняла трубку и набрала номер телефона, указанный в письме Мэгги, номер, который неведомо для нее самой хранился где-то в глубинах памяти. И, когда трубку подняла сестра, Роуз мигом забыла речь, продиктованную Эми, и просто сказала:
