– Ты где? – поинтересовался голос с мягким кавказским акцентом.
– Еду домой.
– А баба?
– Баба так и не появилась, прикинь? Свалила куда-то, точно. Надо потрясти родственников, друзей, мужей.
– Это не твое дело. Твое дело дождаться ее. Рано или поздно она проявится. Скорее всего, дома сидит, чихнуть боится.
Толян отвлекся: он как раз выехал со двора и теперь встраивался в крайний правый ряд. Ему уступили место, Толян в потоке машин выехал на шоссе.
– Зря теряем время, – высказал он свое мнение.
– Ты чего-то не понял? Тебе еще раз объяснить?
– Да понял я, понял!
– Будешь завтра там с утра. Придумай что-нибудь, вымани ее из квартиры, возьми на понт.
– Понял, – послушно ответил Толян и затосковал от предложения «взять на понт». В его представлении любой понт заканчивался сроком.
Однако в семь утра коллектор уже был на рабочем месте – под дверью с номером 86.
На звонок квартира ответила тишиной. Пришлось вызывать помощь.
– Санек, подымайся, – велел Толян в трубку.
Облаченный в комбинезон с аббревиатурой МЧС, Санек обнимал электродрель и выглядел точь-в-точь как электрик (сантехник, лифтер) жилконторы.
Потревоженная ранним звонком, Маргарита вылезла из постели и замерла под дверью, наблюдая в глазок за действиями Толяна.
Ассенизатор (коллектором его назвать язык не поворачивался) настроен был решительно. Он еще раз нажал на кнопку звонка. Галкина, затаив дыхание, еще раз прослушала электронную версию серенады Моцарта. Разделенные дверью, жертва и хищник чувствовали друг друга.
Подождав пару минут, Толян позвонил уже знакомой старушенции – Ольге Амбарцумяновне, прабабушке Никитки.
Когда старушка открыла замки, представитель коллекторской фирмы протянул ей какую-то бумагу.
Ровесница Каплан навела диоптрии, изучила документ, вернула Толяну и уставилась на мужчин:
– От меня-то вы чего хотите?
– Бабуля, подключиться надо бы. – Толян показал соседке удлинитель.
Старушка вновь скрылась в квартире, а подъезд наполнился невыносимым звуком работающей дрели.
Маргарита Галкина поняла, что сегодня ей не отсидеться, и заметалась в поисках мобильной трубки. Черт! Где она ее вчера бросила?
Трубка нашлась на кухонном столе, но оказалась разряженной! Черт!
Маргарита нашла зарядное устройство, трясущимися руками не с первой попытки вставила штекер в разъем, дождалась, пока появится на дисплее батарейка, и, пританцовывая от нетерпения, набрала Валентину.
Валентина находилась за рулем и ответила не сразу.
Звук дрели в подъезде к этому моменту стал нестерпимым, ввинчивался прямо в мозг.
– Валька, – заскулила Маргарита, когда сестра ответила, – они меня расчленить хотят!
– Как они выглядят? – следя за дорогой, поинтересовалась Валентина. Впереди маячила Audi Quattro, перекрывала обзор, и Валентина пошла на обгон.
– У них дрель.
– Елки-палки, дождалась! Я уже подъезжаю к этому гребаному агентству, буду плющить банкира, чтобы отозвал своих псов! Значит, вот что. Открывай дверь, включай камеру на телефоне и пиши все, что они скажут и сделают!
Валентина выжала газ, ее женственная малолитражка подрезала какой-то танк на колесах, раздался визг тормозов и комментарий на матерном русском. Не обращая внимания на неврастеника, Валентина продолжила:
– Если будут вежливыми, покажи кукиш, язык – что угодно, только выведи их из себя! Зови на помощь соседей, требуй постановление суда! Если не поможет, значит, коллекторы «белые», тогда дело дрянь. Все, я в агентстве, действуй по ситуации! – И Валентина отключилась.
Как в дурном сне, Маргарита оказалась в прихожей, протянула руку, повернула замок и распахнула дверь.
Дрель стихла, в подъезде установилась оглушительная тишина.
Толян уставился на Маргариту Галкину: она держала в вытянутой руке мобильную трубку, как солдат гранату. С памятью на лица у Толяна была просто беда – сокамерников запоминал только по татуировкам, и Галкину Толян не узнал.
– В чем дело? – Маргарита устала быть жертвой.
– Маргарита Михайловна Галкина?
– Да, это я.
– Вот постановление мирового судьи, – Толян, паясничая, протянул Маргарите копию, – вы должны освободить залоговое имущество, то есть квартиру.
И тут случилось то, чего никак не ожидали ни сама жертва, ни хищник: Галкина, не читая, разорвала бумагу, швырнула половинки постановления Толяну в растерянную рожу и сложила фигуру из трех пальцев:
– А вот это ты видел? – Помирать, так с музыкой!
– Ах ты сучка! – Растерянность на физиономии Толяна сменилась злобой, он подался к Маргарите, Маргарита, взвизгнув, захлопнула дверь.
Но окончательно добило Толяна не столько наглое поведение заемщицы, сколько сакраментальная фраза, которую уловило его чуткое ухо.
– Сейчас мой адвокат приедет! – прокричала Галкина из-за сейфовой двери.
Коллектор даже не заметил, как Санек слинял в неизвестном направлении с его (личной, между прочим!) дрелью.
С самыми мрачными предчувствиями Толян сбежал на несколько ступенек, набрал шефа и постарался отвести от себя удар:
– Алик, она бешеная, да еще и прошаренная! К ней на кривой козе не подъедешь! Ты Станиславу сам объясняй! Она адвоката вызвала, встречный иск накатала! Век свободы не видать!
Из трубки понесся текст, от которого Толян, давно перепутавший ненормативную лексику с русским языком, растерялся.
Маргарита из состояния угрожающей депрессии без единой остановки перемахнула в состояние такой же угрожающей эйфории.
Сначала она казалась себе тореадором и мурлыкала строчку из арии Хосе: «Тореадор, смелее в бой». Потом она решила, что укротительница предпочтительнее. Укротительница тигров. Те же аплодисменты публики, поклонники, цветы, но только на родной почве – какие-то смутные образы ожили в памяти, Галкиной пригрезились лавры героини фильма «Полосатый рейс».
Звонок мобильного вернул Марго в действительность.
– Как у тебя там?
Валентина беспокоилась напрасно.
– Тихо, как после остановки двигателей, – доложила новоявленная укротительница.
– Я скоро буду, ты пока набери на компе и распечатай объявление о сдаче квартиры в аренду, – напомнила Валентина.
– Угу, – кивнула трубке Маргарита и поставил джезву на плитку.
Заварила кофе, урча от удовольствия, сделала глоток и включила компьютер.
Устроилась с кофе за столиком, напечатала: «Сдам квартиру» – и задумалась.
