Валентина профессиональным взглядом обшарила кафе:
– Что? Коллекторы?
– Хуже! Пират!
Адам уже высматривал свободный столик. Его взгляд выхватил рыжую, как апельсин, голову Маргариты из сумрачного интерьера. Уловив в сведенных детских лопатках, линии руки и посадке головы что-то знакомое, моряк направился прямиком к столику, за которым сидели дамы.
– Здравствуйте, – услышала Маргарита за спиной спокойный, уверенный и теплый мужской голос – голос, в котором можно было запросто увязнуть, не принадлежи он этому отвратительному субъекту.
– Здравствуйте, – согласилась Валентина, с интересом разглядывая выдающиеся надбровные дуги и тяжелый подбородок Пирата.
– Адам Рудобельский, подполковник ВМФ в запасе, – отрекомендовался Адам, – разрешите присесть?
Валентина небрежным жестом перебросила роскошную сумку на свободное место, освобождая Адаму стул.
Маргарита отняла руку от лица и теперь сидела с видом оскорбленной невинности.
– У меня к вам дело, – взял быка за рога Рудобельский.
– Я вся внимание. – Адвокат Ильющенкова стала серьезной.
– Это ваша сестра? – кивнув на Галкину так, будто она была недееспособной, спросил Адам.
Маргарите пришлось вмешаться:
– Познакомься, Валентина, это Адам Францевич Рудобельский. Это, – Маргарита светским жестом указала на сестру, – адвокат по уголовному праву Ильющенкова Валентина Михайловна. Моя сестра.
Валентина протянула Рудобельскому визитку. Адам прочел и с почтением привстал:
– Очень рад.
– Взаимно, – зарделась Валентина.
«Ах ты господи, – изумилась Маргарита, – Ильющенкова-то, старая вешалка, совсем спятила! Это при живом-то муже?!»
– Как вы здесь оказались? – Галкина решила помешать прогрессирующему сближению сестры с моряком.
– Так, в суде кое-какие бумаги забирал. – Адам избегал смотреть на Маргариту, обращался исключительно к Валентине. – Простите, если помешал. Я, собственно, извиниться хотел.
Адам замолчал, рассматривая адвокатессу. Вот это женщина, с грудью – полный порядок, не меньше пятого размера. У Адама не было возможности рассмотреть всех достоинств фигуры этой аппетитной дамочки, но он не сомневался, что они были. Не то что у сестры.
– Продолжайте, продолжайте, – поддержала офицера Валентина.
– Вчера я, кажется, обидел вас. – Рудобельский мазнул Галкину быстрым взглядом. – А сегодня подумал, вдруг вы говорили правду и паспорт действительно забрала сестра.
Адвокатесса одарила Адама такой улыбкой, что Маргарита фыркнула.
– Знаете, да! – кивнула Валентина и получила под столом носком остроносого ботиночка.
«Если и дальше так пойдет, они прямо здесь начнут совокупляться», – чувствуя себя лишней, вспыхнула Галкина и отхлебнула сока, чтобы охладить разгоряченные нервы.
Валька дернулась, Рудобельский заглянул под стол и расстроился, увидев ноги Маргариты: они были такие, что команда противолодочного корабля умерла бы от спермотоксикоза.
– Так что, паспорт Евы на самом деле у вас? – все еще под впечатлением от женственных коленок и щиколоток Галкиной спросил Адам Валентину.
Валька выпучила глаза и прыснула, совсем как школьница.
Маргарита пошла пятнами и полезла в сумку за удостоверением личности.
– Читайте, – открыв паспорт на первой странице, с раздражением разрешила она Адаму.
– Маргарита Михайловна Галкина, – прочитал Адам и с недоумением посмотрел Маргарите в глаза: – Тогда зачем выдавали себя за Еву?
Глаза рыжей аферистки оказались близко, были они бирюзовыми, с невероятными изумрудными вкраплениями. Марианская впадина! «Япона мать!» – подобрался Рудобельский, как от команды «прямо по курсу торпеда». Действуя профессионально, столкновения можно избежать – это Рудобельский знал наверняка. Только какие действия в этой ситуации будут считаться профессиональными? Вот вопрос. Если бы его спросили об этом друзья-сослуживцы во время стоянки на рейде, он, не задумываясь, ответил бы, что нужно тащить бабу в койку. Чтобы не дискредитировать высокое звание офицера российского морского флота. И чтобы избавиться от наваждения – отличное, многократно проверенное средство.
В случае с рыжей совет мог сыграть злую шутку: от сексуального желания избавишься, зато получишь геморрой.
– Я – не выдавала! Я – пошутила! Понимаете разницу? Или с вами так никто никогда не шутил? – С этим тупым моряком без чувства юмора и воображения Маргарита не могла разговаривать спокойно.
Шутников на флоте – как грязи, но шутить над командиром боевой части Адамом Рудобельским – такое в голову никому не приходило. Разве только после списания на берег.
– Шутки у вас странные, – попенял Рудобельский, стараясь не смотреть в бирюзовые, с изумрудными вкраплениями глаза, – не смешные. Я еще тогда заметил…
– Все? Больше вы ничего не заметили? – Маргарита вышла из себя и уже не беспокоилась о том, что потеряет время на поиск следующего постояльца. – Выяснили, как меня зовут? Можете быть свободны!
– Ну зачем ты так, Марго? – вмешалась Валентина, опять удивив сестру несвойственной мягкостью. – Господину офицеру нужна квартира, если я правильно поняла, а ты сдаешь в аренду свою жилплощадь. Так? – Адам и Маргарита послушно кивнули. – Значит, ваши интересы совпадают на все сто.
– Да, – поддержал Валентину Рудобельский, – раз уж вы и есть хозяйка квартиры, давайте подпишем договор найма. Мне очень нужно.
Галкина впервые посмотрела на Адама с сочувствием. Действительно, чего она взъелась? Человек развелся, потерял работу, переехал в другой город – у них много общего, черт возьми!
– По-вашему, я должна носить договор с собой? – смягчилась Маргарита. – Он у меня дома.
– Слушайте, а давайте я сейчас поймаю тачку, мы съездим и все подпишем?
– Что, так приспичило?
– Понимаете, я бросил якорь у родственников бывшей супруги, – неохотно объяснил Адам, – хочу поскорее снять жилье, чтобы их не стеснять.
– Вот и отлично, – встряла Валентина, – только уже не десять, уже двенадцать тысяч в месяц.
– Да мне, собственно, без разницы, – отмахнулся Рудобельский, – платит ведомство. Я в автономке, в смысле в командировке, буду лекции читать в училище. Это как раз рядом с вашим домом.
– А вы к нам надолго? – Валентина все время перехватывала инициативу.
– На восемь месяцев. Кстати, оплачиваю вперед. Надеюсь, – Адам обернулся к Маргарите, – вы не станете возражать?
Маргарита не возражала. Заведя глаза, Галкина перебирала пальцами под столом, пытаясь сосчитать, сколько это – двенадцать тысяч на восемь месяцев. Сбилась, начала сначала, но Адам, не дождавшись ответа на вопрос, снова сбил ее:
