– Так, Варя, быстренько организуй овощной салатик, только без майонеза! У вас оливковое масло есть?
– Есть, тетя Инна, у нас все есть... – каким-то странным голосом тихо произнесла Варька, медленно подходя к столу. Так же медленно, плавными легкими движениями она закрутила пробку на коньячной бутылке, поставила ее обратно в коробку, тщательно запаковала сверху. Потом резким движением встряхнула лежащий на столе пакет, аккуратно сложила в него коробку с коньяком и плавно направилась к выходу.
– Ты что? С ума сошла? – растерянно спрашивала ошарашенная Инна, провожая ее глазами.
– Пойдемте, тетя Инна...
– Куда?
– В прихожую. Вам домой пора...
– Ты что себе позволяешь, дрянь такая? – наконец пришла в себя Инна. – Ты как со мной разговариваешь! Мышь, а ты чего молчишь, скажи ей!
– У моей мамы замечательное красивое имя, тетя Инна! Ее зовут Мария, а не Мышь... Пойдемте, тетя Инна, я вас провожу...
Маша смотрела во все глаза на Варьку, молчала. Потом тихо повернула голову в сторону Инны. Они долго и молча смотрели друг на друга, словно выдерживая невыносимо затянувшуюся театральную паузу, словно соревнуясь – кто дольше... Первой не выдержала Маша.
– Будь счастлива, Инна... – произнесла она чуть слышно, опустив глаза.
Инна, придав лицу презрительно-оскорбленное выражение, молча прошествовала в прихожую, толкнув по пути острым плечом Варьку. От грохота с силой захлопнувшейся двери Маша вздрогнула и неожиданно для себя вдруг глубоко вздохнула, будто освободилась наконец от тяжкой ноши.
– Ругать будешь? – осторожно садясь на стул напротив нее, робко спросила Варька. – Ну не выдержала я, прости...
– Ну за что такую умную рыжую девочку ругать? – улыбаясь, задумчиво проговорила Маша. – А если мне умная рыжая девочка еще и чаю нальет, так даже и похвалить ее можно будет...
– Ой, это мы мигом! – подскочила со стула Варька, взметнув своей рыжей гривой. – А может, съешь чего-нибудь? Салатик, например... Я тебе без майонеза сделаю, на настоящем оливковом масле...
– Да ладно тебе, Варька! Выставили человека за дверь, а теперь веселимся... Нехорошо!
– Конечно, нехорошо, мамочка! Кто ж говорит, что хорошо? Я бы, может, и не решилась...
Варька вдруг осеклась на полуслове и замолчала, быстро взглянув на мать.
– Ну? А почему решилась-то? Колись давай...
– Мам, ты прости меня, ради Бога... Я так больше никогда делать не буду, честное слово!
– Что не будешь?
– В общем, я подслушала ваш разговор с дядей Арсением... Ты так напряглась вся, когда он позвонил, и ушла в спальню... А я взяла трубку в своей комнате и слушала...
– Варя?!
– Мамочка, ну прости! Я ведь могла тебе и не говорить об этом! А раз сказала – прости! Просто я хотела тебе сказать...
– Варя! Я не буду это обсуждать! Как ты можешь?! – в ужасе закричала Маша, закрывая лицо руками.
– Я хотела тебе сказать, что я тебя понимаю! Вот и все! – тоже перешла на крик Варька. – Я тебя понимаю и уважаю! И горжусь тобой! Я бы на твоем месте так же поступила! – И неожиданно тихо добавила: – Хотя дядю Арсения мне жалко, я с ним дружила... А с тетей Инной твоей просто нельзя было поступить иначе... У меня уже терпения не хватило... Мам, а ты его и сейчас любишь?
– Нет, теперь уже нет... Пусто внутри, понимаешь? Пусто и холодно, оттого и трясусь как в лихорадке... Я пойду прилягу, ладно? Хватит с меня на сегодня...
Маша забралась в постель, снова свернулась клубочком под одеялом, закрыла глаза. «Как быстро меняется жизнь... – подумалось ей вдруг. – Еще вчера утром все было обычно и привычно, а сегодня отрываю от себя свое прошлое, как кожу сбрасываю...»
– А на тебя сегодня большой спрос! – проговорила Варька, заходя в спальню и держа в вытянутой руке трубку.
– Кто это? – не поднимая голову с подушки, спросила Маша.
– Да козел этот противный! Я его по мерзкому голосу узнала. Тети Ленин жених, помнишь, на даче познакомились? Филипп, кажется...
– Да, я слушаю... – поднесла трубку к уху Маша.
– А ваша дочка меня не жалует, Машенька! – услышала она веселый смех Филиппа. – Просто прелесть, что за девчонка! Чудо!
– Простите ее, Филипп...
– Да ладно, пустяки какие! Мы, старые козлы, вообще не обидчивые... Машенька, а вы не забыли про свое обещание?
– А что я вам обещала, Филипп?
– Как что? Поужинать со мной!
– Нет, Филипп, не могу. Во-первых, я вам ничего не обещала, а скорее даже наоборот, отказала напрочь. А во-вторых, я очень плохо себя чувствую, так что все равно пришлось бы отказать...
– Машенька, я вас очень прошу...
– Нет, Филипп, это не обсуждается.
– А я вас все равно буду сегодня ждать. Ресторан «Океан», это в центре, знаете? Я буду ждать вас там, пока не придете, Машенька...
Маша вдохнула побольше воздуха, собираясь отказать грубо и резко, и не успела – в трубке уже раздались короткие гудки отбоя.
«Бедная Ленка... – вдруг подумала Маша рассеянно. – Как же она с этим козлом жить-то будет! Это уже не копченая колбаса даже, а перец кайенский какой-то получается...»
И тут же услышала непрекращающийся требовательный дверной звонок. «Легка на помине... – подумала Маша. – Только она может так звонить, не отрывая пальца от кнопки, пока не откроют...»
– Привет, Варюха! Где мать? В спальне? Варь, поесть чего-нибудь сделай, ради Бога, умру сейчас от голода и слабости! – доносился из прихожей громкий Ленкин голос. – Принесешь мне сюда, ладно? – уже открывая дверь спальни, отдавала она последние распоряжения.
– Что случилось с моим Мышонком? Заболела? А что с тобой? А почему Инку выгнала? – забросала она вопросами Машу, плюхаясь животом на вторую кровать и сгибая в коленках ноги. – Она сейчас позвонила мне на сотовый, аж заикается вся от возмущения! Я так и не поняла, что у вас случилось-то?
– Долго рассказывать, Лен, да и не хочется... – слабым голосом произнесла Маша, устраиваясь повыше на подушках.
– А я и не тороплюсь никуда! Я еще ужинать буду, и кофе пить, и ванну, и какао с чаем... Ну? Что тут у вас?
– Да ничего особенного... Я больше не буду работать у Арсения, я больше не хочу общаться с Инной. Вот и все.
– Почему?
– Потому что мне тяжело. Потому что я устала. Устала от ее бесцеремонности, хамства, пренебрежения...
– Ну так сама виновата! Я тебе сколько раз говорила – ставь ее на место! Ты ж сама ее разбаловала своей покорностью! Если таким, как Инка, не научиться давать отпор – на шею сядут и погонять будут!
– Не хочу я ничему уже учиться! Поздно мне учиться...
