— Лен, ну чего ты молчишь? — нетерпеливо затормошила Лену Катя. — Давай рассказывай…
— Ну, в общем, дружат они так странно, Кать, — грустно улыбнувшись, тихо проговорила Лена. — В народе это называется — куда конь с копытом, туда и рак с клешней. Толику вашему, понимаешь ли, никак нельзя ни в чем от моего Пашки отстать. У него, понимаешь ли, такая хроническая болезнь образовалась — быть не хуже Пашки. Он и к сеструхе твоей в институте только потому клинья подбил, что Пашка со мной заженихался. Пашка меня в ЗАГС потащил, и Толику тоже срочно жениться приспичило… А только в этом моменте Ленка его подвела малость.
— Как это? — растерянно спросила Катя и улыбнулась недоверчиво.
— А вот так это! У нас с Пашкой один Вовка родился, а Ленка Толику сразу двойню преподнесла. А потом еще и Тонечку впридачу. Он, бедный, все психовал на Ленку, пока однажды Пашка его не похвалил. Молодец, говорит, Толян — троих детей родил… Я бы тоже так, да Светка не хочет… Прямо звездный час он тогда Толику устроил! Да только не успел он, бедный, и насладиться как следует, как все уже и поменялось по-быстрому…
Света вздохнула, снова замолчала, провалившись в свои грустные мысли. Вспомнились тут же события последних дней, промелькнувшие, будто короткометражный фильм с экрана телевизора, вспомнилось, как Павлик, без разбору скидывая в открытый чемодан вещи из шкафа, говорил ей что-то быстро и очень виновато, как плакал в это время в детской сын Вовка…
— Ну? Что поменялось-то, Свет? — вернула ее в разговор нетерпеливая Катя.
— А сама догадаться не можешь, что ль? — рассердилась вдруг на нее Света. — А говоришь, не тупая… Любовь приключилась у моего Пашки, поняла? Большая и светлая! И не стало ему дела ни до меня, ни до детей, настоящих и будущих… И не нашел в этот момент Павлик себе другого друга, кроме Толика, которому можно было бы свои страдания излить по поводу разрушенного семейного счастья да об угрызениях совести покричать, колотя себя кулаком в грудь…Ну, а теперь-то хоть догадалась, что дальше по логике вещей должно было произойти?
— Ну?
— Лапти гну! Толик же не может от Пашки ни в чем отстать… Вот и ему, понимаешь ли, тоже угрызений совести захотелось. Таких же, как у сильного, крутого и честного Пашки. Чтобы все, как у больших, чтобы так же — кулаком в грудь… Причем самым срочным образом захотелось! И чтоб они покрасивше были, чем у Пашки. Вот он срочно и приглядел себе лахудру какую-то… А по угрызениям-то он и впрямь Пашку обогнал! Я-то с одним ребенком осталась, а Ленка — с тремя…
— Свет, ну не бывает же так, что ты… Оставить жену с тремя детьми только для того, чтобы перед кем-то красиво угрызаться совестью? Ты что!
— Бывает, Катюха, бывает. Чаще всего так и бывает. Таких, как Ленкин Толик, миллион и маленькая тележка. Он и карьеру хотел себе, как у Пашки, и фирму свою открыть… Все пыжился-пыжился! Все догонял-догонял! А только слабо ему, конечно. Так и будет вечным пятым подползающим при шестом заместителе… Так что вы с Сонечкой не очень и огорчайтесь по этому поводу.
— Так мы и не огорчаемся… Просто обидно как-то за Ленку…
— Ну, у вашей сеструхи на этот счет своя философия! Она всегда во всех только хорошее видит. Всех любит, всех понимает, всех прощает…
— А это что, плохо?
— Не знаю, Кать… — вздохнула Света. — Может, и хорошо…По крайней мере, я ей за это очень благодарна. Я ведь как подруга тоже не подарок — могу и наехать за просто так, от плохого настроения, зло свое на ней выместить. А она ничего… Улыбнется, посмотрит понимающе — и все… И Толика своего она наверняка простила уже. Хотя на мой бы характер…
Света резко стукнула кулачком по столешнице, взмахнула красивыми светлыми волосами.
— Ты чего тут развоевалась, подруга? — снова вошла на кухню Лена, тихо прикрыв за собой дверь. — Катюхе на Толика глаза открываешь? Как на сей раз ты его обозвала? Бледной синюшной Пашкиной тенью? Или закомплексованным придатком? Или еще как покруче?
— А что, Лен, разве не так?
— Да так, так… Если сделать скидку на излишнюю абсурдность твоих образов, то в общем и целом — да, похоже на правду…
— Лен, неужели это и в самом деле так? — с ужасом прошептала Катя, обернувшись к сестре.
— Да не бери в голову, Катюша! Что делать, бывает и так. Я потом и сама уже догадалась…
— А ты что, с самого начала его не разглядела?
— Нет, Катюш. Не разглядела. Я влюбилась просто. По уши влюбилась! Он же парень симпатичный, в общем, и по натуре не злой… И положительный. Не пьет, не курит. Подумала — чего мне еще надо? Муж как муж, не хуже и не лучше других…А самое главное, он ведь и сам себя не понимает! Не видит себя со стороны и амбиций своих глупых своих тоже не видит. Отдал себя в чужое владение и ослеп. Он же в этом не виноват…
— Ну, Кать, что я тебе говорила?! — торжествующе посмотрела на Катю Света. — Подожди, сейчас она оправдает его по полной программе, дай только время! — и, обернувшись к Лене, резко продолжила: — Да он же тебя несчастной сделал, Ленка! Оставил на всю жизнь с тремя детьми мыкаться…
— Несчастной? — грустно улыбаясь, тихо спросила Лена. — Нет, Светка, что ты…Какой еще несчастной? Трудностей он мне добавил, конечно, с этим спорить не буду. А несчастной- нет… Я и с пятью детьми на руках счастливой буду, что ты… И детей своих этому счастью научу…
— Молодец, Леночка, молодец! — вдруг кинулась к ней Катя, обняла за хрупкие плечи, с силой прижала к себе. — Какая ты у нас с Мамасоней умница…
— Ой, блаженные… — покачивая головой из стороны в сторону и улыбаясь, протянула Света. — Все-то у вас хорошо да замечательно… А только жить вы на что, счастливые мои, собираетесь? У тебя хоть деньги-то есть, подруга? — глядя на нее с жалостью, продолжила она тихо.
— Есть немного. Да еще вот Соня с Катюшей послала…Есть, Света…
— А Толик? Ну, что он сказал, когда уходил? Помогать собирается?
— Сказал — будет приносить алименты раз в месяц.
— Вот сволочь… А он не сказал, как прожить на его алименты с тремя детьми?
— Так я ж работаю, Свет! Пока детсад закрыт, Катюша с детьми посидит.
— Работает она… У тебя ж зарплата копеечная…
— Ой, да проживем как-нибудь. Ты больше не ругай его, Свет… Он просто несчастный человек, и все…
— Да ладно, Ленк, не грузись! Никуда он от тебя не денется. Это ж надо моего Пашку знать…
— В смысле? — повернулась к ней Катя.
— А у него же все очень быстро проходит! Быстро загорелось, быстро и потухнет! Так что я подожду еще — наверняка скоро вернется. Он, когда к сыну приходит, такими виноватыми глазами на меня смотрит… Так что и здесь Толик твой не отстанет — быстренько у тебя нарисуется! Вспомнит, что он муж и отец. След в след за Пашкой…
— Да на фиг он такой нужен вообще? — громко возмутилась Катя. — Правда, Лен?
