– Нет.
Последовала еще одна пауза, затем Сирина глубоко вздохнула,
выпорхнула из кровати и присела перед ним в глубоком церемониальном реверансе.
– Я имею честь быть принцессой Сириной Александрой
Грациеллой ди Сан-Тибальдо…
Теперь она стояла перед ним во всей своей необыкновенной
красоте, совершенно обнаженная, посреди спальни своей матери, а Брэд Фуллертон
в изумлении не сводил с нее глаз.
– Ты… кто?
Однако он все прекрасно расслышал. Когда она начала
повторять сказанное; он быстро поднял руку и внезапно засмеялся. Значит, вот
кто она такая, эта итальянская «служанка», которую он так стремился соблазнить,
вот она какая «племянница» Марчеллы! Все это казалось ему замечательным,
совершенно невероятным и восхитительно сумасшедшим настолько, что он никак не
смог успокоиться и перестать смеяться, глядя на Сирину. Она тоже рассмеялась,
заразившись его смехом. Когда она наконец вновь оказалась в его объятиях, он
стал серьезным.
– До чего же странная у тебя жизнь, дорогая… Живешь
здесь, работаешь на армию… – Внезапно он вспомнил, какой работой ей
пришлось заниматься в последний месяц, и жизнь ее более не казалась ему
смешной. На самом деле она казалась ужасно жестокой. – Как же, черт
подери, такое могло случиться?
И она рассказала ему все… Как Серджио предал ее отца, о
смерти родителей, о времени, проведенном в Венеции, о бегстве в Штаты, о своем
возвращении. Она рассказала ему всю правду. Правду о том, что у нее ничего не
было, что теперь у нее не осталось никого, кроме старой служанки, работающей во
дворце. Что у нее нет ни денег, ни собственности, за исключением прошлого,
предков и имени.
– У тебя есть нечто гораздо большее, чем все это,
любимая. – Он нежно посмотрел на нее, лежавшую рядом с ним. – Ты
обладаешь волшебным даром, особой грацией, которой наделены очень немногие люди.
Где бы ты ни оказалась, Сирина, этот дар сослужит тебе большую службу. Ты
всегда будешь выделяться на фоне других. Ты необыкновенная. Марчелла совершенно
права. Ты самая что ни на есть настоящая принцесса… Принцесса…
Теперь ему стала понятна окружавшая ее магия. Она принцесса…
его принцесса… его королева. Он посмотрел на нее с такой нежностью, что от его
взгляда у нее на глаза навернулись слезы.
– За что ты любишь меня, майор?
Задавая этот вопрос, она показалась удивительно
повзрослевшей, мудрой и печальной.
– Охочусь за твоими деньгами, – усмехнувшись,
ответил тот.
Он сейчас выглядел гораздо моложе своих лет.
– Так я и думала. Полагаешь, у меня их
достаточно? – улыбнулась она, глядя ему в глаза.
– Сколько их у тебя?
– Около двадцати двух долларов после последней получки.
– Отлично. Я их забираю. Как раз то, что мне нужно. Но
сначала…
И он начал нежно целовать высокую грудь своей принцессы. Он
целовал ее до тех пор, пока Сирина не застонала сладко и они вновь не предались
любовным утехам. Насытившись, он крепко прижал ее к себе и долго молчал,
раздумывая, через какие испытания ей пришлось пройти в своей жизни только для
того, чтобы вернуться домой, вернуться в свой дворец, где, слава Богу, он
отыскал ее. И теперь он никогда ее не отпустит. Неожиданно взгляд скользнул по
фотографии в серебряной рамке, стоявшей на туалетном столике рядом с кроватью.
Сирина, почувствовав, куда он смотрит, тоже повернулась посмотреть на Пэтти,
улыбавшейся им обоим с фотографии. Она ничего не сказала, но посмотрела прямо в
глаза Брэду. В них застыл немой вопрос. Он тихо вздохнул и покачал головой.
– Не знаю, Сирина. Пока что я не знаю ответа на этот
вопрос.
Она понимающе кивнула. Внезапно ее охватило беспокойство.
Что будет, если она его потеряет? И в то же время она понимала, что это
неминуемо. Та, другая женщина была частью его мира, тогда как Сирина к нему не
принадлежала и, вероятно, никогда не будет принадлежать.
– Ты ее любишь? – Голос Сирины был тих и печален.
– Думал, что да…
Сирина молча кивнула. Брэд осторожно взял ее за подбородок и
приподнял ее лицо вверх, заставляя посмотреть ему в глаза.
– Я всегда буду говорить тебе правду, Сирина. Мы
помолвлены с этой женщиной… Сейчас я, честно говоря, понятия не имею, что буду
делать, но люблю я тебя. Честно и искренне… Я понял это в тот самый миг, когда
увидел, как ты на цыпочках в темноте шла по моему кабинету.
Они оба улыбнулись.
– Мне нужно многое обдумать. Я не люблю Пэтти так, как
люблю тебя. Она для меня была лишь частью знакомого, привычного мира…
– Но я же не часть того мира, Брэд.
– Мне это совершенно не важно. Ты – это ты.
– А твоя семья? Будут ли они довольны этим? –
Выражение ее глаз говорило о том, что она в этом сильно сомневалась.
– Им очень нравится Пэтти. Но это еще ничего не значит.
– Неужели? – Сирина попыталась выскользнуть из
постели, но он не позволил ей это сделать.
– Нет. Мне тридцать четыре. И я имею право жить своей
жизнью. Если бы я хотел жить как они, то давно бы уже уволился из армии и
работал бы у одного из друзей моего отца в Нью-Йорке.
– Чем бы ты занимался? – Ей стало безумно
интересно узнать о нем как можно больше.
– Скорее всего работал бы в банке. Или же участвовал в
каких-нибудь выборах. Моя семья не стоит в стороне от политической жизни
Штатов.
Сирина устало вздохнула, и губы ее сложились в циничную
улыбку.
– Моя семья также была вовлечена в здешнюю политическую
жизнь.
Она посмотрела на него с печалью, мудростью и веселой
искоркой в глазах. Брэд с радостью отметил, что она видит иронию сложившейся
ситуации.
– Там все немного иначе.
–. – Надеюсь. Ты тоже хочешь окунуться в политику?
– Может быть. Но, по правде говоря, я предпочел бы
остаться в армии. Надеюсь сделать свою карьеру здесь.
– А как твоя семья относится к этому? – Сирина
внезапно почувствовала огромную власть семьи над ним. – Им нравится твоя
идея?
– Нет. Но такова жизнь. И это моя жизнь. И я люблю
тебя. Никогда этого не забывай. Я сам принимаю решения. – Брэд вновь
посмотрел на фотографию. – Кстати, и по этому поводу тоже. Поняла?
Она кивнула:
– Поняла.
– Отлично.
Он снова принялся ее целовать, и мгновение спустя они вновь
предались сладостным утехам любви.
Глава 8
– Что?! Что ты сделала?! – Совершенно пораженная,
Марчелла не спускала с нее глаз. На какой-то миг Сирина испугалась, что
Марчелла может рухнуть в обморок.
