— Мне?.. О, нет, инспектор!
Она казалась изумленной. Инспектор вздохнул и спросил:
— Вы что-нибудь знаете о Веронике Крей?
— Вероника Крей? Это та женщина, которая пришла, чтобы
попросить спички?
— Да. Вы ее знали?
Она покачала головой.
— Я. ее никогда раньше не видела. Джон знал ее много лет
тому назад. Так она сказала…
— Не исключено, что у нее были к нему какие-то старые счеты,
о которых вы не знали.
Герда с достоинством сказала:
— Я не верю, чтобы кто-нибудь мог иметь в отношении Джона
враждебные намерения. Он был самый добрый и самоотверженный человек — один из
благороднейших людей.
— Х-м, — произнес инспектор. — Да, конечно. Разумеется.
Итак, до свидания, миссис Кристоу. Вы не забыли насчет дознания? В среду в
одиннадцать. Ничего страшного. Может быть, придется повременить с неделю, чтобы
мы успели провести дальнейшее расследование.
— О, я понимаю. Благодарю вас.
Герда смотрела ему в глаза. Уходя, Греэндж так и не мог понять,
дошло ли до нее хоть сейчас, что она — главный подозреваемый.
По дороге он думал об информации, полученной по телефону.
Куда приведут его эти новые сведения? Пока совершенно неясно… Это дело кажется
на первый взгляд нелепым, глупым и невероятным. Но должен же быть какой-то
смысл? Вот это нужно было выяснить…
Становилось ясно, что дело не такое простое, каким он
представлял его себе вначале.
Глава XVII
Сэр Генри с удивлением посмотрел на инспектора Грэнджа и
сказал:
— Я не уверен, что хорошо вас понял, инспектор.
— Все очень просто, сэр Генри! Я вас прошу еще раз проверить
вашу коллекцию огнестрельного оружия. У вас ведь есть каталог?
— Конечно!.. Но ведь я же уже опознал револьвер, он из моей
коллекции.
— Понимаете, сэр Генри, дело тут в другом… Грэндж колебался,
продолжать ли ему. Он не любил расставаться с информацией, которой обладал сам.
Он любил сохранять ее для себя. Но тут была другая ситуация, и сэр Генри —
важная личность.
— Сэр Генри, — продолжал Грэндж, — револьвер, который вы
опознали, не тот, из которого было совершено убийство.
Тот удивленно поднял брови:
— Любопытно!
Это слово выражало и мнение инспектора. Эта история с
револьвером, безусловно, была любопытной. Никакого смысла она, по крайней мере
сейчас, не имела.
— У вас есть основания думать, что оружие, которым совершено
преступление, принадлежит к моей коллекции? — спросил сэр Генри.
— Никаких, но мой долг убедиться в том, что оно не из вашей
коллекции.
— Понимаю вас. Сейчас посмотрим. Правда, я боюсь, что
проверка займет некоторое время.
Сэр Генри взял в ящике письменного стола записную книжку в
кожаном переплете, которую Грэндж уже видел, подошел к большому секретеру и
начал сверять оружие с записями в книжке. Прошло минут тридцать. Грэндж только
что мельком взглянул на часы. Сэр Генри издал крик удивления.
— Вы что-нибудь обнаружили, сэр Генри?
— У меня не хватает револьвера Смит и Вессон, 38-го калибра.
Он был в кожаной кобуре, и я его ненахожу.
Грэндж постарался скрыть свою реакцию. Он спокойно спросил:
— И когда вы его видели на своем месте в последний раз?
— Трудно сказать, — ответил сэр Генри после некоторого
размышления. — Я не открывал этот ящик уже неделю. В последний раз револьвер
был здесь, я уверен. Если бы его не было, я бы это заметил. Но я не могу
поклясться, что видел его в тот день.
Грэндж кивнул, поблагодарил сэра Генри и вышел из его
кабинета с решительным видом человека, который знает, что ему следует делать и
который не хочет терять время.
Оправившись от неожиданности, сэр Генри вышел в сад, где его
жена, вооруженная садовыми ножницами, приводила в порядок свои любимые кусты.
— Чего он хотел, этот инспектор? — спросила она. — Я
надеюсь, что он больше не будет надоедать слугам. Они смотрят на вещи не так,
как мы. Ничего забавного в этом для них нет.
Сэр Генри не успел выразить свое удивление, потому что Люси
продолжала:
— У тебя очень усталый вид, Генри. Ты так переживаешь по
поводу этой истории?
— Но, Люси, убийство — это очень серьезно!
Продолжая подстригать кусты, леди Эндкателл возразила:
— Я в этом не уверена, Генри! Почему столько беспокойства
из-за какого-то убийства? Когда-нибудь мы все умрем. Не все ли равно, что нас
унесет: рак, туберкулез, пуля из револьвера или удар ножа? Все, это приводит к
одному и тому же состоянию. Умер, и никаких больше хлопот и забот! Неприятности
для тех, кто остался, для родных. Им нужно решить, носить ли траур или нет, они
спорят о наследстве, чтобы узнать, кому достанется письменный прибор тети
Селины!
Сэр Генри не стал с ней спорить.
— К сожалению, дорогая Люси, это дело может доставить
гораздо больше неприятностей и хлопот, чем мы предполагали.
— Хорошо, мы все это вынесем! — заявила леди Эндкателл, — и,
когда все это кончится, мы поедем куда-нибудь отдохнуть. Нужно думать не о
сегодняшних неприятностях, а о завтрашних радостях. Я думаю, когда нам лучше
поехать в Айнсвик: на Рождество или на Пасху? Как ты думаешь?
— У нас еще хватит времени, чтобы продумать планы на
Рождество.
— Но я люблю все предвидеть заранее!.. Пасха, я думаю, будет
очень хорошей… — И, улыбнувшись мужу, Люси добавила:
— К тому времени она все равно примирится!
— Кто? — Сэр Генри был слегка испуган. Совершенно спокойно
Люси ответила:
— Генриетта, конечно! Если свадьба будет в октябре будущего
года, то мы поедем к ним на следующее рождество. Я подумала, что…
— Я очень сожалею, моя дорогая, но ты слишком много
загадываешь.
— Понимаешь, там есть амбар. Он может стать прекрасной
мастерской для Генриетты. Зачем ей отказываться от своего искусства? У нее
большой талант, и Эдвард будет ею гордиться. Я им желаю двух мальчиков и одну
девочку… или, может быть, двух мальчиков и двух девочек. Это будет очень
хорошо!
