— Посмотрим,
сможет ли эта штука тебя утихомирить, — сказал он, набрасываясь на нее.
Он грубо проник в
нее одним жестоким ударом. Остальные возбужденно следили, окружив кушетку.
— Надо же!
Она была целкой! — воскликнул первый, поднимаясь и застегивая брюки.
— Это
плохо? — засмеялся другой.
— В первый
раз вижу, чтобы шлюха была целкой, — развеселившись, заметил первый.
Все трое грубо
изнасиловали ее по очереди.
— Нам надо
избавиться от нее? — спросил один из них, когда все было кончено.
— Она
получила хороший урок. Как раз то, что нужно, — покачал головой Антонино,
помня о приказе на сей раз не доводить дело до крайности. — Иглу
принес? — спросил он.
— Конечно, —
с готовностью ответил другой, вытаскивая из кармана шприц.
— Вкати ей
дозу покрепче, да не перестарайся, — приказал Антонино.
Сообщник передал
ему шприц.
— Проспит до
утра, — обещал он.
Антонино приблизил
губы к уху Марии и прошептал:
— Ты нас не
знаешь, но мы знаем о тебе все. Не вздумай хитрить — пожалеешь. Только попробуй
обратиться в полицию, мы тебя снова возьмем и все начнем сначала. Но ты уже не
вернешься домой. Мы тебя отправим прямо в ад. Надеюсь, ты меня поняла?
Мария его даже не
слышала. Она лишь почувствовала, как игла входит ей в руку. Потом волна
блаженства мгновенно окатила ее с головы до ног, и все страдания исчезли.
10
Петер Штраус был
одержим великой мечтой: построить самую прекрасную в мире клинику. Этот проект
не был плодом внезапного порыва щедрости, он преследовал вполне эгоистическую
цель: создать хорошо укрепленный медицинский плацдарм, где можно было бы
укрыться в случае необходимости. Однако практическое воплощение идеи намного
перекрыло первоначальный замысел, и теперь клиник, построенных его финансовой
компанией и оборудованных по последнему слову техники, насчитывалось уже около
десятка. Все началось с того, что его домашний доктор предупредил Петера о
повышенном кровяном давлении. В то время ему едва исполнилось сорок лет, теперь
было уже под пятьдесят. В его заболевании, несомненно, были повинны стрессы и
беспорядочное питание, а для решения проблемы достаточно было наладить строгий
распорядок жизни. Но Петер Штраус решил перестраховаться и обеспечить себе если
не бессмертие, то по крайней мере работоспособность на долгие годы.
План по укреплению
собственного здоровья оказался делом фантастически прибыльным.
Петер Штраус
боялся болезней. Мысль о смерти временами не давала ему спать. Еще одной
панически пугавшей его перспективой было похищение. Преступный бизнес, имевший
целью похищение людей, работал быстро и надежно. Штраус сумел на всю жизнь
сохранить почти полную безвестность. Его лицо никогда не появлялось на
страницах газет. Его имя произносилось шепотом в международных финансовых
кругах и не было известно широкой публике. Криминальные организации были,
вероятно, осведомлены о размерах его состояния, но никто не пытался покушаться
на него, поскольку войти в контакт с человеком, подобным Петеру Штраусу, было
очень и очень непросто: для это требовалось собрать огромное количество самых
разнообразных сведений, но он окружил себя плотной завесой тайны. Проникнуть
сквозь нее было невозможно.
Кроме того,
Штрауса постоянно защищала целая армия телохранителей.
Он никогда не спал
две ночи подряд в одном и том же месте. Только в Чернобьо, на озере Комо, где
располагалась его постоянная резиденция, он позволял себе оставаться более или
менее подолгу под защитой отряда охранников. В тот вечер он направлялся в
Болонью на деловую встречу. Он ехал с шофером на бронированном лимузине
«Альфа-Ромео», за ним следовал такой же автомобиль сопровождения.
Шофер первым
заметил неподвижное тело женщины, лежавшее на обочине дороги. Люди охраны вышли
из машины и приблизились к Марии.
— Она пьяна.
Или наширялась, — заметил один из них.
— Что будем
делать? — спросил другой.
Петер вылез из
машины и попросил фонарь, чтобы получше рассмотреть девушку.
— Мы не можем
оставить ее здесь. Отнесите ее в машину. Мы отвезем ее в клинику, — решил
он.
Обе машины на полной
скорости помчались к клинике «Салюс», и Марию поручили заботам двух санитаров,
которым сам Петер Штраус объяснил, при каких обстоятельствах ее подобрали.
— Сейчас мы
ее осмотрим, проверим, что с ней, — сказал дежурный врач, пока медсестра
бережно вкатывала в медицинский кабинет носилки на колесиках, на которые
уложили Марию.
— Я подожду
здесь, — решил Петер.
Обезображенное
побоями лицо девушки, выхваченное из темноты светом электрического фонаря,
пробудило в нем глубокую жалость, и теперь он просто не мог оставить юную
незнакомку, не оказав ей помощи и участия.
Петер огляделся в
огромном приемном покое пункта «Скорой помощи», где страждущие вверяли свое
здоровье и жизнь медикам, ожидая их приговора. Двое охранников встали у него за
спиной. Он отпустил их взмахом руки:
— Встретимся
у выхода, когда я разузнаю побольше об этой девушке.
Затем он стал
искать место, где бы присесть. Петер Штраус был не из тех, кто может где бы то
ни было остаться незамеченным. Сто двадцать килограммов его веса были гармонично
и пропорционально распределены на ста девяноста сантиметрах его роста, но все
же он с трудом устроился в одном из пластмассовых кресел, стоящих у стены. Ему
было непривычно находиться среди простых людей. Он жил в другом мире, мире
бизнеса, деловых встреч, конкуренции. В этом громадном холле он чувствовал себя
потерянным. Мужчины и женщины, в тревоге ожидавшие известий о судьбе своих
родственников, знакомились, завязывали разговор, начинали делиться своими
горестями, заставляя его еще острее ощущать, насколько он далек от них. Вдруг
он вспомнил слова молитвы «Отче наш», и в эту минуту окружавшие его люди стали
ему как будто ближе. Он понял, что слишком долго жил в разреженном воздухе,
среди высокогорных льдов своей экономической империи, окруженный фальшивыми
улыбками и льстивыми комплиментами завистников.
А ведь когда-то и
он был одним из таких людей. Он создал свое колоссальное состояние практически
из ничего, в беспощадной и упорной борьбе за успех.
— Я родился в
бедности, — с гордостью повторял он окружающим, — и всем, что у меня
есть, обязан только самому себе.
Двери кабинета, в
котором находилась девушка, распахнулись, один из врачей сделал ему знак войти.
Штраус был выше его на целую голову.
— Как
она? — спросил Петер.
— Она вне
опасности.
— Хорошая новость.
Врач кивнул,
соглашаясь, но потом добавил:
