Он заговорил с
ней, но она, казалось, ничего не слышала. А может, просто не захотела с ним
разговаривать.
Мистраль понял,
что Мария знать его не хочет, и решил больше о ней не думать. Ему даже пришло в
голову, что он избежал большой опасности и что не стоит впредь подвергать себя
такому риску: ведь эта девушка была не из тех, с кем можно весело провести
вечерок, чтобы потом забыть, ему же не нужны были прочные привязанности или
моральные обязательства. Мистраль предпочитал компанию женщин, не осложнявших
ему жизнь.
Однажды вечером,
когда он возвращался домой, его остановил швейцар:
— Ну что,
получили посылку из дому? — спросил он.
Мистраль взглянул
на него в недоумении.
— Сегодня
утром тут была одна девушка. Сказала, что из вашей деревни и что у нее для вас
посылка. Я направил ее в бар, где вы обедаете. Это было как раз около
полудня, — принялся объяснять швейцар.
— Я никого не
видел, — торопливо прервал его Мистраль. Его нередко разыскивали молодые
женщины под самыми невероятными предлогами.
Он уже начал было
подниматься по лестнице, но потом передумал и вернулся к дверям.
— А как она
выглядела? — спросил он у швейцара. — Очень красивая, синьор Вернати.
Просто красавица. Высокая, бледная, рыжие волосы и чудные зеленые глаза.
— Мария! —
воскликнул Мистраль.
Потом он
припомнил, что в тот день в баре был с Микелой, служащей «Гадзетты»
[29]
, с которой они частенько
обедали вместе. Зная Марию, можно было предположить, что она будет от этого не
в восторге. В тот вечер он не переставая спрашивал себя, зачем она искала его в
Модене.
Если она его еще
любит, почему не откликнулась, когда он пришел навестить ее в больнице? Он
решил на следующий день позвонить матери. Может, Адель сможет ему кое-что
объяснить.
Наутро его
разбудила Роза Ваккари. Лицо у нее было еще более вытянувшееся, чем обычно, а
глаза покраснели от слез.
— Сегодня
придется тебе открывать мастерскую, — сказала она. — У Сильвано
случился инфаркт, его увезли в больницу.
— Подожди
меня, Роза, я оденусь через минуту и пойду с тобой.
— Ты лучше
займись работой, — зло рявкнула на него Роза. — А обо всем остальном
я позабочусь. Этому ублюдку стало плохо не в моей постели! Вчера вечером он был
в пансионе «Астория» с этой потаскухой Розильдой, женой доктора Спады. Ты ее
знаешь? — Она говорила прерывисто, ее била неудержимая дрожь.
— Успокойся,
Роза. Никакой Розильды я не знаю, — солгал Мистраль, хотя ему было отлично
известно, что у Сильвано давние постельные отношения с хорошенькой женой
доктора Спады, являвшегося, помимо всего прочего, постоянным клиентом
мастерской Ваккари. — Ладно, о работе я позабочусь, ты не волнуйся, —
пообещал он.
— Пусть
только поправится, — зловеще пообещала Роза, пока они выходили на
улицу. — Я синьору Сильвано голову отрежу.
Во всей этой суете
мысли Мистраля устремились по другому руслу.
2
Новость об
инфаркте, сразившем Сильвано Ваккари во время пребывания в номерах «Астория» в
обществе прекрасной Розильды, не обошла стороной ни одного из клиентов
мастерской и распространилась со скоростью того самого снежного кома, что
катится с горы, обрастая все новыми и новыми подробностями, как и положено
настоящей, жгучей, скандальной, соблазнительной сплетне. Единственным
человеком, которого сенсационное сообщение, казалось, вовсе не затронуло, был
доктор Маттео Спада, муж Розильды, постоянный клиент Сильвано. Он специально
приезжал прямо из Форли, чтобы отладить двигатель своей «Фульвии-1600». На
следующий день после разоблачения неверности жены он объявился в мастерской.
— Нечего на
меня глазеть, как на марсианина, — начал он, обращаясь к Мистралю, —
проверь-ка лучше машину. Слышишь, мотор троит?
Мистраль слышал,
но у него не укладывалось в голове, как этот человек может вот так запросто,
как ни в чем не бывало, появиться на территории противника. Доктор Спада
пользовался репутацией отличного кардиолога. Он работал в больнице в Форли, но
была у него и частная практика в Модене. У него лечился, по слухам, сам Энцо
Феррари. Он любил автомобили и часто повторял: «Мотор — это сердце машины.
Хороший механик подобен врачу-кардиологу».
— Слышу, что
троит. Вы загнали свою машину, — угрюмо буркнул Мистраль.
— У меня
произошла размолвка с Розильдой, надо было развеяться, — с обезоруживающим
спокойствием признался доктор Спада. — А теперь все устроено. Ей — налево,
мне — направо, разошлись, как в море корабли. Что касается твоего работодателя,
он уже сам себя наказал. Долго проваляется на койке, и это еще в самом лучшем
случае. Но эту мастерскую я оставить не могу. Я видел, как ты работаешь. Я тебе
доверяю.
Так они стали
друзьями. Маттео было сорок лет, Мистралю не было еще и двадцати. Со временем
отношения у них сложились как у отца с сыном.
Прошла зима,
весной Сильвано вернулся в мастерскую. Он сильно сдал, похудел и осунулся. На
нем была новая белая спецовка. Когда в мастерскую заглядывали клиенты, он делал
вид, что работает. На самом деле всю работу выполнял Мистраль. Засиживаясь в
мастерской до утра, он облегчал шасси, дозировал добавки, увеличивал октановое
число горючего, сверлил отверстия в плоскостях, изучал регулировку рессор,
чтобы облегчить вес автомобиля.
Сильвано наблюдал
за ним, давал советы, потом садился за стол, пригорюнившись, и начинал
жаловаться на жизнь.
— Я конченый
человек, — говорил он Мистралю. — Вот посмотри на мою Розу: теперь,
когда я больше не хожу к девкам, она прямо расцвела. А я едва дышу, цепляюсь за
жизнь зубами.
— Твой счет в
банке тоже расцветает, — ворчала Роза, услышав слова мужа.
— А вот моя
зарплата не меняется, — как-то раз заметил Мистраль.
Он положил глаз на
«Альфу» одного из клиентов, узнав, что тот намерен ее продать. Ему очень
хотелось купить машину, но денег не хватало.
— Теперь ты
намерен меня шантажировать? — спросил Сильвано, приходя в ужас от одной
мысли, что мальчик может его бросить.
Мистраль
догадался, о чем он думает, и пожалел о своих словах.
— Считайте,
что я сморозил глупость, — сказал он, вновь принимаясь за работу.
— А ведь он
прав, — возразила Роза. — Он уже не подмастерье.
Итак, зарплата
Мистраля была удвоена, и он решил переговорить с обладателем «Альфы», сыном
фабриканта. Его звали Гвидо Корелли, он участвовал в ралли и неизменно приходил
к финишу последним, а затем приводил в мастерскую к Сильвано машины с
угробленными двигателями, которые проще было выбросить, чем починить.
