– Не говори так!
– По крайней мере, не мне с ним жить, а тебе.
Сжав руки на коленях, Лаура прислонилась к его плечу. В какой-то момент она перестала быть утешительницей, что казалось невероятным, учитывая тот кошмар, в который их вовлекла Миган Таккер. Но Скотт слишком быстро становился взрослым. И, разговаривая с ним, она чувствовала себя беседующей с другом.
– Ну, – промолвила она, – решение мне предстоит принимать не сейчас. А пока единственное, что я могу, – это справляться с заботами каждого нового дня.
– Я рад за тебя, что здесь Кристиан.
– За меня?
– Конечно, раз нет папы. Он действительно здорово помог вчера вечером. Он разговаривал со мной, не умолкая, и говорил при этом дельные вещи. Он меня здорово успокоил.
Лауру он тоже здорово успокоил, если иметь в виду то, как он ее обнимал, пока она выплакивала свое горе.
– Забавно, – призналась она, – когда он появился здесь, я решила, что это конец. То есть настоящий конец. Я подумала, что его появление – очередной кошмар в ряду других, а еще одного я уже вынести не могла. Но все оказалось иначе.
– Он побудет здесь?
Лаура знала, что Кристиан поставил свою спортивную сумку в гостевую комнату, набор для бритья – в ванную Скотта и вполне освоился на кухне. Но это он делал всегда, когда приезжал.
– Ты же знаешь Кристиана. Он – вольный дух. Он приезжает и уезжает, когда того пожелает.
– Он голубой?
Лаура с трудом подавила смех.
– О Господи, конечно нет! С чего это ты вдруг спросил об этом?
– Он никогда не был женат. Это странно. С ним была такая красивая женщина – Габи – в течение некоторого времени, но он так и не женился на ней. Я подумал, может, она просто служила для него прикрытием.
– С Габи у него были серьезные отношения. Я уверена, что в его жизни было и есть множество других женщин. Кристиан абсолютно полноценный мужчина.
– Так почему же он никогда не был женат?
– Думаю, потому что не хотел. Он предпочитает свободу.
Скотт задумался над этим предположением.
– Мне кажется, ему бы хотелось иметь семью.
– Кристиану? Если бы он хотел, она бы у него была.
– Может быть. – Скотт снова посмотрел на ковер, затем выпрямился и закинул голову назад. – О, черт, что же мне делать?
Лауре не надо было объяснять, что он снова и снова возвращается мыслями к предъявленному обвинению. Ее даже удивило, что он в течение столь долгого времени был в состоянии говорить о другом, хотя она была рада этому. Они оба нуждались в передышке.
– Собирайся, – сказала она ему, – и завтра вернешься в Пенн, как и собирался.
– Как, интересно, я смогу сосредоточиться на занятиях?
– Как-нибудь. У тебя есть выбор, Скотт? Ты что, намерен сидеть три недели здесь в ожидании, когда начнутся слушания?
– Может, мне начать пить и пробыть эти три недели в состоянии опьянения?
– Не смей, – насмешливо выпалила она, лишь потом осознав, что это вовсе не смешно. Скотт был хорошим мальчиком. Ей никогда не приходилось читать ему нотации. Но ему никогда и не предъявляли обвинения в изнасиловании.
– Сейчас очень важно, чтобы ты хорошо себя вел. Я имею в виду действительно хорошо. Не то чтобы за каждым твоим движением будут следить, но если что-нибудь произойдет в Пенне – разгульная вечеринка с массой выпивки, или, не дай Бог, какая-нибудь девушка начнет кричать, что ее оскорбили, даже любая далеко зашедшая шутка, – здесь сразу же обо всем станет известно, и обвинение тут же уцепится за это. Ты понимаешь это, не так ли?
– Понимаю, – ответил Скотт.
– Поэтому прежде, чем что-нибудь сделать, подумай. И помни, – голос ее стал нежным, – если ты захочешь с кем-нибудь поговорить, тебе стоит лишь снять трубку, и я буду рядом.
– Ты говоришь как адвокат.
– Я не шучу. Звони, когда пожелаешь. А если тебе захочется домой, садись на самолет и прилетай.
– Мы сейчас не можем позволить себе такие расходы. Это будет стоить нам целого состояния, – он закатил глаза.
– На это не жалко денег.
– Но у нас их нет.
– Они у нас будут. Дела в ресторане выравняются. Обвинение, предъявленное тебе, будет снято. Прошение Дафны потрясет судью, и он разморозит мои счета. Все наладится. Вот увидишь.
Скотт посмотрел на нее с таким видом, словно считал ее или необычайно замечательной, или сумасшедшей.
У меня не укладывается в голове, как ты можешь сохранять спокойствие после всего происшедшего.
Подумав, Лаура решила, что в ее голове это тоже не укладывается. Несмотря на то что уверенность то приходила, то покидала ее, по сравнению с предыдущим вечером она чувствовала себя гораздо лучше. Часы, проведенные с Деброй в ожидании Скотта, а потом известие о том, что он проведет ночь в тюрьме, стали самыми страшными в ее жизни. Ей казалось, что она достигла дна, ниже опускаться уже некуда, можно было только подниматься.
– Ты действительно думаешь, что дела пойдут лучше? – спросил Скотт.
– Да.
– Почему ты так уверена?
– Не знаю. Я просто чувствую это.
– Ты не сомневалась, что они найдут папу, ты убеждена, что он не совершал преступления, но, похоже, в обоих случаях ты ошибалась.
– Это совсем другое дело.
– Почему?
– Почему? – Лаура и сама не знала почему. Единственное она понимала, что ощущает себя лучше, чем прежде. – Может быть, потому, что здесь Кристиан, – промолвила она и встала. – Поедешь со мной в ресторан?
Скотт откинулся назад, переместив всю тяжесть тела на руки.
– Я не хочу, чтобы меня видели. Пожалуй, я останусь дома.
– Ты должен иногда показываться на людях. Разве можно найти место лучше, чем «Вишни»?
– Я могу только навредить делу.
– Нет. Поехали, Скотт. Мне нужна твоя помощь.
– Мне надо складывать вещи.
– Сложишь позже. Я помогу тебе. И Дебра поможет.
– Мне надо позвонить Келли.
– Позвони, а потом поехали со мной. Пожалуйста. Ты доставишь мне такое удовольствие.
– Это шантаж.
– Еще одно преступление?
Скотт улыбнулся и посмотрел в сторону. Когда он снова перевел взгляд на нее, углы его рта поползли вверх, и Лаура поняла, что победила, хотя победа далась нелегко.
21
Кристиан выбрал один ключ из большой связки. Он сам не знал, почему носил его с собой все эти годы, учитывая, как редко он им пользовался. Но всякий раз, когда он менял кольца, он надевал на них этот ключ вместе со всеми остальными.
