В словах Розалин «чудесный дом» прозвучал благоговейный
восторг. Смешок Дэвида заставил ее вспыхнуть…
— Это вы вернулись из армии? — спросил Дэвид.
— Да.
Он оценивающе скользнул по ней глазами, и она почему-то
покраснела.
Снова внезапно появилась тетя Кэтти. Она умела появляться
будто из-под земли. Быть может, она научилась этому на многочисленных
спиритических сеансах, в которых участвовала.
— Ужин, — сказала она и как бы в скобках добавила:
— Я думаю, лучше назвать это ужином, чем обедом. От ужина не
так много ждут. Ужасно трудно доставать продукты. Мэри Льюис сказала мне, что
раз в две недели оставляет хозяину рыбной лавки десять шиллингов. По-моему, это
безнравственно. Вы согласны?
Доктор Клоуд беседовал с Фрэнсис, прерывая свои слова
нервным смешком.
— Будет вам, Фрэнсис. Никогда не поверю, что вы это всерьез…
Все вошли в запущенную и довольно безобразную столовую.
Джереми с Фрэнсис, Лайонел с Кэтрин, Эдела, Лин и Роули. Все Клоуды и двое
чужих.
Ибо хотя Розалин и носила имя Клоуд, она не стала настоящей
Клоуд, как Фрэнсис и Кэтрин. Она была чужой — чувств??вала себя неловко,
нервничала. А Дэвид… Дэвид был отщепенцем — и в силу обстоятельств, и по
собственной воле. Об этом думала Лин, занимая свое место за столом.
В столовой ощущался накал каких-то эмоций. Каких? Ненависти?
Неужели это действительно ненависть?
Во всяком случае, нечто разрушительное.
Лин вдруг подумала: «Так вот в чем дело! Я заметила это, как
только вернулась домой. Последствия войны. Недоброжелательность, злоба. И это
всюду — в поездах, в автобусах, в магазинах; среди рабочих, клерков и даже
работников на фермах; на шахтах и на заводах тоже. Но здесь, в Вормсли Вейл,
это еще страшнее. Здесь эта злоба не беспричинная… Неужели мы так их ненавидим,
этих чужих, взявших то, что мы считали своим?.. Нет, еще нет. Это могло бы
случиться, но пока мы не испытываем к ним ненависти. Наоборот, это они
ненавидят нас»…
Открытие показалось ей таким ошеломляющим, что она молчала,
погруженная в свои мысли, совершенно забыв о Дэвиде, который сидел рядом.
Он заговорил сам.
— Что-нибудь обдумываете?
У него был очень приятный голос, звучавший слегка
насмешливо. Она смутилась: Дэвид мог подумать, что она нарочно демонстрирует
свое пренебрежение.
— Извините. Я думала о том, какой стала наша страна после
войны.
Дэвид холодно сказал:
— Как это неоригинально!..
— Да, пожалуй. Мы все теперь так серьезны. Похоже, что это
не приведет к добру.
— Обычно более разумно стремиться к злу. За последние годы
мы придумали пару довольно практичных приспособлений для этого, в том числе
атомную бомбу.
— Я как раз об этом думала, то есть не об атомной бомбе, а о
злой воле. Целенаправленной, практической злой воле…
Дэвид холодно заметил:
— Да, злая воля, конечно… Но вот насчет «практической» не
согласен. В средние века она находила больше практического применения.
— Что вы имеете в виду?
— Черную магию прежде всего: колдовство, восковые фигуры,
заговоры при луне, умерщвление скота у соседа, убийство самого соседа…
— Не может быть, чтобы вы всерьез верили в черную магию, —
недоверчиво сказала Лин.
— Наверное, вы правы. Но, во всяком случае, люди
действительно пытались делать зло. А в наше время… — Он пожал плечами. — При
всей вашей злой воле вы не многим можете повредить мне и Розалин. Ведь верно?
Лин вздрогнула. Внезапно ей стало весело.
— Для этого мы несколько опоздали, — сказала она вежливо.
Дэвид рассмеялся. Казалось, он тоже развеселился.
— Хотите сказать, что мы уже унесли добычу? Да, теперь с нас
взятки гладки.
— И вам это очень нравится?
— Деньги? Да, пожалуй…
— Я имею в виду не только деньги. Я говорю о том, как вы
обошли нас.
— Нравится ли мне, что мы обошли вас? Да, пожалуй. Вы ведь
все уже считали, что денежки старого Гордона у вас в кармане. Были на этот счет
вполне уверены…
Лин сказала:
— Вы должны иметь в виду, что нас много лет приучали так
считать. Приучили не экономить, не откладывать деньги, не думать о будущем…
Поощряли наши смелые начинания…
«Роули, — подумала она, — Роули и его ферма».
— Только к одной мысли вас не приучили, — любезно сказал
Дэвид.
— К какой?
— Что в мире нет ничего постоянного.
— Лин, — закричала в это время тетя Кэтти с другого конца
стола, — один из вызванных миссис Лестер духов является священником в четвертом
поколении. Он нам рассказал так много чудесного!.. Я уверена, что Египет должен
был повлиять на твой психический склад.
Доктор Клоуд резко сказал:
— У Лин были дела поважнее, чем возиться с этими глупыми
суевериями.
— Ты просто предубежден, Лайонел, — ответила его жена.
Лин улыбнулась тетушке и сидела молча. В ушах у нее все еще
звучали слова Дэвида: «В мире нет ничего постоянного»…
Дэвид тихо сказал тем же чуть насмешливым тоном:
— Мы еще не поссорились? Можем разговаривать?
— Да, конечно.
— Хорошо. Вы все еще сердитесь на меня и Розалин за наш не
праведный путь к богатству?
— Да, — сказала Лин с силой.
— Чудесно. И что же вы собираетесь делать?
— Купить воск и заняться черной магией!
Он рассмеялся.
— О нет! Этого вы делать не станете. Вы не из тех людей,
которые полагаются на старые, вышедшие из моды средства. Ваши методы будут
современными и, наверное, весьма эффективными. Но вы не добьетесь своего.
— Почему вы думаете, что будет бой? Разве мы все уже не
примирились с неизбежным?
— Все вы держитесь превосходно. Это очень забавно.
— За что, — тихим голосом спросила Лин, — за что вы
ненавидите нас?
