— Вы рассуждаете, как жена фермера, Розалин, — сказал он с
улыбкой.
Воодушевление сошло с ее лица. Она сказала:
— У нас была ферма в Ирландии, прежде чем я переехала сюда…
до того как…
— До того как вы поступили на сцену?
Она сказала грустно и слегка, как ему показалось, виновато:
— Это было не так уж давно… Я все очень хорошо помню. — И
воодушевленно прибавила:
— Я бы могла сейчас подоить ваших коров, Роули…
Это была совсем новая Розалин. Одобрил бы Дэвид эти
случайные воспоминания о крестьянском прошлом? Роули думал, что если Дэвид
Хантер и пытался, бы создать впечатление, будто они из старинного ирландского дворянского
рода, то версия Розалин больше похожа на правду. Простая фермерская жизнь,
потом соблазны сиены, гастроли в Южной Африке, замужество, одиночество в
Центральной Африке, бегство, опустошенность и наконец новый брак с миллионером
в Нью-Йорке…
Да, Розалин Хантер прошла немалый путь с тех пор, как
перестала доить свою корову. Однако, глядя на нее, он с трудом мог в это
поверить. Лицо ее казалось ему невинным, даже чуточку придурковатым — лицом
человека без прошлого. Она при этом очень молодо выглядела, гораздо моложе
своих двадцати шести лет.
В ней было что-то трогательное, что-то напоминающее тех
телят, которых он утром гнал к мяснику. Он смотрел на нее так же, как раньше
смотрел на этих телят. Бедняжки, думал он тогда, как жаль, что их придется зарезать…
В глазах Розалин мелькнула тревога. Она спросила с
беспокойством:
— О чем вы думаете, Роули?
— Не хотите ли осмотреть хозяйство и молочную ферму?
— Конечно, хочу.
Он провел Розалин по всей ферме, забавляясь тем, с каким
интересом она ее осматривала. Но когда он предложил ей чашку чая, в глазах ее
снова появилось тревожное выражение.
— О нет, благодарю вас, Роули! Мне лучше идти домой. — Она
взглянула на часы. — Ох как поздно! Дэвид вернется поездом пять двадцать. Он
будет тревожиться, не зная, где я. Мне… мне надо спешить. — И прибавила
застенчиво:
— Я получила большое удовольствие, Роули…
«Так оно и есть, — подумал он. — Розалин получила большое
удовольствие. Она имела возможность быть самой собой — простой, даже
примитивной женщиной. Она боится своего брата Дэвида, это ясно. Дэвид — мозг
семьи. Сегодня она полдня была свободна, да, именно так: полдня свободна, как
прислуга, взявшая выходной. Богатая миссис Гордон Клоуд!..»
Он мрачно улыбнулся, стоя у калитки и глядя, как она спешила
вверх по холму в Фэрроубэнк. Она почти дошла до перелаза, когда через него
перешел какой-то мужчина. Роули подумал, не Дэвид ли это, но тот человек был
крупнее, массивнее. Розалин отпрянула, чтобы дать ему пройти, потом грациозно
перешагнула через изгородь, и ее легкий шаг перешел почти в бег.
Да, она взяла выходной, а он, Роули, потратил больше часа
совершенно зря! Впрочем, быть может, не совсем зря. Кажется, он нравится
Розалин! Это может оказаться полезным. Славненькая она, да и телята утром были
прехорошенькие, бедняжки…
Он стоял, погруженный в эти мысли. Голос, раздавшийся рядом,
заставил его вздрогнуть и поднять голову.
Высокий человек в фетровой шляпе с широкими полями, с
рюкзаком за спиной стоял за калиткой.
— Эта дорога ведет в Вормсли Вейл?
Ему пришлось повторить вопрос, так как Роули молча смотрел
на него. С некоторым усилием Роули вернулся к действительности и ответил:
— Да. Идите по этой дороге, через соседнее поле. Сверните
налево, когда дойдете до большой дороги, и примерно через три минуты вы
попадете в поселок…
Ему уже сотни раз приходилось отвечать на такой вопрос этими
же самыми словами. Приезжие шли со станции по пешеходной дорожке, перебирались
через холм и начинали сомневаться, правильно ли они идут — Блэкуэлская роща
скрывала Вормсли Вейл. Поселок не был виден, торчала только верхушка
колокольни.
Следующий вопрос не был таким же обычным, но Роули, не
задумываясь, ответил и на него:
— Гостиницы «Олень» или «Колпак и бубенцы». Называю обе,
чтобы вы могли выбрать. Обе одинаково хороши или плохи. Думаю, вы без труда
устроитесь…
Второй вопрос заставил Роули внимательно приглядеться к
собеседнику. В наше время люди обычно заранее заказывают номер в гостинице,
куда бы они ни ехали…
Незнакомец был высок ростом, сильно загорел, носил бороду.
Лет сорока, с ярко-голубыми глазами, он обладал довольно привлекательной, что
называется, бесшабашной внешностью. Впрочем, лицо его, если приглядеться, не
казалось особенно приятным.
«Откуда-то из-за моря», — подумал Роули. Пожалуй, в его
говоре слышится слабый колониальный акцент. Или показалось? Странно, его лицо
почему-то кажется знакомым…
Где-то он раньше видел это лицо или лицо, очень похожее на
это?
Пока он безуспешно искал ответ на свой вопрос, незнакомец
ошарашил его новым:
— Не можете ли вы сказать, нет ли тут поблизости усадьбы под
названием Фэрроубэнк?
Роули медленно ответил:
— Да, есть. Вон там, на холме. Вы, очевидно, прошли совсем
близко от нее, если идете по пешеходной дорожке с самой станции.
— Да, я иду оттуда! — Он обернулся и пристально посмотрел на
вершину холма. Так это она и есть — большой белый дом?
— Да, это Фэрроубэнк.
— Большой дом, — сказал человек. — Должно быть, содержать
его стоит уйму денег…
«Чертову уйму, — подумал Роули. — И притом наших денег…»
Закипавшая ярость заставила его на мгновение забыть, где он находится.
Вздрогнув, он пришел в себя и увидел, что незнакомец в
раздумье смотрит на холм со странным выражением в глазах.
— Кто там живет? — спросил он. — Некая миссис Клоуд?
— Правильно, — сказал Роули. — Миссис Гордон Клоуд.
Незнакомец поднял брови. Казалось, ответ чем-то позабавил
его.
— Ах вот как! — сказал он. — Миссис Гордон Клоуд. Очень за
нее рад.
Затем он кивнул Роули:
— Спасибо, дружище!
И, вскинув поклажу на плечо, зашагал к Вормсли Вейл.
Роули медленно направился во двор фермы. Он все еще не мог
отделаться от мысли о том, где, черт возьми, он прежде видел этого парня…
